Островитяне (СИ) - Монро Мэри Элис
— С удовольствием. И можно мне еще кусочек хлеба, который принесла Лоуви?
— Бери, конечно, — сказала она, выливая взбитые яйца на горячую сковороду. — Хорошо у нас этот каравай пошел.
Я не ответил, просто отрезал два ломтя хлеба и положил в тостер. Я смотрел, как Хани открывает маленький контейнер из холодильника, принюхивается.
— Пахнет, кажется, ветчиной. — Она протянула контейнер мне. — Хочешь?
— Нет, спасибо, — торопливо ответил я. Это я точно есть не буду.
Холодильник напоминал машину времени. Да и вообще, насколько я видел, почти все в кухне уже испортилось, плохо пахло или напоминало мумию, с которой сняли обертки.
— Молока будешь? — спросила Хани, вытаскивая пакет.
— Э‑э… Хани, у него срок годности закончился.
Хани махнула рукой:
— Ты что, не знаешь, что срок годности всегда ориентировочный? Это молоко еще долго проживет.
«Как и бактерии в нем», — подумал я, скривившись.
— Нет, спасибо. Мне апельсиновый сок нравится.
— Омлет готов, — заявила Хани, подталкивая ко мне тарелку. — Хочешь, еще сыра сверху натру?
Я вспомнил, как она срезала зелень с куска сыра.
— Нет, я лучше так.
Она подала мне тарелку, и я принялся уписывать омлет. Закончив, увидел на столе листок бумаги с моим именем. Пододвинул его к себе.
— А это что?
— Список твоих поручений по хозяйству, — сказала Хани. — Придется тебе мне помогать, пока ты здесь.
Поручений? А я думал, что приехал к бабушке отдыхать!
— Первым делом сходи за водой для питья, — сказала она.
— К колодцу? — догадался я.
— Не совсем, — ответила она, усмехнувшись. Взяла свою чашку с кофе, прислонилась к столешнице. — Джейк, — начала она, и я понял по голосу, что речь будет длинная. — Мы тут, на острове, живем очень экологичной жизнью. — Она увидела, как я сморщил нос, и покачала головой. — Ты знаешь, что это означает. Мы заботимся о природе и пытаемся дружить с ней, а не повелевать ею. Благо острова для нас важнее всего. Острова, не людей. Мы защищаем его всеми силами. Вот почему здесь нет ни машин, ни полей для гольфа. Мы никогда не пользуемся пестицидами. Если идем на рыбалку, ловим ровно столько, сколько можем съесть за один раз. Природа тут живет вольготно, как того и хотел наш Господь. Разумеется, мы перерабатываем мусор. Пытаемся не пользоваться одноразовыми мешками и контейнерами. Знаешь эти пластиковые бутылки, которые люди покупают целыми упаковками? Они загрязняют планету. На острове они запрещены.
Хани отхлебнула кофе и продолжила:
— А теперь о твоих обязанностях. Ты будешь отвозить мусор на переработку. Будешь приносить воду для питья. Вода в кране совершенно безвредная, — добавила она, — но у нас тут очень хитрая система фильтрации. И отфильтрованная вода такая вкусная! — Она указала на большой пустой кувшин на полу. — Воду я держу здесь. Твоя задача — наполнять его в Природоохранном центре по мере необходимости. А по дороге будешь проверять почтовый ящик и забирать с причала мою газету. Собственно, все эти места в одной части леса.
Я посмотрел на список и скорчил рожу, однако вслух ничего не сказал.
— Разумеется, будешь ездить на тележке для гольфа, — добавила бабушка.
Я тут же поднял голову.
— На тележке?
Хани улыбнулась.
— Ключи я оставила в зажигании.
— А можно сразу после завтрака? — Очень хотелось выбраться из дома.
— В тележке лежит карта острова. Дорога, по сути, одна, по большому кругу. Потеряться почти невозможно. Так что ничего сложного.
Я слез с табуретки — хотелось поскорее одеться и взяться за дело.
— Еще одна вещь, — сказала Хани, подзывая меня поближе. — Вернее, задание. Домашнее, на лето.
Так, рано я обрадовался.
— Какое еще домашнее задание? — спросил я подозрительно.
— Интересное. Когда твой папа был маленьким, он, как доделает хозяйственные дела, сразу за дверь и гулял до темноты. Только поесть приходил. И всегда носил с собой вот это.
Хани погладила переплет коричневой записной книжки, потом положила ее на стол. Я нагнулся, чтобы получше разглядеть. Переплет, похоже, кожаный, потертый, размякший от времени. Рядом с желтым цветком на нем было детской рукой написано: «ЭРИК ПОТТЕР».
Я ласково погладил пальцем папино имя.
— Что это?
— Его детский дневник. Ай! В смысле — журнал наблюдений. — Хани усмехнулась. — Твой папа страшно злился, когда я называла это дневником. — Тут она вдруг протянула книжечку мне: — Теперь он твой.
Она отвернулась и принялась складывать тарелки в раковину.
Я взял записную книжку в руки. Кожа такая старая, что на ощупь напоминает масло.
— Твой папа разведал на острове каждый уголок. Записывал все, что делал, зарисовывал, что видел. Он был настоящим юным натуралистом. Думаю, это стало хорошей подготовкой к службе в армии.
Хани открыла ящик стола, вытащила разлинованную тетрадку вроде тех, какими пользуются в школе.
— Вот, это тебе. Не такая красивая, как у папы, но сойдет. Записывай все, что с тобой произойдет на острове.
Я нерешительно взял тетрадку в руки.
— Типа чего?
Хани пожала плечами.
— Натуралист вглядывается и вслушивается. Смотри: если выйти на улицу и шуметь, вся мелкая живность разбежится. А если ходить тихо, проявлять уважение или даже посидеть некоторое время на одном месте, тебе может повезти — и какая-нибудь зверушка вылезет из своего укрытия. Мимо пролетит бабочка. Птица сядет на соседнее дерево. Записывай все, что увидишь и услышишь. Что именно — твое дело. Никто не станет читать твои записи. В смысле, если ты не захочешь. Эта тетрадь твоя.
— А рисовать тоже можно?
— Конечно. Что хочешь, то и делай. Для меня главное — чтобы ты исследовал мир природы. Меня просто бесит, как нынешние дети всю жизнь сидят взаперти, копаются в мобильных телефонах и играют в видеоигры. Ты не представляешь, Джейк, сколько здесь тайн и приключений! — Она ткнула указательным пальцем в сторону двери. — Ну, вперед. А то световой день закончится!
Глава 5. Кошки-мышки
Храбрость — умение действовать перед лицом страха
Карта острова? Есть.
Ключ в зажигании? Вот он.
Включить заднюю передачу? Сделано!
Я крепко взялся за руль, вдохнул поглубже и медленно выехал со стоянки под домом Хани. Посмотрел наверх и понял, почему бабушка называет свой дом «Птичьим Гнездом». Отсюда видно большое круглое окно в моей комнате.
Остров был совсем не похож на военную базу. На базе — обнесенные изгородью дворики и ни одного высокого дерева. А здесь — настоящие джунгли из высоких сосен, карликовых пальм и древних дубов.
Подъезд к дому Хани был усыпан сломанными ветками, кучками сосновых иголок, шишками, листьями, сброшенными ветром. Выехать не получится.
— Ну и каникулы, — пробурчал я и пошел искать грабли. Добрых полчаса я расчищал подъездную дорожку, больше похожую на минное поле, от всего этого мусора. Зато, когда закончил, без всякого труда выбрался на основную дорогу. Я много раз останавливался и трогался снова, привыкая к педалям газа и тормоза.
Оказаться в одиночестве на узкой размытой проселочной дороге было и интересно, и страшно. С обеих сторон стеною стоял густой лес, темный и загадочный. Если со мной здесь что-то случится, кто-то хоть забеспокоится? Тут вдруг между деревьями что-то мелькнуло. Я остановился. Совсем рядом с дорогой стояла олениха, а рядом с ней олененок, весь в белых пятнах, — сквозь ветки его почти не было видно. Олениха поймала мой взгляд. Я затаил дыхание. Она стояла так близко, что я видел, как движутся мускулы у нее на шее. А потом она одним прыжком скрылась в лесу — олененок скакнул следом на своих тоненьких ножках. Мелькнули, удаляясь, два белых хвостика.
Я сделал себе мысленную заметку: «Записать это в тетради».
Нужно двигаться дальше. Я нажал на педаль газа, но электромобильчик почти не разгонялся. Более того, ехал все медленнее, хотя я вдавил педаль в самый пол. Потом и вовсе остановился.
