Эдуард Скобелев - Удивительные приключения пана Дыли и его друзей, Чосека и Гонзасека
Он засмеялся, зажег спичку.
— У Могилевчика, ребята, вы не только толкнете свою контрабандную деньгу, но и сможете погулять, как люди: выпить заграничного пива, выкурить «Мальборо» или «Уинстон»!..
— Мы не пьем и не курим, — с досадой сказал Чосек. — Тошнит от жадности тех, кто работает хреново и никогда лучше работать не будет, потому что радости в работе не видит!
— Клиент, который платит долларами, имеет право называть меня подонком, — сказал частник. — Это мое правило! Я не обижаюсь! А чего обижаться? Я свое получу, а вы хоть через горло свои внутренности доставайте! Ваши проблемы — это ваши проблемы!..
— Послушай, уважаемый таксист, — закипая, сказал пан Дыля. — Или помолчи, или останови машину, мы воспользуемся услугами другого шофера!
— Э, нет, — нагло протянул частник, — мое от меня теперь не уйдет! Сейчас мы остановимся у Могилевчика, и если он узнает, что вы не хотите платить, его парни разделают вас, как гориллы кокосовый орех: вы не увидите больше цирковой арены!
— Да ты форменный хам, — сказал Гонзасек. — Кто дал тебе право разговаривать с клиентами в таком тоне?
— Право не дается, право берется!.. Может, и хам, — согласился частник, — только своего я уже не упущу! У меня гниловатые зубы, но мертвая хватка! Индивидуальный бизнес, личная лавочка! Колеса режима увязли именно в таких людях, как я! Они были наверху, внизу, всюду!..
— Давайте выйдем из машины, — предложил Гонзасек. — Кажется, мы вернулись не домой, а в аквариум Желтого Дьявола!
— Потерпи, — примирительно сказал пан Дыля, думая какую-то свою думу. — Каков ни есть человек, с которым мы связались, мы ему обещали и слово исполним!.. Желтый Дьявол силен тем, что плодит повсюду желтых дьяволят. Они живут переворотами человеческих судеб, поглощая их энергию… Вот что, друзья, мне пришло сейчас на ум! Мы поступили, как восставшие рабы: Желтого Дьявола не нужно было сокрушать, нужно было от его имени издавать указы и распоряжения, чтобы расшатать и лишить управления всю его империю, сделать то, что он делает повсюду ради господства своих интересов!..
Между тем такси въехало во двор мрачного, подслеповатого дома, резко затормозило, шофер стал истерически сигналить.
Пан Дыля, сморщившись от звуков, попытался открыть дверцу машины и выйти, но дверца не поддавалась.
— Не пытайтесь открывать, — с ухмылкой объявил частник. — Дверь не откроется, пока мы не расплатимся!.. А вот и Могилевчик с ребятами!
На сигналы таксиста из дому повыскакивали трое парней с резиновыми шлангами, за ними семенил обезьяноподобный, чернявый человечек с оттопыренными, будто приклеенными ушами.
— Сева, пассажиры не хотят платить «баксами», хотя уговаривались! — проорал через окошко шофер.
— А ну, вылазь! — самоуверенно скомандовал лопоухий, подавая знак громилам.
Пан Дыля спокойно выбрался из такси. Он не терял еще надежды поладить.
— Ведете себя нагло, ребята! Не люблю наглых! Да, я обещал заплатить долларами и заплачу, как уговарились. Но здесь менять деньги не буду. Мы сделаем это в более достойном месте. И, кстати, меня интересует не какой-то Могилевчик, мне нужен Белорусский вокзал. Мы договаривались о том, что нас доставят на Белорусский вокзал!
— Видишь, это периферийные «тюки», — сказал Могилевчику шофер-частник. — Бери лом и требуй соблюдения конвенции!
— Граждане, — сказал пан Дыля, — ваши наклонности нисколько не пугают меня. Повторяю, немедленно везите нас на Белорусский вокзал!
Могилевчик сплюнул возле ног пан Дыли.
— Эти пассажиры не признают прав человека и резолюций ООН! Они не уважают моего кооператива! Стало быть, они выступают против кооперативного движения, стало быть, они выступают против прогресса, стало быть, они враги правового государства! Стало быть, их следует объявить вне закона и произвести обмен валюты силой!..
Запахло стычкой. Чосек и Гонзасек выбрались из машины и встали рядом с Дылей.
— А что это за пузатая мелочь?.. Ну, усач, вытряхивай свои доллары, предлагаю сделать это свободно — в духе заграничной конституции!
Чернявый вперевалочку подошел к пану Дыле и протянул руку к его куртке. Белобрысые парни глядели пустыми глазами.
— Ну-ну, выкладывай, не вынуждай учить «резинкой»! Это больно и долго не проходит!..
Пан Дыля не был мастером кулачного боя. Он в совершенстве владел пистолетом и шпагой, но для сильного удара кулаком ему не хватало массы.
Не желая начинать первым, он отбросил руку нахала.
Чернявый подал сигнал, и в ту же секунду на пана Дылю бросились наймиты. Это позволяло использовать инерционную массу нападающих. Тем более что под ноги им метнулись Чосек и Гонзасек.
Все бандиты оказались на земле. Один, стукнувшийся о камень, разбил лицо. Другой держался за глаз и, видимо, не собирался участвовать в новой атаке.
— Ах ты, падла! — чернявый выхватил пистолет. — Зовите всех наших и глядите, чтоб не ушел ни один!..
Шофер вновь стал лихорадочно давить на клаксон. Из дома выскакивали новые белобрысые, какие-нибудь рязанские или тверские парни.
— Негодяй, — сказал пан Дыля. — Пользуешься обманутыми людьми! Вот и дети твои не будут иметь свободы выбора! Что ты сеешь, то они пожнут!
Чернявый выстрелил. Раз, другой и третий. В упор.
Все пули прошли сквозь тело, не задев жизненных центров. Пан Дыля шагнул к чернявому и отвесил ему крепкую оплеуху. Чернявый, опешив, бросился бежать, но таксист-частник и еще двое громил накинулись сзади.
— Бей, свидетелей не будет!
Используя приемы самбо, пан Дыля расшвырял и этих нападавших.
— Чосек, Гонзасек, — крикнул он, воспользовавшись короткой передышкой, — выбирайтесь отсюда самостоятельно! Да поживее! — И добавил так тихо, что друзья лишь с трудом расслышали его: — Вот он, последний час! Кто знал, что такое случится на родной земле?
Но ни Чосек, ни Гонзасек не последовали совету или, быть может, приказу. Они приняли участие в отражении новой атаки. Еще несколько здоровенных парней, рожденных матерями для защиты и украшения отеческой земли, но продавших себя негодяям, покатились на пыльную землю…
Последнее, что запомнил Чосек, лишь в самый крайний миг скрывшийся в бурьяне вместе с Гонзасеком, — Могилевчика, совавшего в карман украденные деньги, и таксиста-частника, поджигавшего машину, в которую бросили связанного пана Дылю.
Облитая бензином машина запылала свечой.
— По-ли-ция! — орал таксист, смеясь и танцуя вокруг огромного костра, поднимавшего в небо черный дым. — Пьяный пассажир сжег мою машину! А она была застрахована на два миллиона! По-лиция!..
Клятва
Был вечерний час. На роковой улице не виднелось ни единого прохожего. То ли дома вокруг были сплошь под сносом, то ли это был район прихлебателей Могилевчика, — некогда было ни подумать, ни выяснить, — больно рыдало сердце.
Происшедшее казалось нелепым сном. Но, увы, это был не сон, это была ужасная реальность ужасной жизни.
Чосек и Гонзасек все же разыскали полицейского, — он сидел на лавочке перед домом с пустыми стеклами. Прежде чем ответить, он протер платочком запотевшую лысину, потом взялся за чистку лидериновой прокладки фуражки.
— Не суетись и не дрыгайся! — сморщился он, когда приятели наперебой заговорили о преступлении и призвали полицейского на помощь. — Сожгли пассажира? Чтобы завладеть его собственностью?.. Могилевчик?.. А, Могилевчик! По этому вопросу, граждане, надо обращаться не ко мне, а к министру внутренних дел, может, и повыше! Они там родственники через попа Гавриила, зятя Слямзеля… Вы услыхали и забыли!.. Мы охраняем законы, ребята, а когда их нет, мы не имеем права вмешиваться!
— Разве законы могут позволять беззаконие? — в отчаянии воскликнул Чосек.
— Цыц, — сказал представитель правопорядка, не переставая орудовать платочком. — Сжигают каждый день. Если я по каждому случаю буду трепетать и возникать, некому будет докладывать случаи!.. Тебе кажется, что сожгли. А суд скорее всего докажет, что она сгорела сама и меня лишат работы. Теперь, в эпоху повальной гуманности, остаться без работы — ого-го!.. Я вам сочувствую, но посочувствуйте и мне: у меня трое детей!..
Чосек и Гонзасек все поняли. Увы, они все поняли уже тогда, когда такси въехало во двор как бы пустующего дома, который, оказывается, служил притоном шайки бандитов и вымогателей.
Увы, увы, вернувшись на Родину, друзья расслабились, потеряли бдительность, доверились первому встречному, — совершили роковую ошибку!..
Когда отошли от полицейского, Гонзасек сказал:
— Мы можем пробраться в гнездо Могилевчика и уничтожить его. Но что это даст обществу? Вместо Могилевчика будет действовать какой-либо Баранчик или Ушанчик, и прежнее беззаконие будет царить в стране! Пан Дыля сто раз повторял: самое большое надувательство — утверждать, что все события в истории носят независимый от людей характер, что народ управляется сам собой и сам определяет свою судьбу! Пока торжествует насилие, пока грабители связаны одной шайкой по всему свету, пока они владеют неконтролируемой властью, народ останется беспомощным и безголосым! Желтый Дьявол вступил и на нашу землю!
