Юрий Сотник - Рассказы
Снова наступило молчание.
Лицо председателя было в тени, а уши, сквозь которые просвечивало солнце, горели, как два светофора.
– Ничего не понимаю, – забормотал он. – Наговорила, наговорила, а чего наговорила, сама не разберет.
– Разберу великолепно! И ты разберешь, – буркнула Оля и опять вцепилась зубами в платок.
– Какие-то обобщения... которые никому не нужны... Говорила бы конкретно, что делать с Рожковым.
– Я знаю, что делать, – сказала Зоя. – Нужно, товарищи, не администрировать, а создать условия для нормальных дружеских отношений.
– Валяйте. Создавайте, – пожал плечами Грицина.
– Конкретно: нужно Беленькой и Рожкову дать совместную работу.
– Правильно, – сказал председатель.
– Бесполезно, – сказала Оля.
– Почему бесполезно? Общая работа всегда сближает.
– А я знаю, что бесполезно!
Председатель повернулся к ней и почти закричал:
– Вот что, Смирнова! Хочешь говорить, так говори прямо. Понятно?
– Я и так прямо говорю.
– Конкретно: какую работу дадим? Грицина потянулся и зевнул:
– Дать им написать лозунги к Первому мая.
– Нельзя, – сказала Зоя. – Нужна инициативная работа. Они помолчали и стали думать. Председатель грыз ноготь. Грицина рассматривал свои большие, измазанные чернилами кулаки. Оля широко открытыми злыми глазами смотрела перед собой, прижав ко рту платок. Так прошло минуты две.
– Ничего я по ней не сохну, – раздалось за дверью.
Послышался звук затрещин – одной, другой, третьей, затем приглушенный писк. Учкомовцы повскакали со своих мест.
Один стул полетел на пол.
– Рожков! Опять! – заорал Женя. – А ну-ка, войдите сюда.
За дверью все стихло. – Войдите сюда, я вам говорю!
Дверь открылась. Вошла Нюся, красная и взъерошенная. Она держалась рукой за затылок.
– А где Рожков?
– Убег, – тихо ответила Нюся. – То есть он убежал.
– Он опять колотил тебя?
Нюся быстро отняла руку от затылка.
– Я спрашиваю: он опять тебя ударил?
Нюся подумала немного, опустив глаза.
– Не!.. – коротко ответила она.
...В светлой читальне было тихо и пусто. Девочка, трудившаяся над стенгазетой, встала из-за стола, потянулась и, подойдя к подоконнику, села на него. Болтая ногами, мурлыча какую-то песенку, она смотрела вниз, на теплый, тихий переулок. Крыши домов были уже совершенно сухие, но на мостовой между голубоватыми, розоватыми и серыми булыжниками еще чернела сырая земля.
Вот из дверей школы вышли Зоя и Грицина. Они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
Вот выбежала Нюся. Она весело поскакала по тротуару на топких прямых ногах.
Вот вышли Оля в сером пальтишке и долговязый председатель в черном костюме. В каждой руке он держал по портфелю. Они остановились, поговорили немного и медленно побрели по чистому тротуару, обходя маленькие подсыхающие лужи. Два портфеля поочередно хлопали председателя по длинным ногам.
Девочка сползла с подоконника и вернулась к своему столу. Наматывая кончик красного галстука на палец, она с грустью смотрела на испорченный заголовок стенгазеты. Там было написано: "За отичную учебу".
ДРЕССИРОВЩИКИ
В передней раздался короткий звонок. Бабушка вышла ид кухни и открыла дверь. На площадке лестницы стоял мальчик, которого бабушка еще не видела. Он слегка поклонился и очень вежливо спросил:
– Извините, пожалуйста. Тут живет Гриша Уточкин?
– Ту-ут, – протянула бабушка, подозрительно оглядывая гостя. Сам мальчик произвел на нее довольно приятное впечатление. Он был одет в тщательно отутюженные синие брюки и чистенькую желтую тенниску с короткими рукавчиками. На груди у него алел шелковый галстук, золотистые волосы его были аккуратно расчесаны на пробор.
При всем этом он держал под мышкой очень грязную и рваную ватную стеганку, а в другой его руке был зажат конец веревки, привязанной к ошейнику криволапой, неопределенной масти собаки с торчащей клочьями шерстью. Вот эта стоганка и эта собака заставили бабушку насторожиться.
– Скажите, а можно видеть Гришу?
– Мо-о-ожно, – после некоторого колебания протянула бабушка. Она хотела было сказать, что собак не следует водить в комнаты, что от них одна только грязь, но сдержалась и лишь добавила: – В ту дверь иди.
Однако мальчик не повел собаку в комнату, а строгим голосом сказал:
– Пальма, сидеть! Сидеть! Пальма, кому говорят? Сидеть! Пальма зевнула и села с выражением безнадежной скуки на бородатой морде. Мальчик привязал конец веревки к перилам лестницы и только после этого постучал в указанную бабушкой дверь.
Гриша, коренастый, с копною темных взъерошенных волос и с суровым выражением лица, пилил в это время какую-то дощечку, прижав ее коленкой к сиденью стула. Он несколько удивился, узнав в пришельце Олега Волошина, с которым он учился в параллельных классах и с которым почти не был знаком. Гриша выпрямился и, заправляя рубаху в штаны, молча уставился на гостя.
– Здравствуй, Уточкин, – сказал тот, прикрыв за собой дверь. – Ты но удивляйся, что я к тебе пришел. У меня к тебе одна просьба.
– Ну? – коротко спросил Гриша.
– Ты мог бы помочь мне дрессировать собаку? Гриша всегда был готов взяться за любое дело, но говорить много не любил:
– Мог бы. А как?
– Понимаешь, я ее дрессирую на собаку охранно-сторожевой службы. Я уже научил ее ходить рядом, садиться по команде, ложиться... Теперь я с ней отрабатываю команду "фасс"... Чтобы она бросалась, на кого я прикажу. А для этого нужен ассистент, совсем незнакомый для собаки человек.
– Чтобы она на него бросалась?
– Ага. Мы ее уже дрессировали с ребятами нашего класса, и она очень хорошо на них бросалась, но теперь она с ними перезнакомилась и больше не бросается. А надо закрепить рефлекс. Вот я тебя и прошу...
Гриша в раздумье почесал широкий нос:
– А если покусает?
– Во-первых, я ее буду держать на поводке, а во-вторых, ассистент надевает защитную спецодежду. – Олег развернул стеганку и вынул из нее такие же драные ватные штаны. – Со мной все мальчишки из нашего класса ее дрессировали, а она только одного Сережку Лаптева немножко укусила. Согласен?
– Согласен. А где твоя собака?
– Я ее на лестнице оставил, чтобы она не знала, что мы с тобой знакомы. Я сейчас выйду с ней и буду ждать тебя на Тихой улице. А ты надевай спецодежду, приходи туда и подкрадывайся к Пальме, как будто злоумышленник. Ладно?
– Ладно. Иди!
Олег удалился. Гриша надел кепку и принялся облачаться в спецовку. Это оказалось делом нелегким, потому что брюки были огромных размеров. Стянув их ремнем под мышками и завязав тесемочками у щиколоток, Гриша стал похож на очень большую, диковинной формы гармошку. Ватная куртка, которую он надел, несколько поправила дело: свисая ниже колен, она почти совсем скрыла брюки. Рукава, болтавшиеся сантиметров на двадцать ниже кистей рук, Гриша засучивать не стал.
Грише, конечно, не хотелось, чтобы бабушка увидела его в таком костюме, поэтому, прежде чем выйти из комнаты, он приоткрыл дверь и прислушался, а потом уж выскользнул из квартиры.
Улица Тихая была и в самом деле очень тихой улочкой. Здесь вдоль тротуаров вкривь и вкось росли старые липы, за которыми прятались маленькие домики в один и два этажа. Движение тут было такое небольшое, что между булыжниками мостовой зеленела травка.
Придя сюда, Гриша издали увидел Олега, который расхаживал по мостовой, громко приговаривая:
– Рядом! Пальма, рядом!
– Эй! – негромко крикнул "ассистент".
Дрессировщик остановился, скомандовал Пальме сидеть и кивнул Грише головой: можно, мол, начинать.
Ассистент надвинул на нос кепку, свирепо выпятил нижнюю челюсть и, слегка приседая, болтая концами рукавов, зигзагами стал подбираться к собаке.
Пальма заметила ассистента и, сидя, принялась разглядывать его, склоняя бородатую морду то вправо, то влево. Когда Гриша приблизился к ней метров на десять, она поднялась и негромко зарычала.
– Пальма! Фу! Сидеть! – сказал Олег.
И Пальма неохотно села, продолжая скалить зубы.
Ассистент стал на четвереньки и тоже зарычал. – Фасс! – крикнул Олег.
Пальма рявкнула и так стремительно бросилась на Гришу, что дрессировщик еле удержал ее за веревку. Гриша вскочил и шарахнулся в сторону.
– Видал? – тихонько сказал Олег.
– Ага, – так же тихо ответил Гриша. – Только она и без твоего "фасса" бросилась бы... Ведь я ее дразнил.
– Теперь знаешь что? Теперь давай без дразнения. Ты спрячься за угол, а потом выйди и спокойно иди по тротуару. И даже не смотри в нашу сторону. Ладно?
– Ладно!
Гриша добежал до перекрестка, спрятался за угол и, подождав там минуту, степенно зашагал по противоположному от Олега тротуару. Вот он поравнялся с ними... Вот прошел мимо...
