Александр Волков - Приключения двух друзей в стране прошлого
Быстрее всех мчался барон Сэйский. Кипя яростью, он шпорил своего скакуна и думал:
«Я поговорю с этим выскочкой Паулетом! Он у меня узнает, как перехватывать чужих пленников!..»
Слуги Сэя не веселились: им поимка беглецов сулила крупные неприятности. Правда, они успели принять свои меры: выдергали из стен скобы и убрали изо рва доску, служившую мостиком. Теперь, что бы ни показали ребята, длиннобородый сенешаль и его подчиненные будут все начисто отрицать.
* * *Вернемся к тому моменту, когда пионеры снова отправились путешествовать по деревьям Оставив за собой расстояние в полкилометра, беглецы решили, что этого довольно. Они выбрали дерево, где три-четыре толстых сука шли рядом, нарезали и настлали веток и устроили себе довольно удобную постель.
Лежа рядышком, они мрачно обменивались мнениями. Положение казалось им безвыходным. Конечно, их здесь не найдут, но как быть с едой?
Силы и возможности преследователей и преследуемых были слишком неравны. С одной стороны сотни людей, вооруженных, в изобилии снабженных провизией и напитками, имеющих надежную защиту от непогоды. С другой стороны два голодных мальчика, у которых всего оружия только и было, что складные ножи… И все-таки пионеры не хотели сдаваться.
Протерпев до вечера, мальчики наелись каких-то орехов, от которых вскоре началась страшная резь в животе. К счастью, дело этим и ограничилось.
Кое-как прокоротав ночь на дереве, Миша предложил идти за продовольствием в хижину дровосеков. Антон сначала воспротивился, но Миша сумел убедить его.
— Не все же время они сидят дома. А уж у них там наверняка опять есть съестное. Тошка, ты бы съел ломоть хлеба?
— Я бы целый каравай съел!
И они отправились. Воздушную дорогу ребята запомнили хорошо и вскоре очутились на знакомой поляне. Насторожило их то, что дверь хижины была настежь открыта.
— Это ловушка, — прошептал осторожный Антон. — Они знали, что мы придем, и где-нибудь караулят…
— А, все равно! — смело заявил Миша и вошел в хижину.
Антон последовал за ним Необычайное зрелище поразило ребят. На столе лежал большой каравай свежего маисового хлеба, рядом кусок жареной свинины и объемистая фляга, в которой оказалось легкое пиво.
— Тошка, а ведь все это оставлено нам! — восторженно крикнул Миша.
— Значит, они за нас?
— А то? Ведь это же не буржуи, а рабочие, они понимают!
Ребята накинулись на еду. Удовлетворив голод и жажду, они забрали с собой остатки провизии, а на чистой доске стола Антон написал угольком: «Спасибо!»
Следующий день прошел гораздо веселее предыдущего. Рассчитывая на добрых дровосеков, мальчики не слишком экономили провизию. Они надеялись прожить в лесу неделю, две или столько времени, чтобы рыцарям надоело их ждать. А когда они снимут осаду Шервудского леса, пионеры найдут способ выбраться из этой заколдованной Норландии.
На досуге мальчики восстановили счет дням, о котором они забыли в горячке событий.
— Значит, так, — говорил Антон, загибая пальцы, — на рыбалку мы поехали утром в понедельник.
— В понедельник, — подтвердил Миша.
— На берег нас выкинуло во вторник, часа в три дня…
— Так, — подтвердил Миша
— Да не такай ты, попугай! — рассердился Антон. — С толку сбиваешь!
— Молчу, синьор Антонио, — насмешливо скривился Миша — Не волнуйте ваши драгоценные нервы… Ох!
Здоровый удар кулаком в бок заставил его замолчать.
— Во вторник же барон взял нас в плен, — невозмутимо продолжал Антон. — Ночью мы убежали, среду и ночь на четверг провели в дупле…
— И в ночь на четверг познакомились с очень симпатичной артисткой Лягушкиной-Быковой.
Антон расхохотался.
— Да ну тебя, Мишка, хватит смешить! Мы на чем остановились?
— На четверге.
— В четверг мы нашли хижину, потом услыхали разговор дровосеков, опять забрались на деревья и устроили постель. Это было вчера. Значит… Значит, сегодня пятница? — в изумлении спросил Антон.
— Пятница, — смело на этот раз подтвердил Миша.
— Слушай, Мишка, так это же, выходит, мы в Норландии только четвертый день?!
— Выходит…
— А мне показалось, мы здесь уже целых три недели! Ну и дела!
— Тошка, давай заведем две палочки и будем на них отмечать зарубками дни, как Робинзон Крузо…
— А чего мы будем ему подражать, если он, может, еще и не родился?
— Кто, Робинзон не родился?
— Конечно, нет, если мы попали в четырнадцатый век!
— Вот еще, хватит пугать! А как же тогда мама?..
Высказанное Антоном в шутку предположение испугало его самого. Он, побледнев, сказал:
— Да нет, это я не серьезно…
В субботу продукты были съедены, и ребята опять отправились гостеприимную хижину. И тут, когда Миша спускался с дерева, с ним случилось несчастье. Рассчитывая схватиться за ветку, он промахнулся и упал на землю с высоты четырех метров.
Раздался болезненный стон. Услышав его, Антон сам чуть не оборвался.
— Миша, дружище, что с тобой?
— Руку… больно…
Миша, упав на крепкий корень дерева, сломал себе левую руку.
Кое-как перевязав товарищу руку найденным в хижине холщовым полотенцем, Антон решил:
— Будем сдаваться.
Миша заспорил. Он уверял, что может вытерпеть боль, что рука его скоро заживет…
— Ну конечно, — горько улыбнулся Антон, — со сломанной рукой лазить по деревьям удобнее, чем со здоровой. Хватит тебе самопожертвованием заниматься! Какова бы ни была эта Норландия, я думаю, доктор здесь найдется…
— А кому будем сдаваться, барону?
— Ни за что! Вот этим дровосекам и сдадимся. Видишь, они опять приготовили нам провизию…
— Эх я, растяпа, — выругал сам себя Миша — Не сумел с дерева слезть… А то славно бы мы провели рыцарей.
Фредди и второй дровосек Карло пришли только на другой день, в воскресенье утром. Они были очень удивлены, встретив мальчиков в хижине, и обошлись с ними дружески.
Антон рассказал им свою эпопею. Удивила она дровосеков или нет, этого нельзя было узнать по их бесстрастным лицам. Пионер закончил так:
— Скажите нам, куда мы попали и какой у вас теперь год?
— А почему ты об этом спрашиваешь? — поинтересовался Фредди.
— Но ведь вы живете так, как люди жили шестьсот лет назад…
— Видишь ли, мальчик, — серьезно сказал дровосек, — почему мы так живем, это — тайна, которую я не вправе вам раскрыть. Со временем все узнаете.
— Ну, раз так, то считайте нас своими пленниками. Мы хотим, чтобы десять золотых монет за нашу поимку достались вам.
— Гм… гм… — Долговязый жилистый Фредди сомнительно кашлянул — Что же, малыши, попробуем!
Он сделал из крепкой коры лубки, наложил перевязку, быстро смастерил для мальчика удобные носилки.
Миша запротестовал:
— Я же сам могу идти!
— Не спорь, так нужно, — оборвал его Фредди.
Расчет дровосеков оказался правильным. Вид больного мальчика, несомого на носилках, за которыми плелся кудрявый Антон с опущенной головой, вызвал сострадание маркиза Паулета, к лагерю которого вышли Карло и Фредди.
Паулет не стал терять времени. Он приказал приторочить носилки к лошадям двоих слуг, третью оседлать для Антона. Слуге, оставшемуся без лошади, было поручено сторожить роскошный шатер маркиза
Перед тем, как кавалькаде тронуться в путь, Паулет подозвал к себе дровосеков. Строго глядя на них, маркиз сказал:
— Мальчишек взял в плен я! Понимаете?
— Понимаем, благородный лорд! — низко склонили головы дровосеки.
— Одобряю вашу понятливость, — более ласковым голосом сказал Паулет, вытащил из кошелька две золотые монеты и бросил дровосекам. — Вот вам за ту маленькую помощь, которую вы оказали мне при пленении лазутчиков.
Наклонившись, чтобы поднять монету, Фредди успел подмигнуть Антону. Его взгляд показал, что он ждал такого оборота дела.
Кавалькада тронулась некрупной рысью. Двое слуг, между лошадьми которых были прикреплены носилки, поддерживали их так, чтобы Миша не испытывал резких толчков.
Его величество король
Прошло немного времени, и Миша услышал лошадиный топот и голоса людей позади. Опершись на здоровую руку, он приподнялся, поглядел: их догонял отряд другого рыцаря. Слуги Паулета захохотали.
— Стаффордские нажимают… А сам-то граф, смотрите, как шпорит скакуна!
Второй отряд слился с первым, а вскоре подоспел третий, четвертый, пятый… Вокруг Мишиных носилок и лошади Антона волновалась толпа рыцарей, оруженосцев, псарей, конюхов… Все старались протиснуться поближе к пленникам, чтобы поглазеть на них, точно это были какие-то невиданные звери. Слышались шутки, смех.
Но картина изменилась, когда процессию нагнал барон Сэйский. Багровый от ярости, он пробился к Паулету и зарычал:
