Андрей Жвалевский - Бежим отсюда!
— Что за «мя»? Что такое «мя»? — пробегая мимо, поинтересовался Петя.
— Дурак! — отмахнулась Эльвира и продолжила. — «Я знаю, сердцем своим чутким ты согреваешь каждый миг и всем ты даришь беззаветно души своей святой родник!»
Эльвира застыла с прикрытыми глазами и руками, протянутыми к воображаемому залу.
— Правда, здорово?! — восхищенно сказала она.
Девчонки зааплодировали. Толик поморщился. Соня глянула на эльфа, который выглядел так, словно неделю страдал от зубной боли. Ей и самой стихи не понравились, но не могла же она сказать об этом Эльвире! Тем более, что многие девочки одобрили.
— Здорово, — вяло сказала она.
Эльф вздрогнул.
— Ты что? — возмутился он. — Фальшиво насквозь! Неужели ты не слышишь?
— А вот еще! — Эльвира достала следующий листик и продолжила чтение. — «Я дорогую маму поздравляю! Давай ты проживешь премного лет! Сегодня, среди этих строчек, мы пламенный пошлем тебе привет!»
Бедный Эльф зажал уши и спрятался под стул. Вадик взял в руки листок и, пока Эльвира декламировала следующий шедевр, начал читать его, шевеля губами.
— Почему тут сначала «я» поздравляю маму, а привет пошлем «мы»? — спросил он. — Это нелогично.
Эльвира вырвала у него листик.
— Это стихи! При чем тут логика! Это не математика тебе! — возмутилась она. — Когда мы в садике стихи читали, все мамы плакали. И тут прочитаем, все заплачут, первое место наше! Только нужно читать выразительно.
И Эльвира принялась учить всех желающих читать выразительно. Теперь несколько человек выли, воздевали руки к потолку и закатывали глаза. Даша, которую сразу забраковали по причине недостаточной серьезности, не выдержала первая.
— Соня, давай с тобой смешную сценку покажем, — предложила она. — Мамы посмеются, учителя посмеются…
— Мамы плакать должны! — строго сказала Эльвира. — Это их праздник!
И Соня, которая с удовольствием поддержала бы Дашу, опять стушевалась. Эльвира плохого не посоветует. Тем более что Эля назначила ее главным сценаристом и режиссером, вручила бумагу и ручку и усадила составлять программу.
Соня составила. Валерия Кирилловна во время урока, мельком глянув на листик, бросила:
— Сократить в пять раз.
Соне стало худо. Как можно сократить программу, когда все хотят выступать? Только у Эльвиры четыре стихотворения!
Соня попыталась посоветоваться с Матвеем, он предложил тянуть спички, кто вытянет длинную, пусть остается, кто короткую — выбывает.
Даша сказала, что она бы выкинула все завывательные стихи, Вероника предложила выкинуть все номера с мальчиками, потому что они себя на сцене вести не умеют, Петя с Олегом, хоть и не собирались участвовать в концерте, тут же кинулись Веронику бить, чтобы доказать, что мальчики себя на сцене вести умеют.
Соне очень хотелось спрятаться. Заболеть. Не ходить в школу до концерта, и пусть они все сами разбираются. Она специально шла домой в расстегнутой куртке, без шапки, глотала мороженое огромными кусками. Дома открыла форточку и сидела под ней в майке. И ничего! Даже насморк не начался.
За два дня до концерта Эльвира строго спросила:
— Где сценарий?
Соня дрожащей рукой протянула листик.
— Только его нужно сократить, — сказала она.
— Отлично, значит, выкидываем песню мальчиков, Вероникин стих и восточный танец.
И Эльвира жирно перечеркнула три пункта.
Соне очень нравился восточный танец, и она пошла к девочкам извиняться, что его выкинули, а те не стали долго думать, схватили список и в отместку вычеркнули не менее жирными линиями три стиха Эльвиры.
Соня побрела обратно к Эльвире, но не дошла до нее, список перехватила Даша и выкинула песню про бабушек, которую сама придумала, но не успела отрепетировать.
Сокращенный список содержал три пункта и не нравился никому.
— Это полная ерунда, а не выступление! — кричала Вероника.
— Я ради одного стихотворения даже на сцену не полезу! — перекрикивала ее Эльвира.
— Тут все не связано между собой, — бубнил себе под нос Вадик.
А Соня разглаживала рукой листик и была согласна со всеми. Ей тоже очень не нравилось то, что получилось!
— Слушайте, кто у нас тут главный сценарист и режиссер? — спохватилась Эльвира. — Соня! Давай, сделай что-нибудь!
К счастью для Сони, именно в этот момент в класс вошла Валерия Кирилловна и сообщила, что в актовом зале начинается концерт, и дальше ругаться было некогда.
И снова четвертому «В» пришлось долго ждать своей очереди: после первоклашек, после вторых и третьих и после четвертых «А» и «Б».
Чем больше Соня смотрела на сцену, тем страшнее ей становилось. Ладно первоклассники — они милые, но бестолковые — но даже вторые и третьи классы выглядели гораздо лучше, чем программа, которую подготовил четвертый «В». А тут еще Элька непрерывно бубнила над ухом:
— Ерунда это всё! У нас лучше! Вот увидите… Все плакать будут!
…Но никто не заплакал. И не засмеялся. Не хлопнул в ладоши. Соня их понимала. Стояла за занавесом и грызла ноготь — их программа была самая никакая. Эльвирины стихи и так были кошмарными, а когда она их начала читать…
Соня не дождалась объявления результатов. И так было ясно, что четвертый «В» на последнем месте.
Она спряталась в дальней кабинке туалета и собиралась просидеть до вечера, пока школу не закроют. Тогда она и пойдет домой — без риска встретить кого-то из одноклассников. Может быть, так бы и получилось, если бы не разговор, который происходил в это время в кабинете директора.
— Ты ее в это втравила, ты и вытаскивай! — сердито сказал Эльф.
— Никого я не втравливала! — ответила Валькирия, расхаживая по кабинету. — Я вообще ничего не делала!
— Вот именно! — Эльф сел на стул верхом. — А пора уже что-то делать!
— Она должна учиться на своих ошибках! — возразила директриса.
Хотя сейчас она была больше похожа на молоденькую учительницу, которую отчитывает старший товарищ.
— Она научится, — с угрозой сказал Эльф. — Она так научится, что никогда больше ни за одно дело не возьмется! Это же Соня!
Они помолчали. Валькирия принялась грызть ноготь. Точно так же, как Соня в туалете.
— И где ее искать? — спросила Валерия Кирилловна немного обиженно.
— Не валяй дурака! Ты прекрасно знаешь, где она!
Ровно через минуту в кабинку к Соне постучали. Соня закрыла глаза и сжалась в комок.
— Соня, — донесся снаружи ровный голос директрисы. — Открой. Я знаю, что ты там.
Соня замотала головой. Валькирия, наверное, увидела это сквозь дверь.
— Тогда я сама открою.
И открыла. Просто потянула за ручку — и дверь распахнулась. Хотя Соня точно знала, что шпингалет она задвинула до упора.
Директор отвела ее в кабинет, закрылась на ключ и приказала:
— Садись! Будем смотреть диафильм!
Соня даже в своем убитом состоянии не могла не удивиться:
— Что?
— Ди-а-фильм! — по слогам повторила Валерия Кирилловна и извлекла из шкафа странное устройство — что-то среднее между фотоаппаратом и маленькой пушкой.
Валькирия заправила в штуковину пленку, установила аппарат напротив свободной от шкафов стены и плотно задернула шторы.
А потом включила «пушку». Из нее ударил луч света, в котором заплясали пылинки.
На стене появилась фотография: линейка 1 сентября. Только ученики в странной форме: мальчики все в синих костюмчиках, девочки — в коричневых платьях с белыми передниками. А над ними возвышается худая, высокая и очень озабоченная учительница. Соня присмотрелась…
— Валерия Кирилловна! — ахнула она. — Это вы?
— Мой первый первый класс, — раздался голос из темноты. — А вот я на уроке.
Зашуршала пленка и на стену вполз следующий кадр — молоденькая Валькирия стоит у доски.
Соня не сразу сообразила, что произошло. Вроде бы она никуда не переносилась, сидела себе в кабинете у директора, но нечаянно оказалась в классе среди странно одетых первоклассников. Учительница рассказывала про огромную страну СССР и про то, что миллионы мальчиков и девочек сегодня сели за парты, но Соня не вслушивалась в слова. Гораздо больше слов ее впечатлило то, что голос у Валькирии дрожал и срывался, а сама она нервно теребила в руках указку.
А потом кадры диафильма замелькали быстро-быстро, Соня еле успевала сообразить, где она, и ее тут же переносило в другое место. Вот класс готовит осенний праздник, вот уже первоклашек много, и им на грудь прикалывают звездочки, вот концерт, где в первых рядах сидят важные дяди и тети, в зале красные бархатные кресла и Валькирию напутствуют словами:
— Если подведешь, сама знаешь, что будет…
Видимо, Валькирия не подвела, потому что важные дяди и тети кивали и хлопали, а тот, кто напутствовал молодую учительницу, устало улыбался и вытирал пот со лба.
