Лемони Сникет - Угрюмый грот
— Наверно, вы несколько ошеломлены, — проговорил Фил. — Помню, как в первый день моего пребывания на «Квиквеге» лесопилка «Счастливые Запахи» вспоминалась мне как тихое, спокойное место!
— Фил, принеси-ка Бодлерам газировки, а я подберу им гидрокостюмы, — попросила Фиона.
— Газировки? — Фил бросил пугливый взгляд на капитана, который как раз долез до середины верёвочной лестницы. — Газировку нам велено беречь для особых случаев.
— Сейчас и есть особый случай, — настаивала Фиона. — Мы приветствуем трёх новых волонтёров на борту субмарины. Какую вы любите газировку, Бодлеры?
— Любую, только не с оливкой. — Вайолет вспомнила любимый напиток Эсме Скволор.
— Я принесу лимонной, — сказал Фил. — Организм моряка должен содержать много цитруса. Дети, как же я рад вас видеть. Знаете, если бы не вы, я бы здесь не очутился. После той истории в Полтривилле я был так перепуган, что не захотел больше оставаться в «Счастливых Запахах». И с тех пор моя жизнь — одно сплошное приключение!
— Жаль, что нога у тебя так и не зажила, — заметил Клаус, намекая на хромоту Фила. — Я и не представлял, что та история со штамповальным станком была настолько серьёзна.
— Да я не потому хромаю, — отозвался Фил. — Просто меня на прошлой неделе укусила акула. Было очень больно. Но мне, я считаю, повезло: мало кому выпадает счастливый случай оказаться в такой близости к смертельно опасному существу!
Бодлеры проводили его взглядом, пока он шёл, прихрамывая, на камбуз, насвистывая весёлый галоп.
— Фил и раньше был таким оптимистом? — спросила Фиона.
— Всегда, — подтвердила Вайолет, и двое младших Бодлеров кивнули. — Других таких людей, кто бы сохранял жизнерадостность в самых ужасных обстоятельствах, мы не встречали.
— По правде говоря, иногда мне это кажется немного утомительным. — Фиона поправила свои треугольные очки. — Пойдём подыщем для вас комбинезоны.
Бодлеры кивнули и вышли вслед за Фионой из кают-компании опять в узкий коридор.
— Я знаю, у вас накопилось много вопросов, — продолжала Фиона. — Постараюсь рассказать вам все, что знаю. Отчим считает, что тот или та, кто колеблется, — пропали. Но у меня более осторожная личная философия.
— Мы будем тебе очень благодарны, если ты нам кое-что объяснишь, — начал Клаус. — Во-первых, откуда вы знаете, кто мы? Почему вы нас искали? Откуда вы узнали, где нас искать?
— Довольно много «во-первых». — Фиона улыбнулась. — По-моему, вы забываете, что ваши подвиги не секрет для многих. Почти ежедневно в одной из самых популярных газет рассказывалась ваша история.
— В «Дейли пунктилио»? — спросила Вайолет. — Надеюсь, вы не поверили их бессовестному вранью?
— Конечно нет. Но даже самые нелепые рассказы могут содержать крупицы правды. В «Дейли пунктилио» сообщалось, что вы убили человека в Городе Почитателей Ворон, а затем подожгли больницу и Карнавал Калигари. Мы, естественно, понимали, что вы не совершали этих преступлений, но таким образом мы прослеживали ваш путь. Мы с отчимом догадались, что вы нашли тайное пятно на карте Мадам Лулу и направляетесь к штабу Г. П. В.
Клаус кивнул:
— Значит, вам известно про Мадам Аулу и про закодированное пятно?
— Так ведь именно мой отчим научил её этому коду. Это было давным-давно, когда оба они были молодыми. Недавно до нас дошли сведения об уничтожении штаба, поэтому мы предположили, что вы теперь спуститесь с гор. Вот я и задала курс вверх по течению Порченого Потока.
— И вы проделали такой трудный путь наверх только ради нас? — поразился Клаус.
Фиона опустила глаза:
— Честно говоря, нет. Вы не единственное, что нас интересовало в штабе Г. П. В. В одной из полученных нами «Глубоководных Почтовых Вестей» сообщалось, что там же находится и сахарница.
— Глаповес? — спросила Солнышко.
— «Что такое „Глубоководные Почтовые Вести"?» — перевела Вайолет.
— Это способ передачи информации, — объяснила Фиона. — Волонтёрам трудно встречаться друг с другом часто, поэтому, раскрыв какую-нибудь тайну, они сообщают об этом в телеграмме. Таким путём происходит обмен важной информацией, и наши ежедневники быстро наполняются данными, которые нам помогут победить наших врагов. Ежедневники — это…
— Мы знаем, что это такое, — перебил Клаус и вынул из кармана темно-синюю записную книжку. — У меня он есть.
Фиона улыбнулась и постучала пальцами в перчатке по переплету книжки.
— Я и сама должна была догадаться, что он у тебя есть, — сказала она. — Если твоим сёстрам захочется завести себе такие же, у нас найдутся лишние. Все находится в подсобке.
— Значит, мы поднимаемся вверх по течению к штабу, чтобы забрать сахарницу? — проговорила Вайолет. — Мы её там не видели.
— Мы считаем, её кто-то выбросил в окно, когда начался пожар, — ответила Фиона. — Если её выбросили из окна кухни, то она должна была попасть в Порченый Поток, и тогда течение понесло её к подножию Мёртвых Гор. Мы как раз собирались поискать её на дне Потока, когда вдруг наткнулись на вас.
— Возможно, течением её унесло гораздо дальше, — задумчиво произнёс Клаус.
— Я тоже так думаю, — согласилась Фиона. — Я надеюсь на тебя, может быть, тебе удастся определить её местонахождение, когда ты изучишь карты приливов и отливов. Я в них ничего не смыслю.
— Я тебе покажу, как ими пользоваться. Ничего сложного.
— Это меня и пугает, — отозвалась Фиона. — Если это так легко, то Граф Олаф имеет шанс отыскать сахарницу раньше нас. Отчим говорит, если сахарница попадёт в руки Графа Олафа, то усилия всех волонтёров сведутся на нет.
Бодлеры кивнули, и дальше все шли по коридору молча. Выражение «на нет» просто ещё один способ сказать «напрасны». Однако, какое бы выражение вы ни употребили, все равно смириться с таким результатом трудно. Например, позже, во второй половине дня я войду в большую комнату, полную песку, и, если не найду пробирку, которую ищу, мне трудно будет примириться с тем, что я просеял весь этот песок напрасно. Или: если вы упорствуете в своём желании прочесть эту книгу до конца, прерывая чтение приступами слез, — вам трудно будет признать, что вы прочли эту историю напрасно и лучше было бы пролистать нудные описания круговорота воды. А Бодлерам не хотелось признать, что все беды они перенесли напрасно, все их старания насмарку и вся их жизнь прошла впустую, — в том случае если Граф Олаф сумеет найти роковую сахарницу раньше них. Трое детей шли за Фионой по тускло освещённому коридору, и им хотелось верить, что время, проведённое ими на борту субмарины, не станет очередным ужасающим путешествием, которое ещё раз приведёт к безнадёжности, безысходности и безотрадности.
Пока что путешествие привело их к невысокой двери, перед которой Фиона остановилась и обернулась к Бодлерам.
— Это наша подсобка, — сказала она. — Внутри вы найдёте комбинезоны, хотя даже самый небольшой будет для Солнышка велик.
— В полоску, — пробормотала Солнышко. Она имела в виду нечто вроде «Не беспокойся — я привыкла к неподходящей одежде», и брат с сестрой поторопились перевести её слова.
— Вам также понадобятся водолазные шлемы, — продолжала Фиона. — Наша лодка старая, может дать течь. Если течь будет серьёзной, то под давлением воды обшивка «Квиквега» может не выдержать и вода хлынет внутрь. Кислородное устройство внутри водолазных шлемов позволит вам дышать под водой — во всяком случае какое-то время.
— Твой отчим сказал, что шлем Солнышку будет велик и ей придётся поместиться внутри шлема, — заметила Вайолет. — Это безопасно?
— Безопасно, но неудобно, — ответила Фиона, — как и вообще все на «Квиквеге». Наша субмарина когда-то была в отличном состоянии, но, поскольку тут нет никого, кто бы разбирался в механике, сейчас лодка не очень-то соответствует своей былой славе. Многие помещения залиты водой, так что спать, к сожалению, мы будем в тесноте. Надеюсь, вы ничего не имеете против коек?
— У нас бывали постели и похуже.
— Да, я слыхала. Я читала описание Сиротской лачуги в Пруфрокской подготовительной школе. Что-то кошмарное.
— Так вы уже тогда слыхали про нас? — воскликнула Вайолет. — Почему же вы не разыскали нас раньше?
Фиона вздохнула:
— Да, мы про вас знали. Я каждый день читала в газете про все ваши ужасные приключения, но отчим сказал, что мы ничего не можем поделать со злодеяниями, о которых там шла речь.
— Почему? — не выдержал Клаус.
— Он сказал, что ваши беды чересчур серьёзны.
— Не понимаю, — пробормотала Вайолет.
— Я тоже, — призналась Фиона. — По словам отчима, злодейства в этом мире так много, что самое лучшее — это суметь совершить какой-то один небольшой благородный поступок. Потому-то мы ищем сахарницу. Казалось бы, задача пустяковая, но поискам конца-краю не видно,
