Любовь Воронкова - В глуби веков
— Нет, царь. Еще нет.
— Как вернутся, пусть идут прямо сюда.
И вчера, и позавчера, и все эти дни он посылает гонцов в прибрежные селенья — не слыхать ли чего-нибудь о флоте?
Гонцы приходят с одним ответом:
— Никто не видел флота. И никто ничего не слышал о нем.
По ночам вокруг Александра бушевал грозный Океан… Черные волны поднимались к небу и разбивали один за другим его корабли…
А иногда не разбивали. Измученные моряки боролись с волнами, приставали к берегу. Но это был опять тот же самый злой берег, где гибли его воины, безмолвная пустыня, затаившая смерть. Моряки выходили на этот берег, ложились на песок, умирали…
Сны были так реальны, что Александр кричал от ужаса, от тоски. Просыпался, узнавал роскошное спокойствие дворца, приходил в себя. Но тоска оставалась, угнетая сердце.
— Нет ли гонцов?
— Двое вернулись. Они здесь.
Александр вскочил:
— Что?
— Ничего, царь. Никто ничего не видел.
Но наступил день, когда к царю вошел Гефестион и сказал:
— Александр, явился здешний гипарх[*], говорит, с известием о Неархе.
— Где он?
Правитель области стоял на пороге.
— Где они?!
— О царь, Неарх благополучно пристал с флотом к берегу в устье Анаспиды… Эта река в пяти днях пути отсюда.
— Это правда?
— Это правда, царь.
— Гонцов туда! Немедленно! Неарх ведь не знает, что я здесь, в Кармании!
— Он знает, царь. Он расположился лагерем. Огородил лагерь валом и рвом. А сам собирается к тебе, царь!
У Александра отлегло от сердца. Флот остался цел. Неарх жив. Скоро явятся гонцы, а с ними и он, его флотоводец!
Но гонцы вернулись растерянные. Они не нашли лагеря Неарха. И сколько ни спрашивали, ни искали — никто не видел флота.
— Это слепые, нерасторопные кроты, — гневно сказал царь, — пошлите других гонцов. Немедленно!
Через несколько дней вернулись и эти гонцы. Они объездили весь берег: никакого лагеря там нет, и никто о нем не слышал. И еще раз послали гонцов. И еще раз. Некоторые, боясь царского гнева, не вернулись. Никто не видел флота…
Александр снова потерял надежду. Он приказал привести гипарха.
— Ты рассказал мне сказку, — крикнул Александр, — вероломную сказку ты сочинил мне! Ты осмелился шутить горем войска, горем царя!
— Я сказал правду, царь! Неарх там, на берегу!
Но царь уже не слушал его:
— Заковать в цепи этого лжеца!
Гипарха увели. Александр, бледнея, повалился на ложе. Силы уходили из его тела.
И снова ночные видения — корабли, налетающие на скалы, стоны и крики тонущих… Бескрайние, темные просторы Великого моря, и среди них одинокие, затерявшиеся триеры, которым никогда не вернуться… И снова зловещая пустыня, пески, пески… И тела умерших людей на песках…
НЕАРХ
А Неарх тем временем уже шел к Александру. Его воины достраивали свой лагерь, чинили корабли. Здесь они были уже в безопасности, и Неарх мог покинуть их на время.
Он шел вместе со своим другом Архием. И еще пять человек сопровождали их.
На дороге им встретились царские гонцы. Неарх остановил их:
— Скажите, где стоит царский лагерь?
Гонцы еле взглянули на них. Но показали путь и поехали дальше.
— Неарх, — сказал Архий, осененный догадкой, — уж не нас ли они ищут? Давай скажем, кто мы такие, и спросим, куда они едут?
Неарх остановил гонцов:
— Эй, друзья, вы ищете кого-нибудь?
— Мы ищем Неарха и войско, которое прибыло на кораблях.
Неарх засмеялся:
— Ну, так я и есть тот, кого вы ищете. Ведите нас к царю.
Гонцы соскочили с колесниц, окружили моряков. Перед ними стояли странные люди — длинные, косматые волосы, косматые бороды, бледные, пожелтевшие лица, ввалившиеся глаза. Одежда в лохмотьях.
— Я — Неарх, друзья!
Да, это был Неарх. Люди, вернувшиеся из преисподней!
Гонцы закричали от радости, посадили их в свои колесницы и погнали коней обратно, к царю. Подъезжая к лагерю, несколько гонцов в нетерпении соскочили с колесниц и побежали к царскому дворцу.
— Царь, вот едут Неарх и Архий! И еще пятеро с ними!
— Неарх! Неарх… — Александр побелел, как его хитон. — А войско?! Значит, эти несколько человек — все, что осталось от моего флота… Флот погиб!
Он нетерпеливо ждал Неарха.
— Неарх пришел, царь!
В зале появился незнакомый, заросший, оборванный, смертельно исхудавший человек. Александр смотрел на него в недоумении. Человек улыбнулся, блеснули его крупные белые зубы.
— Неарх! Это ты, Неарх!
— Это я, царь! И вот Архий со мною!
Александр поглядел на них. И вдруг слезы хлынули у него. Он теперь часто и легко плакал. Изнурительный индийский поход, страшные испытания Гедросии, тревога за Неарха и свой флот, тревога из-за грозных неурядиц в его государстве — все это безнадежно подорвало могучие нервы Александра.
— О Неарх! Я вижу тебя и Архия живыми. И мне уж не так тяжело перенести нашу потерю… Расскажи, как погиб мой флот и мое войско?
— Царь, твой флот и твое войско не погибли. Корабли стоят на реке. А мы пришли, чтобы сказать тебе об этом!
Вскоре Неарх, отдохнувший, отмывшийся, одетый в богатые одежды, выступал перед всем войском. Огромная масса людей, расположившаяся полукругом, слушала Неарха затаив дыхание. На него смотрели с жадным любопытством и удивлением: ведь он побывал в таинственном и неизвестном Великом море, он прошел с кораблями по неведомым путям… Что видели там моряки? Что испытали?
Царь и его свита сидели тут же, рядом с Неархом.
Неарх повел рассказ с того дня, как они вышли из устья Инда:
— Не сразу могли мы выйти в Океан. Пассаты, супротивные ветры, дуют все лето с моря на сушу, гонят воду вверх по реке, не дают плыть. Пришлось ждать, когда переменится ветер. Дождались, пошли. А в устье Инда оказались рифы. Волны бьют, кипят, ни один корабль не выстоит. Ничего. Прорыли канал, целых пять стадий, по каналу вышли в море. И пошли вдоль берега…
Неарх развернул перед царем карту, начерченную во время плавания.
— Вот этот берег, — Неарх водил пальцем по чертежу, — вот тут, справа, высокая гора Эйрон. А слева остров, низкая песчаная земля. В конце острова хорошая гавань, — вот она. Я назвал ее твоим именем, царь, — гавань Александра.
— Правильно, Неарх!
— Около этих берегов нас одолел голод. Не стало сил вести корабли. Вышли на сушу, стояли двадцать четыре дня, отдыхали. Ловили рыбу. Доставали раковины, огромные раковины. А воду пришлось пить соленую. Потом пошли дальше. Вот тут, в этом месте, плыли между скал. Так тесно, что весла с обеих сторон ударялись о скалы. И, наконец, пришли к реке. Она называется Арабий. Обрадовались — река, вода!
Но хоть и река эта Арабий, а вода в ней оказалась соленая, как в море. Что делать? Вышли на берег, раскопали песок, там вода пресная. Так вот и добывали воду — останавливались, раскапывали песок, пили. Особенно тяжелое дело — это прилив и отлив. То тебя несет на скалы, на отмели. То тебя тащит куда-то в море. И так нас здесь измотало, так мы настрадались, что я решил дать воинам передышку. Корабли оставили на якорях, а сами вышли на берег. И что же? Как раз в это время Леоннат привез нам хлеб. Леоннат, — Неарх обернулся к Леоннату, который сидел за спиной царя, — ты спас нас в это тяжелое время, клянусь Зевсом! Пусть боги будут милостивы к тебе во всех твоих начинаниях.
— Я сделал это по приказу царя, Неарх! — отозвался Леоннат.
Неарх обернулся к царю:
— Ты все предусмотрел, царь! Мы тогда десять дней грузили хлеб на корабли. Это было в Пагалах, вот здесь. Тут я спихнул Леоннату со своих кораблей всех слабых, всех ленивых. А себе взял у него настоящих людей.
— Да, так и было, — отозвался Леоннат.
Неарх рассказывал долго. И о том, как велик Океан, как суровы, жарки и пустынны его берега. И о том, как попали мореплаватели к ихтиофагам, которые едят только рыбу и дома себе строят из рыбьих и китовых костей…
— А киты вам встречались? — спросил Александр. — Видели вы их?
— О! Еще бы! — крикнул Архий.
— Видели, царь, — продолжал Неарх. — Чудо из чудес! Задали они нам страху. Мы тронулись из Кинза — вот отсюда, — палец Неарха нашел точку на карте, — море тихое. Рассвет. Гладкая вода. И вдруг бьет струя. Да так высоко! Как сейчас вижу — заря, море темное, а струя блестит над ним, как серебро. Воины мои да и я сам испугались. Потому что непонятное что-то! Спрашиваем у индов-переводчиков: что за чудо? А это, говорят, киты. Это они, говорят, плывут и воду кверху выдувают. Глядим, уже не одна струя — несколько. У моих гребцов и весла из рук выпали. Конец! От таких чудовищ не уйти. Кончилось наше плавание!
Тогда я говорю: «Что вы, говорю, воины вы или кто? Кому и когда мы сдавались? Ну-ка, становите корабли в ряд, поверните их носами к этим китам. Давай в наступление!» И пошли на них всем фронтом. Да как закричали что есть силы, да как хлопнули все сразу веслами по воде! Да как затрубили в трубы! Глядим — они под воду! А потом снова всплыли, но уже за кормой. Так мы от них и спаслись.
