Радка Александрова - Город серых птиц
- Ой-ой, я ничего не вижу! Помогите! - завопил вслед за ними и Государь.
Черные крылья понесли его, и он без толку заметался в небе. Ветер швырнул его к высокой трубе самой большой фабрики в городе. Труба жадно втянула его в свою пасть, и через миг он очутился в вечно горящей топке.
От него даже пепла не осталось.
Возвращение Чудо-птицы
Огромный цветок на площади зашевелился, рассыпался на сотни пестрых живых лепестков. Птицы снова запели. Маленькие пташки стрелой взвивались к небу и легко, словно миниатюрные парашюты, опускались на землю. Не выпуская из рук волшебное перышко, Тончо не мог на них наглядеться; вышитое на его белой рубашке сердце радостно билось, колыхаясь на ветру.
Внезапно со стороны трех золотых вершин послышалось тихое жужжанье. Все подняли головы. Сначала ничего не было видно, кроме чистого синего неба, но вскоре жужжанье усилилось.
- Вот они... Серебряные самолеты! - воскликнул Тончо.
Вереница серебряных самолетов приближалась к городу, покачивая крыльями в знак приветствия. Затем, торжественно описав несколько кругов над самыми высокими деревьями, самолеты приземлились на краю площади.
Из последнего самолета вышла, распустив свой роскошный хвост, Чудо-птица. Над площадью разнеслись радостные крики. Птицы столпились вокруг долгожданной гостьи и стали ее обнимать.
- Постойте! - раздался ее голос. - Скажите, кто вернул нашей земле красоту, а нам - наши песни?
- Тончо! Тончо! - закричали все в один голос. - Вот он!
Мальчуган с трудом выбрался из толпы; подняв высоко над головой волшебное перо, он подошел к поджидавшей его красавице.
- Скажи, что еще могу я для тебя сделать? - спросил Тончо.
- Ты уже сделал мне подарок, дороже которого нельзя и придумать, вернул радость нашей стране. Чем я тебе отплачу?
Маленький художник улыбнулся, вспомнив, что сказал ему цветок после того, как он получил от ласточки волшебное перо.
- Мне ничего не надо, - ответил мальчуган.
- Мы никогда не забудем тебя, Тончо! - послышались со всех сторон голоса. После этого все принялись так отплясывать, что даже стены домов задрожали.
Если бы луна не устала светить, кто знает, до каких пор продолжалось бы веселье. Лишь после того, как она с головой укрылась пушистым облаком, матери вспомнили, что птенцам давно пора спать, и увели их домой. Близился рассвет.
- Тончо, Тончо!..
К мальчугану подбежали четверо птенцов, которым он нарисовал алые цветки. Повиснув у него на плечах, они стали просить:
- Останься с нами. Мы тоже хотим рисовать, как ты!
- Не приставайте к мальчику,неслухи! - строго сказала им мать. - Или вы не видите, что он валится с ног от усталости... Пойдем спать к нам, Тончо!
- Не могу, - с благодарной улыбкой ответил Тончо. - Я спешу вернуться на родину. Там меня ждут... - И он пожелал спокойной ночи заботливой птице и ее малышам.
После этого он распрощался с Чудо-птицей и сел в серебряный самолет, на котором она прилетела в преображенный город. Птицы нанесли столько цветов, что самолет с большим трудом отделился от земли. когда он полетел к трем золотым вершинам, все замахали на прощанье крыльями. И продолжали махать даже тогда, когда в небе уже ничего не было видно...
Вставайте, сони, Тончо вернулся!
Серебряный самолет описал несколько кругов над большим городом, затем над высоким домом, окруженным липами и каштанами, собираясь опуститься на его крышу. Но она была такая крутая, что чуть было не случилась авария. Тогда пилот снова поднял самолет в воздух и, развернувшись, нацелился прямо в чердачное окошко. Сердце Тончо замерло. В рамке окошка белело, как надломанный цветок, Платьице.
В первый миг подруга не узнала его, и ее покрасневшие глаза недоуменно замигали.
- Это ты? - послышался, наконец, ее слабый голосок.
- Да, я... вернулся...
- Я так ждала тебя, - прошептала верная подружка. - Я знала, что ты вернешься...
Старые вещи зашевелились в своей корзине.
- Кто там? - буркнули Брюки. - Ты, Платьице, вечно шумишь, когда все спят.
Платьице все еще не могло прийти в себя от неожиданной радости.
- Извините, пожалуйста... Тончо... Тончо вернулся.
- Что?! Что?! - Брюки выглянули из корзины. - Кто вернулся?
- Тончо! Наш Тончо!
В это время Тончо соскочил с самолета прямо на подоконник, обнял свою подружку и поцеловал ее в щеку.
Брюки окончательно проснулись.
- Да это и впрямь Тончо... Вставайте, сони! Поглядите, кто к нам пожаловал!..
Корзина перевернулась, и старые вещи высыпались из нее. Брюки подбежали к окошку.
- Добро пожаловать, Тончо!
- Здравствуйте, здравствуйте!
Платьице принялось подпрыгивать от радости и повторять:
- Тончо вернулся! Тончо вернулся!..
- Ладно, ладно, слыхали! - пробормотала Юбка и направилась к мальчугану. - Что ж, дай-ка я тебя поцелую. Если бы ты только знал, как все мы горевали по тебе... Вот так! - И Юбка еще разок поцеловала Тончо в щеку, лукаво взглянула на Платьице. - А твоя подружка с тех пор, как ты ушел, так и не сходила с окошка...
Ржавая печка приоткрыла покрытую пылью дверцу и проскрипела:
- Даже в классы перестала играть...
Платьице покраснело:
- Не слушай их, Тончо! Лучше расскажи нам, где ты был, что видел... Хорошо ли там, где нас нет? С тобой, наверно, и приключения случались, правда ведь? Рассказывай!..
Все столпились вокруг Тончо, но Брюки растолкали собравшихся:
- Все по местам! Или вы не видите, что Тончо устал. После будем разговаривать, времени нам не занимать...
- Хочу сейчас! - пискнула Блузка.
Вместо ответа Тончо достал из-под рубашки волшебное перо и новенький альбом и молча нарисовал Чудо-птицу. Все так и ахнули.
- Какая красота! - не удержались Брюки. - Да ты стал заправским художником! Молодец, Тончо!
На чердаке, казалось, посветлело. Даже паутина выглядела как-то празднично, словно была соткана из золотых нитей.
- Так он же может нарисовать мне и черешни! - обрадовалась Юбка и с мольбой протянула руки к Тончо.
Блузка, разумеется, не упустила случая подтрунить:
- А-а, наконец-то, ты призналась, что твои черешни склевала курица.
Но Юбка так обрадовалась, что впервые не обратила внимания на выходку Блузки.
- Первым делом я нарисую бабушку Кофту, - сказал Тончо и добавил тихо: - Такой, какой я ее помню, какой все ее помнят...
Хромоногий стул пододвинулся к стене и оперся на нее.
- Влезь на меня, Тончо, и нарисуй здесь бабушку Кофту, чтобы все мы ее видели...
К вечеру, когда серебряный самолет появился перед чердачным окошком, Тончо уже успел рассказать о своих приключениях.
- Как, неужели ты опять нас покидаешь? - пискнула Блузка.
Брюки откашлялись.
- Лети, Тончо, но не забывай нас! Помни, что у тебя есть здесь друзья, которые ждут тебя...
- Я вас не забуду!
Платьице расплакалось.
- Ты-то чего плачешь? - удивились Брюки. - Или тебе не хочется повидать белый свет?.. Не гляди на меня так! Неужели тебе не ясно, что Тончо берет тебя с собой?
- Это правда, Тончо? - всхлипнув от восторга, спросило Платьице.
- Я для этого и вернулся, - ответил Тончо.
Друзья обнялись.
В это время пилот постучал в окошко.
- Пора! Мы запаздываем...
Все столпились у окна:
- Доброго вам пути, дети!
- Смотри береги свою подругу, чтобы не простудилась, - крикнули Брюки.
Тончо засмеялся и высунулся из кабины:
- Не бойтесь. На зиму я сошью ей пальто... - Он еще что-то добавил, но его слова были заглушены гулом мотора.
Серебряный самолет взвился над самым высоким каштаном и исчез в тускнеющем небе.
«...И будем румянить щеки детишкам!»
Серебряный самолет приземлился у родника. Тончо и Платьице спустились по трапу и поспешили умыться студеной водой. Посмотрели по сторонам, нет ли где доброй Ласточки, но окрестные деревья были пусты. Они уже было растерялись, не зная, что делать дальше, как вдруг на соседней полянке раздался какой-то шорох. Друзья направились туда и немного погодя увидели, как добрая Ласточка трепыхается в густой траве. Из ее глаз текли слезы.
Тончо взял ее в руки.
- Что с тобой, милая? Видишь, я вернулся... Ты ведь не забыла меня?
Тут его подружка воскликнула:
- Да она ранена! Смотри, Тончо!
Действительно, на спинке у Ласточки алели капли крови.
Ласточка открыла клюв и с усилием проговорила:
- Я рада, что ты не забыл меня, Тончо... Меня подбил ястреб, я еле добралась до ручья... Будто знала, что ты сегодня вернешся.
Подружка мальчугана нарвала целебной травы и перевязала раненую птичку. Потом нацедила ей в клюв сока дикой герани и убаюкала.
