Семён Самсонов - Повести и рассказы
Юра тоже был похож на взъерошенного петуха, гордился, что он первый подал эту мысль и не побоялся пойти с товарищами ночью выслеживать вора.
Но важнее всех и озабоченнее был Серёжа. Он держал на поводке Дружка, из-за пазухи его короткого пиджака торчал конец большой прочной и длинной верёвки. И кроме того, у него был трофейный немецкий электрический фонарик — мечта многих ребят.
— А что мы его, связывать будем? — спросил Ваня, увидев верёвку.
— Там видно будет, — неопределённо ответил Серёжа.
Ещё до наступления сумерек ребята сходили к огороду Ивана Ивановича и посмотрели место, где удобнее устроить засаду. На задах огорода, на меже, росла высокая полынь. Слева шёл высокий тын. Отсюда вора можно было не ждать. Справа, рядом с пряслом Ивана Ивановича, шёл узкий проулочек, заканчивающийся тупиком. Значит, и отсюда вора нечего ждать. Но, кто его знает, откуда он появится. Серёжа предложил, что им нужно сесть так: двое в один угол огорода, остальные — в другой и от одного угла до другого протянуть верёвку. Когда вор побежит из огорода, стоит только натянуть верёвку, и тот непременно запнётся и упадёт. Тут останется только сцапать его.
Так и договорились. Ваня, Женя и Володя сели в один угол огорода, а Юра и Серёжа — в другой. Шестым участником засады был Дружок, добрейший и умный пёс. Он всех товарищей Серёжи знал так, что наступи ему на хвост — и Дружок только взвизгнет, как бы извиняясь, и уйдёт с дороги, но ни за что на свете не укусит. За такую доброту Ваня назвал Дружка ленивым телёнком. Только Серёжа и его брат Володя знали подлинный «характер» Дружка и его повадки. Пёс был предан своему хозяину и хорошо натренирован. Если Серёжа лежал на кровати, никто из домашних, кроме Володи, не мог подойти к нему. Тихий и ласковый, пёс отлично выполнял команду «взять».
Ночь выдалась тёмная. Луна всходила поздно, а тут ещё накрапывал мелкий дождь, хотя на небе там и сям пробивались из-за туч тускло мерцающие звёзды.
Сидели долго, молча всматривались в темноту ночи. Пахло горьковатой полынью и перегоревшим навозом. Всех давно клонило ко сну. Было тихо, даже ни один стебелёк полыни не шелохнулся, поэтому и сидеть надо было абсолютно тихо. Но вор всё не шёл и не шёл. Вдруг что-то треснуло у самой изгороди, покачнулось прясло. Серёжа насторожился и чуть привстал на коленях. Сквозь верхушки полыни он увидел чёрную фигуру, показавшуюся ему очень высокой.
Ёкнуло сердце, но он не подал вида Юре, так как знал, что тогда паника обеспечена. Но Юра давно уже дремал. Серёжа стал наблюдать за тёмной фигурой, и думал, заметили ли Ваня и его товарищи вора. Но Ваня, Женя и Володя долго молча сидели рядом, пригрелись и уснули…
Дружок потянул носом воздух, пытаясь встать, но Серёжа легонько хлопнул его по спине, прижал к земле и скомандовал шопотом: «Лежать смирно!» Пёс повиновался, но задрожал, чувствовалось, что он волнуется.
Фигура спокойно, не торопясь, пошла в глубь огорода, вдруг остановилась. Не то вор услышал голос Серёжи, не то просто решил прислушаться. Дружок неожиданно тявкнул. Медлить было нельзя.
— Взять! — скомандовал Серёжа и дёрнул верёвку, но она свободно подалась и осталась лежать на траве.
Через несколько секунд, а может, и через минуту, у самого прясла человек истошно закричал, будто его режут. Серёжа испугался и необычным голосом крикнул:
— Вор! Вор!
В эту минуту проснувшийся Ваня сорвался с места, не помня себя, ринулся прочь и, наверное, раньше вора оказался за пряслом… Только Женя и Володя так и остались у изгороди, продолжая похрапывать.
Вор исчез в темноте, но ещё было слышно, как он бежал.
— Ребята, где вы?! — крикнул Серёжа, но ему никто не ответил.
— Же-ня! — враз позвали Серёжа и Юра.
— Я здесь! — спокойно ответил сонный голос.
Серёжа включил электрический фонарик и пошёл на голос. Когда они подошли к Жене, он, переступая с ноги на ногу, спокойно спросил:
— А Ваня где?
Только теперь всем стало ясно, что Спицын сбежал. Юра сквозь зубы процедил:
— Я же говорил, что он трус! — хотя сам только-только пришёл в себя.
Подошли к пряслу, где Дружок настиг вора. Посветили фонариком и обнаружили лопату, мешок и клок чёрной материи, видать от брюк.
— Ого, трофеи! — удовлетворённо сказал Серёжа. — Это мы заберём, как доказательство…
Ваня опомнился, когда оказался у дома на противоположной стороне улицы и увидел слабый свет фонаря в огороде. Возвратиться к товарищам он постыдился, постоял ещё немного и, огорчённый, зашагал к своему дому.
Остаток ночи Ваня не мог уснуть, мучали думки о собственной трусости. Чего только он не передумал за ночь и решил, что в лагерь утром не пойдёт.
— Да, — заключил Ваня, — мечтать легко, а вот попробуй выполнить задуманное.
Теперь его разбирало зло на себя, на товарищей, даже на Дружка.
На следующий день Володя, Сережа, Юра и Женя рассказали Ивану Ивановичу о случае в его огороде, доказывая, что если бы Ваня не струхнул, они бы поймали вора. Они сдали Зимину трофеи: лопату, мешок и лоскут от брюк вора. Зимин был растроган заботой ребят, просил навещать его и, провожая до ворот, сказал:
— Вы уж, ребята, не очень Ваню журите, он мальчик хороший, исправит ошибку…
По дороге в лагерь Юра предложил товарищам рассказать отряду о неудачной попытке поймать вора и о трусливом бегстве Вани.
— Теперь мы с этим трусом поговорим по-пионерски, — задорно добавил он.
Товарищи молчали. Они и сами не проявили храбрости, поэтому только Серёжа сказал с гневом и укоризной:
— А ещё на фронт собирался, кисляй чортов…
* * *Утром Спицын не пошёл в лагерь. От бессонницы у него болела голова, настроение было угнетённое. Ему казалось, что сейчас все ребята лагеря знают о его позоре. Серёжа, наверное, разболтал всем, что Володя, Женя и Юрка (даже Юрка Громов!) не струсили, а он, Ваня, позорно удрал. Но и дома сидеть целый день нестерпимо. Под вечер он вышел в ближайший сквер, сел на скамейку, задумался.
Высокий молодой человек в чёрной, сильно замусоленной куртке, в чёрных галифе, на которых Ваня увидел свежую большую заплату сзади, шёл по скверу. Человек немного прихрамывал и на бечёвке вёл собаку. Ваня сначала удивился, когда увидел Дружка, хотел броситься к этому здоровому парню, спросить, почему он ведёт чужую собаку, но обида на Сережу взяла верх. Он решил: «Пусть ведёт. Вот возьму и ничего не скажу. Будет знать, как меня позорить!..»
Парень уже выходил из сквера, когда Ваня вдруг вспомнил, что несколько раз видел его на рынке. Он торговал штучными папиросами, камнями для зажигалок и, кажется, спиралями для электрических плиток. Дружок упирался, вертел головой, но парень не обращал на собаку ни малейшего внимания, тащил её в сторону базара. Человек шёл себе, прихрамывая, время от времени дёргал поводок так, что Дружок жалобно взвизгивал. Жаль было Дружка, но Ваня окончательно решил не мешать вору.
В лагере на утренней линейке удивились, когда Серёжа доложил, что в его отряде отсутствует Ваня «по неизвестной причине». Ему хотелось рассказать старшему пионервожатому всё, но отговорили Володя и Юра.
После линейки Женя сказал:
— Надо бы к Ване сходить домой, а то ещё подумает, что мы его опозорили.
— Сам придёт, — спокойно ответил Серёжа. Он сердился на Спицына и всю вину за неудачу с поимкой вора приписывал ему.
Вечером было обнаружено загадочное исчезновение Дружка. До поздней ночи Серёжа, Юра и Володя бегали по улицам городка в поисках Дружка. Вернулись поздно, уставшие, голодные, очень расстроенные, но Дружка так и не удалось найти. Очень обидно было потерять такую собаку — настоящего друга.
Назавтра Ваня явился в лагерь раньше всех, с независимым видом, будто ничего не случилось. Но это только внешне он казался таким, а внутренне мучился из-за того, что струсил и из-за того, что о Дружке ничего не сказал. На его полных щеках горел лихорадочный румянец, узенькие серые глаза глядели виновато и упрямо и вся его мешковатая, неловкая фигура как бы говорила: «Хоть я и сбежал от вас, и понимаю, что не очень хорошо поступил, но извиняться не стану». Конечно, если бы Ваня знал, что ребята обнаружили в огороде в качестве трофеев лопату, мешок и лоскут от брюк, то ему бы сразу стало ясно, кто вчера вёл Дружка. Но он ничего об этом не знал.
— Ты почему, Ваня, вчера не был? — просто спросил Женя.
— Голова у меня болела, — не очень охотно ответил тот и опустил глаза.
— А я к тебе собирался вчера вечером, да не успел. Понимаешь, Дружка кто-то увёл, вот мы допоздна и бегали, искали.
Ваня почувствовал, как его лицо залила краска. Ему так стало неприятно, будто не тот загадочный парень с рынка увёл Дружка, а он, Ваня. Всё же он собрался с силами и неестественно как-то спросил:
