Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
— Да их же измордовали, — терпеливо пояснил Хагрид. — А у кого немного соображения в голове, те от Голгомафа убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как мы. И мы решили сунуться к ним ночью — не удастся ли кого уговорить.
— Ночью лазили по пещерам, искали великанов? — с благоговением спросил Рон.
— Мы не великанов больше опасались. Мы больше беспокоились насчет Пожирателей смерти. Когда собирались, Дамблдор велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что они про нас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Макнейр и другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, — сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. — Прямо рвалась... это надо видеть, когда ее рассердят, Олимпию... Огонь... Верно, французская кровь сказывается.
Хагрид растроганно глядел в огонь. Гарри дал ему тридцать секунд на воспоминания, после чего громко кашлянул.
— Ну и как? Добрались вы до этих других великанов?
— А?.. Что?.. Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке — не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую — пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трех великанов.
— Небось тесновато там было, — вставил Рон.
— Жмыра посадить некуда.
— Они на вас не напали, когда увидели? — спросила Гермиона.
— Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить.
— Шестерых или семерых? — обрадовался Рон. — Неплохо. Значит, согласились прийти сюда и сражаться против Ты-Знаешь-Кого вместе с нами?
А Гермиона спросила:
— Хагрид, почему ты сказал «одно время»? Хагрид печально посмотрел на нее:
— Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела.
— Значит... значит, великаны не придут, — разочарованно протянул Рон.
— Нет. — С тяжелым вздохом Хагрид перевернул свой бифштекс и приложил его к лицу холодной стороной. — Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может статься, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал... Глядишь, и придут.
Снег лепился к окну. Гарри почувствовал, что ноги у него намокли — Клык все время держал у него на коленях голову и пускал слюни.
Немного погодя Гермиона робко сказала:
— Хагрид?
— М-м?
— А ты не... ты не слышал... тебе там никто не говорил... о твоей матери?
Незагороженный глаз Хагрида остановился на Гермионе, и ей стало неловко за свой вопрос.
— Извини... я забыла...
— Умерла, — буркнул Хагрид. — Давно уже. Они мне сказали.
— Ой, мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала она.
Хагрид пожал широкими плечами.
— Не убивайся. Плохо ее помню. Неважная была мать. Они опять замолчали. Гермиона нервно поглядывала на Гарри и Рона — надеялась, что они заговорят.
— Но ты так и не объяснил, Хагрид, где тебя разукрасили. — Рон показал на его разбитое лицо.
— И почему ты так долго не возвращался, — добавил Гарри. — Сириус говорит, мадам Максим сто лет назад вернулась.
— Кто на тебя напал? - спросил Рон.
— Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я...
Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Гермиона охнула, кружка выпала у нее из рук и разбилась. Клык залаял. За тонкой занавеской маячила приземистая тень.
— Это она! — прошептал Рон.
— Залезайте! — быстро сказал Гарри. Схватив мантию-невидимку, он накинул ее на себя и Гермиону; Рон бросился к ним с другой стороны стола и нырнул под мантию. Кучкой они отступили в угол. Клык исступленно лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным.
— Хагрид, спрячь наши кружки!
Хагрид схватил кружки Рона и Гарри и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл ее.
Там стояла профессор Амбридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида — головой она едва доставала ему до пупа.
— Та-ак, — громко произнесла она, словно обращалась к глухому. — Вы Хагрид, так?
И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами.
— Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо.
— Э... не хочу быть невежливым, но кто вы, шут побери?
— Меня зовут Долорес Амбридж.
Взгляд ее обшаривал комнату. Дважды он задерживался на том углу, где стоял Гарри, зажатый между Роном и Гермионой.
— Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете?
— Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель защиты от Темных искусств...
— Смелая женщина, — сказал Хагрид, — на эту должность нынче мало охотников.
— ...и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала его.
— Это что такое? — нахмурясь, сказал Хагрид.
— Именно этот вопрос я и собиралась задать, — сказала Амбридж, показывая пальцем на рассыпанные по полу фаянсовые черепки, которые еще недавно были кружкой Гермионы.
— А... — сказал Хагрид, весьма некстати бросив взгляд в тот угол, где спрятались гости, — а-а, это... Это Клык. Разбил кружку. Вот, пришлось другую взять.
Он показал на кружку, из которой пил чай, другой рукой прижимая к глазу драконье мясо. Теперь Амбридж стояла лицом к нему и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности.
— Я слышала голоса.
— Я с собакой разговаривал, — решительно сказал Хагрид.
— И она вам отвечала?
— Ну... можно и так сказать, — без убежденности согласился он. — Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек.
— На снегу три цепочки следов, от двери замка до вашей двери, — вкрадчиво произнесла Амбридж.
Гермиона ахнула, Гарри зажал ей рот ладонью. К счастью, Клык шумно обнюхивал подол профессора Амбридж, и она ничего не услышала.
— Я только что вернулся. — Хагрид махнул громадной рукой в сторону рюкзака. — Может, кто и заходил, да я их не застал.
— А от вашего дома следы никуда не ведут.
— Ну, уж не знаю... почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где стояли ребята, словно ждал от них помощи. — Хм... Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать. открыла буфеты. Прошла в двух дюймах от ребят, прижавшихся к стене; Гарри даже втянул живот при ее приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала:
— Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья? Хагрид поспешно отнял драконий компресс от лица, что, на взгляд Гарри, было ошибкой — лиловые и черные выпуклости открылись во всей своей красоте, не говоря уже о большом количестве свежей и запекшейся крови.
— Да так... небольшая авария, — неубедительно объяснил он.
— Какого рода авария?
— Я... я споткнулся.
— Вы споткнулись, — ледяным тоном повторила она.
— Так. Об... об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера — вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней — не знаю, встречались ли вам — здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот...
— Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж.
— Я где?..
— Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были?
Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Гарри почти слышал, с каким напряжением работает его мозг.
— Уезжал. Для поправки здоровья.
— Для поправки здоровья. — Взгляд ее пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала ему на жилет. — Понимаю.
— Да, — сказал Хагрид, — маленько подышать свежим воздухом, понимаете.
— Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж.
Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и черной у Хагрида, сделалась красной.
— Ну... переменить обстановку, что ли...
