Льюис Кэрролл - Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье (Пер. Н.М. Демуровой)
– Дойду до развилки, – подумала Алиса, – тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.
Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге, но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них было написано:
А на другой:
– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они живут вместе. Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!
Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась. Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а – 52
Глава IV ТРАЛЯЛЯ И ТРУЛЯЛЯ
Они стояли под деревом, обняв друг друга за плечи, и Алиса сразу поняла, кто из них Труляля, а кто – Траляля, потому что у одного на воротнике было вышито «ТРУ», а у другого – «ТРА».
– А «ЛЯЛЯ», верно, вышито у обоих сзади, – подумала Алиса.
Они стояли так неподвижно, что она совсем забыла о том, что они живые, и уже собиралась зайти им за спину и посмотреть, вышито ли у них на воротнике сзади «ЛЯЛЯ», как вдруг тот, на котором стояло «ТРУ», сказал:
– Если ты думаешь, что мы из воска, выкладывай тогда денежки! За посмотр деньги платят! Иначе не пойдет! Ни в коем разе!
– И задом наперед, совсем наоборот! – прибавил тот, на котором было вышито «ТРА». – Если, по-твоему, мы живые, тогда скажи что-нибудь…
– Пожалуйста, простите меня, – сказала Алиса, – я не хотела вас обидеть.
Больше она ничего сказать не могла, потому что в голове у нее неотвязно, словно тикание часов, звучали слова старой песенки 53 – она с трудом удержалась, чтобы не пропеть ее вслух.
Раз Труляля и ТраляляРешили вздуть друг дружку.Из-за того, что ТраляляИспортил погремушку, —Хорошую и новую испортил погремушку.
Но ворон, черный, будто ночь,На них слетел во мраке.Герои убежали прочь.Совсем забыв о драке, —Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Труляля, – но это не так! Ни в коем разе!
– И задом наперед, совсем наоборот, – подхватил Траляля. – Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!
– Я думала о том, – сказала вежливо Алиса, – как бы мне побыстрей выбраться из этого леса. Уже темнеет… Не покажете ли вы мне дорогу?
Но толстячки только переглянулись с усмешкой.
Они были до того похожи на школьников, выстроившихся для переклички, что Алиса не удержалась, ткнула пальцем в Труляля и крикнула:
– Первый!
– Ни в коем разе! – тут же отозвался Труляля и так быстро захлопнул рот, что зубы щелкнули.
– Второй! – крикнула Алиса и ткнула пальцем в Траляля.
– Задом наперед, совсем наоборот! – крикнул он.
Другого Алиса и не ждала.
– Ты неправильно начала! – воскликнул Труляля. – Когда знакомишься, нужно прежде всего поздороваться и пожать друг другу руки!
Тут братцы обнялись и, не выпуская друг друга из объятий, протянули по одной руке Алисе 55. Алиса не знала, что ей делать: пожать руку сначала одному, а потом другому? А вдруг второй обидится? Тут ее осенило, и она протянула им обе руки сразу. В следующую минуту все трое кружились, взявшись за руки, в хороводе. Алисе (как она вспоминала позже) это показалось вполне естественным; не удивилась она и тогда, когда услышала музыку; она лилась откуда-то сверху, может быть, с деревьев, под которыми они танцевали? Сначала Алиса никак не могла понять, кто же там играет, но потом догадалась, что просто это елки бьются о палки, словно смычки о скрипки.
– Смешнее всего было то, – рассказывала потом Алиса сестре, – что я и не заметила, как запела: «Вот идем мы хороводом…» Не знаю, когда я начала, но пела, верно, очень, очень долго!
Братцы были толстоваты: скоро они запыхались.
– Четыре круга – вполне достаточно для одного танца, – пропыхтел Труляля.
Они остановились так же внезапно, как и начали; музыка тут же смолкла.
Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.
– Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» – думала она. – Так или иначе, но здороваться уже поздно.
– Надеюсь, вы не очень устали? – спросила она, наконец.
– Ни в коем разе! – отвечал Труляля. – Большое спасибо за внимание!
– Премного благодарны! – поддержал его Траляля. – Ты любишь стихи?
– Д-да, пожалуй, – ответила с запинкой Алиса. – Смотря какие стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?
– Что ей прочесть? – спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.
– «Моржа и Плотника». Это самое длинное – ответил Труляля и крепко обнял брата.
Траляля тут же начал:
Сияло солнце в небесах. 56
Алиса решилась прервать его.
– Если этот стишок очень длинный, – сказала она как можно вежливее, – пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой…
Траляля нежно улыбнулся и начал снова:
Сияло солнце в небесах,Светило во всю мочь,Была светла морская гладь,Как зеркало точь-точь,Что очень странно – ведь тогдаБыла глухая ночь.
И недовольная лунаПлыла над бездной вод,И говорила: «Что за чушьСветить не в свой черед?И день – не день, и ночь – не ночь,А все наоборот».
И был, как суша, сух песок.Была мокра вода.Ты б не увидел в небе звезд —Их не было тогда.Не пела птица над гнездом —Там не было гнезда.
Но Морж и Плотник в эту ночьПошли на бережок,И горько плакали они,Взирая на песок:– Ах, если б кто-нибудь убратьВесь этот мусор мог! 59
– Когда б служанка, взяв метлу,Трудилась дотемна.Смогла бы вымести песокЗа целый день она?– Ах, если б знать! – заплакал Морж, —Проблема так сложна!
– Ах, Устрицы! Придите к нам, —Он умолял в тоске, —И погулять, и поболтатьПриятно на песке.Мы будем с вами до утраБродить рука в руке.
Но Устрицы преклонных летНе выплыли на зов.К чему для странствий покидатьСтрану своих отцов?Ведь можно дома в тишинеПрожить в конце концов.
А юных Устриц удержатьКакой бы смертный мог?Они в нарядных башмачкахВыходят на песок.Что очень странно – ведь у нихНет и в помине ног.
И, вымыв руки и лицоПрохладною водой,Они спешат, они ползутОдна вослед другойЗа Плотником и за МоржомВеселою гурьбой.
А Морж и Плотник шли и шлиЧас или два подряд,Потом уселись на скалеСреди крутых громад,А Устрицы – все до одной —Пред ними стали в ряд.
И молвил Морж: «Пришла пораПодумать о делах:О башмаках и сургуче.Капусте, королях 60,И почему, как суп в котле,Кипит вода в морях».
Взмолились Устрицы: «Постой!Дай нам передохнуть!Мы все толстушки, и для насБыл очень труден путь».– Присядьте, – Плотник отвечал, —Поспеем как-нибудь.
– Нам нужен хлеб, – промолвил Морж, —И зелень на гарнир,А также уксус и лимон,И непременно сыр,И если вы не против, тоНачнем наш скромный пир.
– Ах, неужели мы для васНе больше, чем еда,Хотя вы были так добры,Нас пригласив сюда!А Морж ответил: «Как блеститВечерняя звезда!
Я очень рад, что вы пришлиВ пустынный этот край.Вы так под уксусом нежны —Любую выбирай».А Плотник молвил: «ПоскорейГорчицу мне подай!»
– Мой друг, их заставлять спешитьОтнюдь мы не должны.Проделав столь тяжелый путь,Они утомлены.– С лимоном, – Плотник отвечал, —Не так они вкусны.
– Мне так вас жаль, – заплакал МоржИ вытащил платок, —Что я не в силах удержатьГорючих слез поток.И две тяжелые слезыСкатились на песок.
А Плотник молвил: «ХорошоПрошлись мы в час ночной.Наверно, Устрицы хотятПойти к себе домой?»Но те молчали, так как ихВсех съели до одной 61.
– Мне больше нравится Морж, – сказала Алиса. – Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.
