Работа над ошибками - Екатерина Константиновна Гликен
— Поспешим, надеюсь, я смогу разговориться с ними.
Старым растением оказался Бонсай, подаренный семейству Блум стареньким дядюшкой-моряком на их свадьбу. Растение приехало на корабле из дальних стран, и никто не знал, сколько ему по-настоящему лет. Однако, считали, что пока Бонсай жив, жива и семья Блум, поэтому за растением тщательно ухаживали.
Вся компания зашлёпала по почти ночному городу в направлении цветочного магазинчика. Старый Бонсай стоял на своём месте, как обычно. Все с почтением окружили его, и Флора начала творить своё волшебство, что-то нашептывая.
Вскоре она отошла от Бонсая очень довольная и стала озираться в поисках чего-то ещё. Заметив белые лилии, фея поспешила поговорить с ними.
Через пару минут Флора поклонилась всему магазинчику и с радостным лицом заявила:
— Липовая аллея, Семнадцать! Джиованни! Маленький Джиованни! Он всё ещё верит!
Глава десятая. Вернуть веру Джиованни!
В конце липовой аллеи стоял небольшой домик. Весь он был серый, потому что его не красили уже много-много лет. Старая краска облупилась, ставенки на окнах еле держали свои стекла, дребезжа от каждого порыва ветра. Мебели в комнатах было немного: стол да пара кроватей, одна Джиованни, другая — родителей. Пара горшков да несколько тарелок — вот и вся нехитрая утварь.
Но разве мебель и посуда главные в доме? Самое главное — это любовь. И здесь она жила и царила. Это было царство любви. Мама любила папу и Джиованни, папа любил маму и Джиованни, и Джиованни любил маму, папу, кота Басилио и очень любил сказки.
Кот Басилио был совершенно старым, и у него был всего один глаз. Но даже этим одним-единственным своим глазом он сумел разглядеть крадущихся в темноте фей.
Котам не нужно ничего объяснять, они прекрасно разбираются в волшебных существах, а уж тем более такие старые коты, как Басилио. Посему щеколда легко щёлкнула на стареньком окошке, и феи свободно проникли внутрь, благодаря усатому мурлыке.
Джиованни открыл глаза от удивительной нежности и сияния вокруг. Воздух искрился радужными звёздочками, вокруг него сидели несколько фей с крылышками и такие красивые, каких он не встречал никогда ни на своей, ни на соседней улице.
— Вы — феи! — завороженно проговорил малыш.
Девчонки рассмеялись. Он узнал их сразу, а они-то думали и шептались, как будут объяснять, откуда у него на кровати посреди ночи столько девчонок.
Блум нашлась первой.
— Привет, Джиованни! Меня зовут Блум. Мы, и правда, феи. И сейчас, я знаю, ты думаешь, что мы можем исполнить твоё желание, но на самом деле, нам нужна твоя помощь.
— Я даже знаю, какая именно! — Джиованни соскочил с кровати. — Я знаю много сказок, и если феи приходят за помощью, они всегда нуждаются только в одном — чтобы в них верили! А я верю, и я знал всегда, что если я буду в вас верить, вы обязательно придёте ко мне!
Феи улыбнулись, и воздух наполнился не только волшебной пыльцой, но и звоном маленьких колокольчиков их смеха. Мальчик тоже счастливо улыбался.
— Но мы обязательно исполним одно твоё желание! — продолжила Блум.
— Но только одно на всех! — вставила Стелла.
Девочки зашикали на неё.
— А что? Чтобы он не подумал, что каждая возьмётся исполнять по одному желанию! — защищалась Стелла.
— Нет, не бойтесь, у меня нет столько желаний! — ответил Джиованни. — У меня только одно!
— Ну и правильно, — кивнула Стелла. — Какое же?
— Чтобы все люди на Земле были бы добрыми!
Феи переглянулись. Некоторое время все сидели в молчании.
Потом снова заговорила Стелла.
— Может быть, лучше самокат?
— Прости, Джиованни. Феи многое умеют и могут, — вздохнула Блум. — Но сделать людей добрыми не в их власти. Все феи в мире не смогут этого. Хотя бы они были самые сильные и умные феи. Стать добрыми могут только сами люди. И никто не может заставить их сделать это.
Джиованни грустно уселся на кровать.
— Ужасно жаль, — сказал он. — Я так надеялся на встречу с вами. Я так хотел, чтобы все стали добрыми, тогда бы перестали мучать животных, рубить деревья, тогда природе бы ничего не угрожало, тогда бы кончились войны… А самокат… Самокат можно купить за деньги, для этого не нужно волшебных сил.
— Девочки, если Джиованни разуверится в нас, тогда мы точно не сможем ничего сделать. Это наш последний шанс! — прошептала Текна.
— Мама! — крикнула в отчаянии Блум, выскочив на улицу. — Мама, что же делать? Джиованни теряет веру в нас! Мы не можем исполнить его желание!
— А что он пожелал? — спросила Ванесса самым серьёзным тоном.
— Чтобы все были добрыми!
— Да, это очень хороший человек, хотя и маленький, — вздохнула мама. — Когда он станет взрослым, он поймёт, что такое желание не сможет исполнить никто на свете. Но я знаю, ещё одно заветное желание каждого хорошего человека на Земле. И тут без помощи фей никак не обойтись. Уверена, маленький Джиованни мечтает о полёте, волшебном и удивительном, он мечтает парить в небе словно птица… И самолёты с вертолётами здесь совсем ни при чём…
— Спасибо! — Блум обняла маму и поспешила в комнату Джиованни.
Вскоре над городком в ночном воздухе стали видны несколько фигур. Одна из них — была мальчишеской. Джиованни хохотал и пел весёлую песню. Встречные ночные птицы недоуменно смотрели на компанию фей и мальчишки и удивлялись. Такого на их веку ещё не бывало.
Глава одиннадцатая. Винкс! Трасикс!
— Винкс! Трасикс! — крикнули феи, и превращение тут же началось.
За их спинами появились дивные роскошные крылья. Блум крепко сжимала свиток с заклинанием от Фарагонды, которое позволило бы изменить прошлое.
— Нет, Блум, — ответила директриса незадолго до этого. — Не получится скрыть и спрятать от мира свой злой поступок. Такого не сможет ни одно заклинание. Но ты можешь вернуться назад и попросить прощения за то, что совершила. Ты была сильнее Митси. И, хотя Митси довольно неприятная особа, ты не должна была пользоваться силой, чтобы унизить её. Это вечное правило жизни: нельзя обижать тех, кто меньше, и нельзя обижать тех, кто слабее тебя. А Митси была простой обычной вредной девушкой, а любая обычная Землянка слабее, чем фея с магическими способностями. Сражаться надо с равными или с теми, кто сильнее тебя. Ты совершила плохой поступок, и ты должна извиниться. Мы будем держать кулачки, чтобы это помогло и настоящее исправилось.
— А разве заклинание,
