Александр Якубенко - Волшебные перья Арарахиса (c иллюстрациями)

Хозяйка прошамкала что-то про себя и неожиданно визгливым голосом крикнула:

— Пикса! Пикса! Где ты, мое сокровище! Иди сюда, славный мой мальчик.

Злобный голос хозяйки никак не вязался с ее ласковыми словами.

Позже мы узнали, что в Верзилии, в отличие от других стран ласковые слова считались ругательствами.

На зов хозяйки прибежал худенький мальчик, немного повыше меня ростом.

— Что прикажете, окаянная хозяйка? — спросил Пикса. «Окаянная» по-верзильянски означало «уважаемая».

— Поймай двух цыплят, мой миленький, мой хороший! — сказала старуха. — Да побыстрей пошевеливайся! А то я тебя приласкаю! — и хозяйка показала Пиксе здоровенный жилистый кулак.

Пикса побледнел и съежился.

— Хорошо! — сказал он и исчез в дверях.

— Ну посидите пока! — сказал нам Финик и многозначительно подмигнул Угадаю единственным глазом. — Я сейчас вернусь.

С этими словами Финик покинул зал, оставив дверь открытой.

— Скажи, Угадай, о чем это хозяин с тобой шептался? — вполголоса спросил я.

— Он сказал: «Ты просто паршивец (по-верзильянски „молодец“) что привел их ко мне. Пойдете спать наверх — оставишь в комнате дверь открытой. Мы с Пандорой придем ночью, их напугаем, все отнимем и выгоним. А свинку зажарим. Часть добычи и свинкины кости — тебе!»

— А ты зачем кивал головой? Нечего сказать — друг! — заметил я.

— Пора бы тебе меня получше знать! — обиделся Угадай. — Пусть старик думает, что я с ним заодно. По крайней мере, мы теперь видим, чего можно ожидать от этого Финика и его Пандуры!

— Пандоры! — поправил Фунтик.

— Это все равно! — сказал Угадай.

Во время нашего разговора в зал вбежал Пикса, держа за ноги двух ощипанных цыплят. На глазах у Пиксы были слезы. Он замешкался и ожидал наказания.

Цыплята были какие-то странные, с четырьмя ногами.

Потом мы видели в этой стране поросят даже с шестью ногами. Домашних животных здесь не кормили, но усиленно за ними охотились. Вот у них и отросли лишние ноги, чтобы лучше удирать от погони.

— Пойди сюда, миленький! Пойди сюда, хороший! Ты так быстро управился! Пойди сюда, я тебя поглажу! — прошипела неведомо откуда взявшаяся старуха.

— Нельзя бить ребенка! — неожиданно для себя громко сказал я. — Если только вы его тронете пальцем — мы сейчас же у идем и заявим в милицию!

Тут я сообразил, что в Верзилии никакой милиции нет. Обратиться за помощью некуда.

Но старуха попросту не поняла, о чем я говорю.

— Откуда ты знаешь, что я хочу его тронуть пальцем? — спросила Пандора, пряча за спиной свой большой кулак.

Однако после моих слов она взяла у мальчика цыплят, а бить его не стала. Окинув нас злобным взглядом, Пандора ушла на кухню готовить птицу.

— Может, хотите поразвлечься? — сказал вошедший Финик. — Вот стоит музыкальная машина. Опустите в нее пять кукишей — и автомат исполнит вам веселую музыку.

— А что такое «кукиши»? — спросил Угадай.

— Это мелкие деньги. В одном верзилике — сто кукишей!

— Но у нас нет таких денег! — сказал я.

— Ну ладно! Я за вас брошу! — великодушно согласился хозяин. — А когда будем рассчитываться, я их прибавлю к счету. — С этими словами он бросил монетку в отверстие сверкающей никелем музыкальной машины.

Машина щелкнула, зашипела, и унылый мужской голос запел:

Пускай могила меня накажетЗа то, что я ее любил…

— Нет, это совсем не веселая музыка! Пустите что-нибудь другое! — попросил я.

Старик остановил машину и бросил в нее новую монетку. Автомат снова зашипел, и женский голос затянул песню:

Вот умру я, умру я,Похоронят меня.И никто не узнает,Где могилка моя!..

— Что это у вас за музыка такая? Неужели нет веселых песен? — спросил Хандрила.

— А разве это не веселые? — удивленно сказал хозяин. — Что вам нужно, не понимаю?

Он порылся у себя в кармане и нашел еще один пятикукишник.

— Ну вот вам, слушайте! Это самая веселая!

Из автомата полились бодрые звуки военного марша. Мы повеселели.

Через полминуты, под звуки духового оркестра солдатский хор хрипло заревел:

Раньше пели мы про разбойничков,А теперь споем про покойничков!..

— Нет! Это невозможно! — сказал я. — Выключите машину! Ничего себе веселая музыка! Плакали наши денежки! Давайте лучше ужинать!

Пока машина развлекала нас своими мрачными песнями, старуха принесла выпотрошенных цыплят, нанизала их на огромный вертел, на котором они выглядели совсем крошечными, и включила моторчик.

Мотор поворачивал вертел над огнем, чтобы цыплята равномерно поджаривались.

Пикса скромно стоял в уголке и жадно следил за этими приготовлениями. По-видимому, он был очень голоден.

Вдруг я заметил, что старуха, озираясь по сторонам, вытащила из кармана фартука какой-то кулечек и хотела всыпать из него щепотку в кастрюлю, где варился рис. Пикса подскочил к столу, схватил солонку и со всех ног кинулся к хозяйке, крича:

— Соль здесь! Соль здесь!

Старуха злобно выхватила у мальчика солонку и наградила Пиксу таким увесистым подзатыльником, что бедный парень отлетел в дальний угол зала.

— Не лезь не в свое дело, красавчик! — яростно крикнула старуха. Но все же спрятала пакетик с неизвестным порошком в карман, а в кастрюлю добавила соли из солонки.

Я опять собрался заступиться за Пиксу. Однако по обращенному к нам умоляющему взгляду мальчика мы поняли, что наше заступничество еще больше разозлит хозяйку.

К тому же Угадай шепнул мне, чтобы мы ненароком не выдали, что знаем намерения хозяев.

Пришлось сдержаться, хотя на сердце у меня и моих друзей так и кипело.

Конечно, лучше всего было бы сразу уйти из этой бандитской гостиницы. Но мы были такими голодными и усталыми? Да и хозяева гостиницы вряд ли бы нас выпустили…

Тут я вспомнил о Пиксе. После того как он уберег меня и друзей от неизвестного порошка, которым нас собиралась угостить старуха, Пикса показался мне еще симпатичнее.

Я поманил его рукой. Мальчик, с трудом оправившийся после затрещины, подошел к столу.

Фунтик, служивший за переводчика, спросил Пиксу:

— Хочешь нам помочь?

Пикса с готовностью кивнул головой.

— Тогда не спи нынче ночью! Выведешь нас из этого дома!

Пикса снова кивнул.

В этот момент старуха сняла с вертела цыплят, выложила их на блюдо, вытряхнула туда же рис из кастрюльки и подала кушанье на стол.

Пикса сразу же спрятался за спинку стула, чтобы не попасться хозяйке на глаза.

Вилок и ножей на столе почему-то не было. Цыплят пришлось рвать руками.

Хандрила занялся сардельками и мышкой, которых принес хозяин, а Фунтик — морковкой с яблоком, доставленными Пиксой из чулана.

Впрочем, мы были так голодны, что нам было не до вилок и ножей. Но о Пиксе мы не забыли! Мы честно поделились с ним цыпленком, сардельками, хлебом и яблоком. По тому, как Пикса ел, видно было, что в этом доме его держат впроголодь.

Хандрила кончил есть первым. На всякий случай он пошел в чулан, где хозяйка наливала ему молоко, чтобы проверить, не подсыпала ли она туда чего-нибудь.

Наконец с ужином было покончено.

— За ужин с вас двадцать пять верзиликов. И за музыку — пятнадцать кукишей. Всего двадцать пять пятнадцать, — сказал Финик.

— А сколько это будет на наши деньги? — не очень разбираясь в верзильянских ценах, спросил я.

— Много! Половина вашего кошелька! — ответил хозяин.

— Откуда вы знаете, сколько у меня в кошельке? — удивился я.

— Сколько бы ни было — все будет мое! — неосторожно сказал Финик.

Спохватившись, что сболтнул лишнее, он приторно захихикал и добавил:

— Я шучу, шучу! Ваших денег будет десять никелевых и пять медных монеток. Можете расплатиться утром, после завтрака.

С этими словами старый Финик взял свечу, погасил в зале электричество и пригласил нас следовать за собой.

Мы поднялись и пошли по скрипучей деревянной винтовой лестнице.

Фунтика я взял на руки, так как ему трудно было подниматься по высоким ступенькам.

Последний виток лестницы…

Хозяин открыл дверь на второй этаж, оказавшийся просторным чердаком, и показал на четыре постланных койки.

— Вот здесь будете спать! А тут, — он показал на какую-то темную кучу в углу, — лежит картошка. Она вам не помешает. Можете ложиться! Дверь на лестницу закрывается на засов!

Хозяин снова подмигнул Угадаю в полной уверенности, что тот с ним заодно.

Мы стали устраиваться на ночлег. Вещи свои мы тоже перенеси наверх.