Евгений Титаренко - Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей
Полковник сам вместе с сыном вырывает ей могилу. Под видом того, что церковь запрещала хоронить самоубийц на общем кладбище, они вырывают ей могилу в лесу. Деревенский кузнец вытесывает на камне в знак последнего уважения к погибшей: «Здесь покоится…»
Поздно вечером полковник с сыном везут самоубийцу в лес. Но тело ее они, видимо, бросают в реку или хоронят в другом месте, а в могилу опускают ящики, которые готовились до этого для тряпья. Чтобы никто случайно наткнувшийся на них не обратил внимания на библию, они из четырех ящиков выкидывают одежду и набивают их книгами.
У полковника есть все основания бояться встречи с Красной Армией: он командовал казаками при разгроме стачек на заводах Урала. Крестьяне тоже имели к нему свой счет, и, «похоронив» книги, полковник бежит вместе с сыном в Сопляковку, чтобы раздобыть крестьянскую одежду и спрятаться где-нибудь на время волнений, которые, они полагают, рано или поздно кончатся. Сопляков принимает их. Но белоглинские мужики тоже берутся за вилы. Полковник обещает Соплякову большие деньги, если тот поможет ему спрятаться. Сопляков на такой случай приготовил для себя землянку в тайге. Но деньги, которые обещает ему полковник, наводят его на подозрение. Полковник хоть и был для Соплякова «вашим благородием» — богатым человеком он никогда не слыл. Узнав о таинственной гибели француза, Сопляков в открытую требует от полковника равного дележа его богатств, после того как Красная Армия будет разбита.
Полковнику деваться некуда — он соглашается.
Сопляков берет их в свою землянку. Но возможность разбогатеть не дает ему покоя. И, как пайщик, он требует от полковника рассказать ему все до конца.
Полковник в страхе перед близящейся канонадой куском угля рисует Соплякову хитрую схему, которая внешне как будто соответствует истинному местоположению мнимой могилы, но в то же время, благодаря изгибу Мусейки, приводит в совершенно иную точку тайги. Однако страницы библии он называет точно. Все это делается для того, чтобы, если Сопляков надумает сам искать библию, ему не скоро удалось ее найти, если же благодаря какому-нибудь стечению обстоятельств им придется искать вместе — согласно их подлинному чертежу — они не обманули Соплякова. Они, дескать, не могли предполагать, что изгиб реки так нарушает схему. А убрать Соплякова теперь же они не могут, ибо, как ни много продуктов в землянке, табаком, хлебом и, самое главное, новостями их снабжает раз в три дня бывший лакей Соплякова. Эти-то безрадостные новости и заставили полковника на всякий случай нарисовать на манжете сына истинные координаты мнимой могилы и номера страниц: он уже начал подумывать о побеге за границу и о возможности многолетней эмиграции. Полковник предусмотрел все, кроме одного…
Едва на столе появилась долгожданная схема, Проня двумя выстрелами из браунинга убивает «гостей». Затем взрывает землянку на случай прихода лакея. Но тут им овладевает страх, что полковник мог обмануть его. Берегом Туры Сопляков пробирается до Мусейки, находит каменную глыбу — единственно верный ориентир, который назвал ему полковник, и вливается в ряды белогвардейцев, чтобы с ними прийти к своей заветной цели…
— Дальнейшее я вам рассказывал, — заключил майор. — В лагерях Сопляков знакомится с чернобородым, история чьих преступлений примерно такова же. Но, как бывший рецидивист, чернобородый может оказать Соплякову неоценимые услуги при побеге и в дальнейшем. Открылись они друг другу совершенно случайно. И Сопляков скоро посвящает чернобородого в тайну Змеиной горы с твердой уверенностью, что сможет «убрать» напарника, как только необходимость в нем отпадет. Это вы тоже знаете без меня…
— Вы видели, как много речушек сейчас в районе Савеловки? А тридцать лет назад, когда чёртово болото простиралось на сотни километров по тайге, речушек этих было в три раза больше. И каждая деревня имела на каждую из них свое название. Вот почему исчезновение мраморной глыбы в местах, где и без того все неузнаваемо переменилось, поставило бандитов в столь трудное положение. Исчезла не только глыба — исчезла сама Мусейка! Сопляков решает начать розыски от начала — от землянки, чтобы доказать чернобородому правдивость своих сведений. Здесь-то вы и подслушали их разговор. И сначала вы шли по следам железного ящика отдельно, потом, когда библия оказалась в ваших руках, Сопляков и чернобородый решили дать вам возможность найти его, а потом отнять, верно, полагая, что библию вы добровольно не отдадите. А узнали они об этом вот как: они видели вас у землянки, потом видели следы ваших разрушений в землянке, потом видели в районе Савеловки… И хотя сразу не придали этому большого значения, потом догадались, что библию с Прокопкиного сеновала изъяли вы.
— Кстати, — сказал майор, — бывшая жена Прокопки работает сейчас бухгалтером колхоза, передает вам большой привет. Саша-пасечник, по вашему письму, встречался с ней и помог во многом. Приглашают вас в гости.
Друзья зашевелились на стульях, поблагодарили майора.
— Степень виновности Прокопки во всех последних событиях еще не установлена. Но Прокопка оказался именно тем человеком, которого выбрал Сопляков, чтобы откровенно расспросить об исчезнувшей речке. Как говорят, свой свояка видит издалека. Однако, едва Сопляков попросил у него одну из найденных книг, Прокопка догадался, что это неспроста, что чужой, незнакомый человек пустяковую книгу не станет клянчить при тайных встречах. Прокопка затребовал у Соплякова деньги. Денег у бандитов не было. Сопляков обещал отдать их потом, обещал много. Но чем больше денег он обещал дать потом, тем больше их требовал Прокопка наличными. Вот почему бандиты и решили напасть на кассира. Когда же деньги появились у них, оказалось, что искомая книга исчезла. Именно после этого Сопляков и обратил серьезное внимание на вас. А Прокопка, взбешенный, что деньги уплывают от него, кинулся на жену. Она закрылась от него в комнате, сказала оттуда: «Да, это я брала твои книги. И раздавала их!» Прокопка выломал дверь, но она через окно давно уже выскочила на улицу и побежала к Саше-пасечнику, с которым вы ее заочно познакомили.
— Вот и вся история, — сказал майор. — Распутали ее вы. Спасибо вам. Одним преступником стало меньше на земле. И края наши оттого чище стали… Нет-нет да и выплывет на свет божий подобная дрянь…
Друзья притихли. Показалось, что действительно чище стало вокруг: и в небе за окном, и на улице, и дальше, за городом, за тайгой… — теперь, когда уже не топчет землю своими грязными ногами, не оскверняет глухую таежную тропу косматый барин-бандит Проня.
Майор нажал на кнопку возле стола.
Вошел дежурный милиционер. За ним старшина.
— Итак, друзья, захватим вашу находку, — сказал майор, — мы же без вас не открывали ее, и отправимся к специалистам. Нас уже ждут.
Сокровища Змеиной пещеры
Ящик поставили посредине комнаты в лучах солнца, падавшего через большое светлое окно. Заведующая музеем, невысокая пожилая женщина с прядью седых волос на виске, в кабинет которой привели путешественников милиционеры, поглядела на всех, как бы спрашивая разрешения, можно ли начинать, и кивнула рабочему со связкой отверток, замысловатых ключей и сверл в руке.
Все затаили дыхание. Слышно было только, как позвякивают ключи в связке.
Рабочий склонился над ящиком и несколько минут ковырял в отверстии замка то одним инструментом, то другим.
Что-то звякнуло в замке.
Рабочий выпрямился.
— Готово.
Женщина опять кивнула.
Рабочий маленьким блестящим ломиком поддел крышку ящика, и она со скрипом, медленно подалась вверх. Еще усилие — и рабочий поднял ее.
Содержимое ящика скрывал от глаз присутствующих черный просмоленный брезент.
— Будем все свидетелями, товарищи, — сказала заведующая. — Нина! — обратилась она к женщине за столом. — Пишите. — Женщина макнула перо в чернильницу. Заведующая подняла брезент.
Путешественников на секунду ослепило сияние, брызнувшее из-под брезента лучами отраженного солнца.
Это было золото.
Но не монеты, не слитки.
— Амазонка из коллекции Шереметьева, — сообщила заведующая, двумя пальцами вынимая из ящика одну из золотых фигур, — сообщила так спокойно, будто бы это она сама недавно уложила все в ящик, а теперь опять выкладывает из него. Нина быстро-быстро застрочила по бумаге. — Солонка, приписываемая Бенвенуто Челлини… — тем же ровным голосом продолжала заведующая. — Ермак, слоновая кость, работы неизвестного мастера, из фондов Эрмитажа… Головка Венеры работы античных мастеров…
— Простите, мы должны на время отлучиться, — сказал майор.
— Пожалуйста, товарищ, — сказала заведующая. — Только оставьте нам ваших героев часа на полтора.
