Борис Ицын - Подростки
Ребята увидели, что из дверей вышел Данила. В руках он держал что-то смутно белевшее в темноте. Оглянувшись, он прошел под навес, взял лопату и отправился на огород.
— Зарывать что-то пошел, — прошептал Митя.
— Выследить надо, — решил Николай.
— С соседнего двора — в траву, да и подкрадемся, — предложил Валентин.
Приятели соскочили с сеновала, перелезли через забор на соседний двор, шмыгнули на огород, бесшумно перемахнули через плетень и упали в траву. Они ползли на животах, подтягивались локтями, упирались носками в землю, стараясь подкрасться как можно ближе. Несколько раз то один, то другой вставал на колени, всматривался, затем подавал знак другим и все трое пробирались дальше, пока, наконец, не подползли настолько близко, что смогли рассмотреть, чем был занят Данила.
Тот вырыл яму. Что он прячет? Золото? Деньги? Оружие? Данила отложил лопату и взял сверток. Валя машинально сорвал цветок полыни, растер его, понюхал и вдруг… чихнул.
Данила вздрогнул, выронил сверток и обернулся. Совсем близко от него из полыни торчали три головы. Он инстинктивно схватил лопату, но, вглядевшись, узнал братишку и его приятелей.
— Вы чего? — Данила шагнул к ним. — Кыш, отсюда! — он взмахнул лопатой.
— Ну-ну, не очень! — поднялся из полыни Николай. — Маши, да не замахивайся!
— Митька, сейчас же марш домой!
— Не шуми, не шуми! — солидно пробасил Митя и нагнулся к рассыпавшемуся свертку. В темноте белели книжки. — Не видали мы такого добра — книжек! У самих воз!
— Чего воз? — не понял Данила.
— Чего, чего! — передразнил Валя. — Закапывай, закапывай, прячь свое богатство! Не бойся, не стащим.
Ребята повернулись, чтобы уйти.
Данила понял, что попал в неприятное положение. А если мальчишки проболтаются?
— Ребята! — крикнул он.
— Ну? — оглянулись они.
— Айда сюда!
— Чего надо? Некогда нам, — предупредил Митя.
— Говори, да живо, — поддержал Валя.
Парень подошел к ним вплотную.
— Ребята, вы смотрите — того, не проболтайтесь.
— Маленькие! — обиделся Механик.
— Вы еще многого не понимаете, но если узнает кто… — Данила махнул рукой.
— Не понимаете, не понимаете! — передразнил Николай. — Может больше твоего понимаем!
Мальчики вернулись к тому месту, где лежали книжки. Митя поднял одну из них. Это была уже знакомая ребятам брошюра «Пауки и мухи».
— А, про мух, — засмеялся мальчик. — То-то ты и прячешь. Знакомая штука: Валька, сбегай, принеси наши книжки, пусть не задается!
Валя бросился на сеновал, и через несколько минут в руках у изумленного Данилы оказалась целая дюжина книжек. Парень от удивления не мог и слова вымолвить.
— Видал сколько! — гордо произнес Николай. — А ты боялся! Бери, друг, сколько душа хочет, да смотри не проболтайся, хотя мы не из трусливых.
— Где вы их взяли?
— Где взяли, там не оставили, — сострил Механик.
— Это еще не все, — и Валя вытащил из кармана несколько листовок.
— Так это вы клеили? — догадался Данила.
— Ну, а если и мы? Тебе какое дело? Тебя, что ли, спрашивать будем?
— Слушайте, вы, расклейщики! — уже миролюбиво заговорил парень, видя, что ребят не испугаешь и руганью толку не добьешься. — Давайте говорить по-честному. Расскажите: где взяли, когда, кто научил вас расклеить. Все по порядку, словом.
Мальчики переглянулись.
— Сказать? — спросил Николай.
— Пусть поклянется, что никому не скажет, тогда можно, — предложил Валентин.
— Клянись! — приказал Дмитрий брату.
— Вы что, белены объелись! — вспылил тот.
— Клянись, говорят, тогда расскажем.
— Пошли вы к чертям! — окончательно рассердился Данила.
— Пошли! — спокойно сказал Митя, и все трое повернулись, чтобы уйти. — Ну его! Только время понапрасну тратишь.
— Куда?! — Данила бросился к брату и схватил его за плечи. — Не смей! Говори, где взял?
— Ну, ну, не очень! Пусти, говорят! — Митя попытался вырваться.
— Брось! — вдруг крикнул Николай. — Не тронь наших! — он с ловкостью кошки прыгнул вперед и, схватив лопату, замахнулся. — Расшибу!
Данила отскочил.
— Сдурел — брось!
— Я те брошу!
Парень попятился и споткнулся о лежащие на земле книжки. Это отрезвило его. Что же он делает? А вдруг кто-нибудь из соседей, привлеченный шумом, завернет на огород?
— Ну, ладно, ладно, не шумите! — он быстро собрал книги, тщательно обернул их и положил на дно ямы.
— Дай-ка лопату! — сказал он Николаю.
— Ищи-дураков, сам закопаю, — и он быстро забросал яму.
— Так и быть, поклянусь, — решил Данила, поняв, что другого выхода нет. — Честное слово, не проболтаюсь, только вы расскажите все по порядку.
Но ребят это не удовлетворило. Они заставили парня повторить свою клятву. Тот покорился. Да и клятва заинтересовала его. Об атамане Золотом он, конечно, слышал. Сказ этот передавался из уст в уста. Но какое отношение к сказу имели листовки? Он решил не спеша во всем разобраться.
— Вот так-то лучше! — примирительно сказал Механик.
— Ну то-то. Ведь вам тоже доверять-то не очень можно, — смилостивился Николай.
— Смотри, не выдай! — еще раз предупредил Валентин.
Парень улыбнулся.
— Вы бы не выдали, а мне это не с руки. Ну, рассказывайте. Да лучше не здесь — на сеновал пойдем, что ли?
Таинственным полушепотом поведали ему ребята обо всем подробно — об атамане Золотом, случайной находке, расклейке листовок.
Данила только головой качал.
— Эх, вы, пострелята, пострелята! Разве так можно? Да знаете ли вы, что едва не погубили целую организацию? Какую? А вот слушайте меня внимательно:
…Есть на свете бедные и богатые: рабочие — такие, как мы, и хозяева — такие, как наш заводчик Столль. Хозяину надо больше денег, вот он и прижимает рабочих. Сейчас вы, например, играете, веселитесь, а завтра меня, или, скажем, Акима, или Колькиного отца выгонит хозяин — вы и останетесь без куска хлеба. Тогда куда? Рабочих много, а заводов не очень. Попробуй, получи работу.
…Чтобы жить бедным людям стало хорошо, чтобы рабочий не мог остаться без куска хлеба, нужно прогнать хозяев, но за хозяевами — сила: полиция, солдаты, казаки, жандармы…
Данила увлекся. В нем заговорил профессиональный агитатор. Он рисовал картины бесправия, нищеты, произвола. Рассказал и про кровавую расправу над рабочими в соседнем городе Златоусте, которую учинили полтора года назад полиция и казаки.
Мальчики слушали, затаив дыхание.
— Вот и поймите, ребята, — продолжал Данила, — чтобы прогнать хозяев, чтобы победить, рабочие должны объединиться, все стать заодно, для чего ими нужно руководить, направлять их, учить. Это и делает организация, партия трудового люда. Поняли? Вот вы нашли листовки, расклеили их, не подумав, а делать это надо умеючи, осторожно, с толком. Полиция, увидев листовки, всполошится, могут начаться обыски, аресты, а те люди, которые борются против богатых и царя, не будут готовы к налету полиции и попадут ей в лапы. В таком серьезном деле дисциплина нужна, порядок твердый. Ничего не делай один, самостоятельно, не спросив старших руководителей.
— А кто их знает, где они? — спросил Валя.
— Вам их и знать не надо. Показали находку хотя бы мне.
— Да мы думали, может, ты и сам не знаешь, — проговорил Николай.
— А ты скажи, Данила, ты что — из этих? — не утерпел Митя.
— Из этих или из тех — пока не ваша забота. Вы язык за зубами держите, чтоб ни про листовки, ни про пещеру, ни про меня и слова мои никому ни звука.
— А то мы не знаем!
— Чай клялись!
Все помолчали.
— Данилка, — шепотом спросил Механик. — Я так понимаю, раз такие книги у тебя, значит, ты с ними. Да?
— Ну, довольно об этом, ребята, — парень потрепал брата по плечу. — Отправляйтесь спать. И запомните хорошенько: ничего не делать не спросясь, язык держать за зубами.
Ребята заартачились: ими командовать?! Ну нет! Они вольные атаманцы и никто им не указ.
— Ну-ну, не ершитесь. Обдумайте все, что я вам сказал. И помните: не спросясь, вы можете наделать таких глупостей, не то, что вам, а и нам несдобровать. Ну, отправляйтесь спать!
В эту ночь почти до рассвета не спали приятели.
Глава III
В КОЛЬЦЕ ВРАГОВ
Через несколько дней вернулся из тюрьмы Михайла. Когда ребята узнали об этом от Пашки, сына Михайлы, они побежали к Тропиным.
Изба Тропиных была полна народу. Пришли Аким Семенович, отец Вали, Данила, несколько рабочих с завода, из депо. Пришли соседки. Ребятишки прошмыгнули на кухню, забрались на печь и через перегородку, не доходившую до потолка, стали смотреть и слушать.
Михаил Трофимович, плотный мужчина, лет пятидесяти пяти, с черной, чуть седеющей бородой, рассказывал о своем аресте подробно и не торопясь. Его слушали внимательно, не перебивая, и только иногда вставляли замечания или дружно смеялись над находчивостью Михайлы.
