Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или замок девушки в белом.

. . . .

Мне очень-очень грустно… Бедный Филипп трется у моих ног. Словно понимает и хочет успокоить. Я написала чирешарам. Дойдет ли до них мое письмо? Передала через какого-то остроносого чабана. Представляю, что он подумал, заметив меня над пропастью и увидев, что я бросаю сверток. А если и дойдет мое письмо, приедут ли сюда чирешары? Упустить самое главное! Ну как же я могла? Теперь я уверена, что они не поверят письму, решат, что все это шутка. Зову их в никому не ведомый замок и не сообщаю, где он находится. Как это случилось — не понимаю! Хоть бы чабан добрался до города сам… Лишь бы не послал по почте или через кого-нибудь… У меня в руках была единственная возможность… будет ли еще такая? Во всяком случае, надо быть готовой. Кто-то, кажется Пастер, говорил, что счастливый случай приходит лишь к тем, кто к нему приготовился.

. . . .

…Он только что вышел из комнаты. Очень сердит. Сказал, что какой-то бестолковый чабан, увидев, как он несет меня на руках (это когда я сделала вид, что падаю в обморок), пошел к участковому в деревню и все рассказал… Представляю, что за лица были у тех, кто слышал об этом «похищении». Я просто не могла удержаться от смеха. Наверно, это тот самый чабан, которому я передала письмо!

— Что тут смешного? — рассердился он. — А вдруг он рассказал и другим? Пойдут по всей округе слухи, что здесь в крепости обосновались грабители и похитители детей. Ну и дурень! Не мог раньше с нами поговорить!

И ушел вне себя от ярости. При этом предупредил, что ему в этом помещении надо проводить исследования, и поэтому он переведет меня на время в другое помещение.

— Оно тоже под замком, — предупредил он.

. . . .

…Ужасный день! А начался так хорошо… Один из его помощников, наверное тот, что увлекается нумизматикой, передал мне ободряющую записку и монету. Если бы он знал, что нумизмат лезет не в свое дело… Ох и влетело бы ему, хотя он очень любит своего помощника и его белокурую, похожую на куклу дочурку.

Наверное, нумизмат передал мне записку и монету с изображением Калигулы… Случайно ли он выбрал именно ее? Ведь Калигула был тоже тираном, деспотом… Он, наверное, хотел намекнуть… Он умный, симпатичный… И страстно увлечен своими монетами.

Так хорошо начался день… Я как раз любовалась монетой, когда вдруг Филипп вскочил и я увидела гадюку… Я обомлела… Больше всего на свете ненавижу змей… А когда я к тому же поняла, что это гадюка… Милый мой Филипп! Он спас мне жизнь. Не будь его, я бы уже не писала эти строки… Пока бы меня нашли, яд сделал бы уже свое дело. Почему он держит меня взаперти? Как можно быть таким бессердечным? Если бы гадюка укусила меня, мне бы уже не помогли его лекарства. К чему такая жестокость? Почему он запер меня здесь? Я скажу ему это в лицо. Скажу зло, чтобы ему стало больно. Уж лучше бы меня укусила змея! Хотя нет! Нет! Нет!

. . . .

…Я была так несправедлива по отношению к нему. Нагрубила, а теперь жалею. Он сказал, что именно потому и держит меня взаперти, что местность кишмя кишит гадюками. Есть тут и редкие экземпляры рогатых гадюк, чей яд убивает в течение часа. Оттого все они в сапогах и не расстаются с топориками. Он сказал, что змеи не раз уже нападали на них. И еще открыл одну тайну: Филиппа зовут на самом деле Борош… Местный кот, по словам здешних, самый известный преследователь змей во всей округе. Какие-то охотники выучили его, когда он был еще маленький. Он с трудом выпросил кота на срок пребывания в крепости. А потом оставил со мной… и уверяет, что пока Борош рядом, опасаться гадюк нечего. Борош! Не нравится мне это имя. Я буду его по-прежнему называть Филиппом. Остальные тоже начинают его так называть.

Свободу, правда, вернуть он мне не хочет. Может быть, позднее. От него же я узнала, что он отчитал нумизмата за его вмешательство.

— Он дал тебе монету? — спросил он.

Я сделала вид, что ничего не знаю. Но он, конечно, не верит. Не хотела бы я оказаться на месте нумизмата. Ну почему он так строг со своими ассистентами? Я же хорошо знаю, как он ценит и любит их…

. . . .

…Сегодня я сделала удивительное открытие. Обнаружила старинный документ, написанный кириллицей. До чего же он искусно зашифрован! Если бы Филипп не мурлыкал рядом, я бы никогда не догадалась, что документ можно расшифровать с помощью ритма. Он забрал его у меня, когда я находилась во дворе. А вечером сказал, что, возможно, окажется очень полезным в его поисках… Почему тут нет чирешаров? Мы бы вместе все обшарили. Я уверена, что в этом замке столько тайн… Чем больше думаю, тем меньше надеюсь, что чирешары когда-нибудь явятся сюда.

. . . .

…Я ужасно рада… Наконец добилась от него обещания. Остались еще одни сутки. Завтра после обеда я буду свободна. И стану владычицей замка! С одним только условием: чтобы рядом всегда был Борош (какое противное имя!). Я так полюбила моего Филиппа, что просто не могу жить без него. (Разрешит ли он, чтобы мы взяли его с собой домой?) Филипп, ты слышишь? С завтрашнего дня…

Почему-то мне опять стало грустно… Если бы тут были чирешары… Чего бы мы только не сделали! Но поверят ли они письму без обратного адреса? И как они доберутся сюда, когда никто не знает о нашем замке, когда он так далеко от них…

. . . .

Все надежды рухнули. Чирешары уже не успеют в срок, а может, и никогда сюда не придут. Осталось несколько дней, это очень-очень мало. Минуты напоминают удары больного сердца… В воздухе чувствуется какая-то тревога… Мои тюремщики потеряли покой…

По всему видно, что они в отчаянии, выведены из равновесия. Патрули сообщили, что в округе заговорили о шайке грабителей. И сказали еще, что местность становится опасной; бывало, и раньше тут орудовали такие шайки… Наверное, только потому, что его так уважают, ему разрешили задержаться еще на несколько дней, но с непременным условием: вход в замок должен быть так закрыт, чтобы и муха не могла проникнуть сюда.

. . . .

…Никакой свободы не будет… Меня чуть не приковали в зале… Мне запрещено выходить без их ведома. И он и ассистенты не спускают глаз с моей комнаты и двора. Почему они так боятся? Из-за меня, что ли? Видно, я принесла им немало неприятностей. Но как я могла не навестить свой замок? И столько потерянных дней! Я еще ни разу свободно не прогуливалась по этим залам. Вот если бы я позвала чирешаров вовремя или хотя бы точно указала местонахождение замка…

Как я ошиблась… Сама виновата во всем, что со мной произошло. Милые далекие друзья, если бы я в тот вечер открылась вам…

…Мы с Филиппом заперты в зале. Выходить запрещено. Патруль обшаривает окрестности. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее. Он рассказал им о кладе, и с тех пор они каждый день приходят к крепости. Велели готовиться к отъезду. Он нервничает. Работа срывается. Убежден, что историю с грабителями нарочно выдумал чабан. Оттого и сердится… Я одна, а в комнате, по всей видимости, нет ничего таинственного. Думаю все время о том, что, возможно, это последний день. И ни одной минуты свободы в моем замке! Оказывается, к тому же я еще и плакса…

. . . .

…Все так же тревожно… Филипп расправился еще с одной змеей. Я наблюдала всю сцену. Гадюка ползла по камням… Филипп прыгнул и остановил ее, зажав лапами голову и тело. Потом сжал зубами затылок змеи и ловко откусил голову… Какие гадкие твари! И какое счастье, что со мной Филипп!

Он установил точку наблюдения на зубцах… Я думаю, он преувеличивает опасность… Кто бы мог проникнуть в замок? Лучше бы занимался своим делом. Что, если завтра нас заставят покинуть замок? Нет, нельзя терять надежду, до последней минуты нельзя!

…А все же он был прав. Когда чабан вернулся, и солдаты стали его допрашивать, он признался, что рассказал еще кому-то о моем похищении и о разбойниках, обосновавшихся в крепости. Как же быстро распространяются слухи!..

. . . .

…Я снова счастлива. Мне вернули свободу. Могу разгуливать по замку, только выйти из него нельзя. И конечно, всюду со мной Филипп. Осталось еще несколько дней. Радость свободы оживила давнюю надежду. Может быть, все-таки чирешары придут? Бывают же чудеса. Почему бы в конце концов им не обнаружить замка? Если они поверят письму, то все-таки по его следу смогут прийти сюда.

Моя дорогая тетрадь, с этого дня я буду наполнять твои страницы веселыми рассказами и историями. Лишь бы убедить его. Ты же знаешь, как он увлекательно рассказывает? Всегда ощущаешь наяву цвета, чувствуешь жизнь со всеми ее законами, обычаями, нравами, видишь движения людей. Я не слышала, чтобы кто другой так рассказывал. А сколько замков и крепостей он перевидел! Ты же знаешь, как я его люблю? Очень, ну просто очень…