Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

— Нет, но… — начал Ян.

И тут Сэм, который держался поодаль, чтобы Калеб не узнал его, испугался, как бы его доверчивый друг не проговорился.

— Видите ли, мистер Кларк, — вмешался он, — мы остановились в лесу и хотели поставить себе типи, чтобы жить в ней. У нас есть материал, и нам сказали, что вы знаете, как это сделать.

— Кто сказал вам?

— Бабушка Невилль. Она живет у реки.

— А где вы живете теперь?

— Понимаете, — снова поторопился опередить своего друга Сэм, — мы уже построили в лесу вигвам из коры, но он получился плохой.

— В чьих лесах?

— В миле отсюда, у реки.

— Так, так. Это в лесу Рафтена или у Бернса.

— Да, наверное.

— А ты удивительно похож на Сэма Рафтена! — вдруг крикнул Калеб. — Негодный мальчишка! Пришел и хочешь одурачить меня? Вон отсюда!

Ян покраснел и шагнул назад. Его товарищ, прикусив язык, последовал за ним, но Сэм был сыном своего отца и поэтому, повернувшись к Кларку, сказал:

— Послушайте, мистер Кларк, я вам скажу всю правду: мы пришли сюда, чтобы вы объяснили нам простые вещи. Только вы один умеете строить типи. Я знал, что вы сердитесь на отца, поэтому схитрил немножко. Лучше было прийти и честно сказать: «Я сын Рафтена. Помогите мне». Я не думал, что вы так рассердитесь на меня и моего друга.

Между любителями леса издавна существует взаимная симпатия. Каждый из них готов поделиться своими знаниями с тем, кто захочет узнать о лесе побольше. У старого Калеба, угрюмого и раздраженного всякими невзгодами, было доброе сердце. Он вдруг позвал Яна и спросил его:

— Ты тоже Рафтен?

— Нет, сэр.

— Родственник их?

— Нет, сэр.

— Что ты хотел спросить у меня, мальчик?

— Мы построили вигвам из коры, но он никуда не годится. Теперь у нас есть брезент для типи, но, как ее сделать, мы не знаем.

— Ах, типи. Вот оно что… — сказал Калеб задумчиво.

— Нам говорили, что у вас была когда-то типи, — отважился добавить Ян.

— Да, лет сорок назад. Но одно дело носить платье, а другое — сшить его. Кажется, она была устроена так… — И Калеб принялся рисовать угольком на куске оберточной бумаги. — Подождите-ка… Ага, припоминаю. Видел однажды, как индейские женщины делали типи. Сперва они сшили шкуры. Потом расстелили их на лугу. В середине верхнего края воткнули колышек. К нему привязали веревку с углем на конце и очертили полукруг на шкуре. По этой линии отрезали шкуру ножом, а из кусочков сделали два клапана и пришили их. Эти отверстия для дыма улучшают тягу. Вот и все. Думаю, что для типи в десять футов нужны десять шестов и еще два для дымовых клапанов. Сначала свяжешь вместе три шеста и воткнешь их в землю. К ним приставишь остальные, кроме одного, и перевяжешь покрепче веревками. К последнему шесту прикрепишь коротким ремешком брезент и приладишь его на место. Покроешь шесты брезентом и соединишь его края маленькими деревянными колышками. Два длинных шеста вставляются в дымовые клапаны. Ими будешь приспосабливать отдушину к направлению ветра.

Калеб все время обращался к одному Яну, как бы не замечая стоявшего подле Сэма, но того, как и его отца, мало что смущало. Он предвидел еще много трудностей и поэтому решился задать Калебу вопрос:

— Как закрепить типи, чтобы ее не сорвало ветром?

— Сделаешь так, — начал Калеб, по-прежнему обращаясь к Яну, — конец длинной веревки, которой ты обвязал вверху шесты, закрепишь у столбика, врытого в землю, он послужит чем-то вроде якоря. Не забудь все края брезента прибить колышками к земле.

— Как устраивают дымовую тягу? — снова спросил Сэм.

— Раскачиваешь шестами клапаны, пока они не встанут по ветру.

— А как закрыть дверь?

— У некоторых типи края покрышки просто заходят один за другой. Но в хороших типи делают дверь из того же материала, что и покрышка; натягивают его на раму из гибкого дерева и прикрепляют шнуром к шесту.

Похоже было, что Калеб кончил свой рассказ. Ян бережно сложил замусоленную бумагу, спрятал в карман и сказал:

— Спасибо!

Калеб не ответил ни слова, но когда мальчики собрались уходить, сказал вслед:

— Где вы остановились?

— На холме у реки, в болотах Рафтена.

— Может, приду посмотреть, — добавил Калеб.

— Приходите! — отозвался Сэм. — Держитесь меченой тропки от живой изгороди.

— Зачем ты говоришь неправду, Сэм? — спросил Ян, когда Калеб уже не мог их слышать. — Ведь там нет никакой меченой тропинки!

— А я думал, так лучше, — спокойно ответил Сэм. — И потом, если хочешь, сделаем метки до прихода старика.

VI Постройка типи

Рафтен был очень доволен, узнав, что мальчики все-таки ходили к Калебу и расспросили его обо всем.

— Старый Калеб не так уж разбирается в устройстве типи, как я думал, — сказал Сэм.

— А по-моему, теперь мы спокойно можем взяться за постройку, — сказал Ян.

Мальчики разостлали на полу покрышку фургона, положили несколько камней по ее краям и даже вбили пару гвоздиков, чтобы она не двигалась с места. Но тут они страшно огорчились, увидав, что покрышка оказалась старой и разодранной.

— Теперь понятно, почему отец ее нам отдал, — сказал Сэм. — Пожалуй, ее надо сперва залатать.

— Нет, — сказал Ян властным тоном, как он говорил всегда, когда дело касалось лесной жизни, — лучше сначала раскроим, чтобы не чинить места, которые потом обрежем.

— Ты голова! Только заплаты не очень-то украсят типи.

— Ничего, — ответил Ян, — у индейцев тоже много заплат на типи в местах, где их пробивают пули или стрелы.

— Я очень рад, что не сидел в типи во время всех сражений, — сказал Сэм, указывая на многочисленные дырки.

— Отойди и дай-ка лучше мне веревку.

— Осторожней! — сказал Сэм. — У меня болит колено. Беспокоит так же, как в тот день, когда ходили к старой колдунье.

Ян не слушал его.

— Давай посмотрим, — сказал он, — может, мы обрежем все лохмотья и выкроим двенадцатифутовую типи. Двенадцать футов высотой — это значит двадцать четыре в диаметре. Здорово! Ну, я отмерю.

— Погоди, — остановил его Сэм. — Калеб сказал, что индейцы отмечают головешкой; ты не имеешь права чертить мелом, тогда уже лучше плотника зови, — съязвил он.

— Ладно. Иди за головешкой, а если не найдешь, принеси ножницы.

Заглядывая поминутно в план Калеба, мальчики вырезали покрышку — это оказалось совсем нетрудным делом. Затем они принялись чинить дыры: взяли иглы, бечевку, но, хотя они и делали длиннющие стежки, работа подвигалась очень медленно. Сэм отпускал всякие шуточки по поводу каждого куска, который он сшивал. Ян работал сосредоточенно и молча. Сперва у Сэма стежки выходили ровнее, но мало-помалу Ян приноровился и стал шить даже лучше своего друга.

В тот вечер мальчики показали свою работу Си Ли. Он второй год работал у Рафтена на ферме. Посмотрев на покрышку с плохо скрытой равнодушной усмешкой, Си Ли сказал:

— Почему изнутри не залатали?

— Не догадались, — ответил Ян.

— Мы сами будем жить внутри, пусть у нас там будет красиво, — нашелся Сэм.

— Эту заплатку можно пришить четырьмя стежками, а не десятью, как у вас. — Си показал на большие, неуклюжие стежки. — По-моему, это пустая трата времени.

— Ну ладно! — не удержался Сэм. — Если тебе не нравится наша работа, посмотрим, как уделаешь ее ты! Шитья всем хватит.

— А где зашивать?

— Спроси Яна. Он тут главный. Старый Калеб не хотел и говорить со мной. У меня чуть сердце не лопнуло от горя. Всю дорогу домой я ревел, верно, Ян?

— Надо пришить и подрубить дымовые клапаны, на их концах сделать карманы и… и… пожалуй, — робко прибавил Ян, — было бы лучше подрубить все края.

— Вот что: я все сделаю, — сказал Си, — если вы сходите сегодня к сапожнику и возьмете мои сапоги.

— Идет! — согласился Ян. — И знаешь что, Си? Все равно, какая сторона покрышки будет снаружи. Можно заплаты и внутрь поставить.

Мальчики взяли деньги, чтобы уплатить за сапоги, и после ужина отправились к сапожнику.

VII Тихий вечер

Был тихий июньский вечер, на все голоса заливались птицы.

Когда мальчики вышли из своего сада, в небе показался ястреб. При виде парящего хищника птицы умолкли. Многие из них успели скрыться, лишь один жаворонок тщетно пытался спастись в открытом поле. Ястреб ринулся за ним.

Еще миг — и хищник схватил бы перепуганного певца, но тут с яблони сорвалась небольшая черно-белая птица.

Издав пронзительный боевой клич, взъерошив на голове перышки, из-под которых, словно боевое знамя, заалели нижние, огненные, она дерзко ринулась на ястреба.

«Клик-клик-клик! — разнесся ее яростный вопль. — Клик-клик-клик!»

Птица черно-белой стрелой вонзилась ястребу между крыльями как раз в ту минуту, когда отчаявшийся жаворонок припал к земле и спрятал голову, ожидая смертельного удара. Ястреб заметался в ужасе от неожиданного нападения. И вдруг, вскинувшись подобно дикому коню, он сбросил пустельгу и скрылся в лесной чаще, а пустельга вернулась назад, изредка испуская громкий клич, наверное извещая друзей о своей победе.