Любовь Воронкова - В глуби веков
Спитамен все понимает. Но что ему делать? Оставить ее где-нибудь в тихом, надежном месте? А где оставить? Кто примет жену Спитамена, восставшего против Александра? Нет, пусть будет рядом с ним. Когда он победит…
— Когда мы прогоним македонян, я дам тебе все, что ты пожелаешь! — сказал Спитамен. — Верь мне, это будет так!
— Я слышу это уже больше двух лет.
— А разве мало мы причинили бедствий Александру? Мы довели его до бешенства. И не оставим в покое. Ему не царствовать в Согде.
— Однако он строит здесь свои города.
— Мы разрушим их!
Женщина не отвечала. Она больше не видела и не слышала его.
В степи стояла тяжелая, холодная мгла. Налетал ветер со снегом, слепил глаза лошадям и всадникам. Добрались до убогого скифского селения; несколько хижин, слепленных из глины и огороженных такой же глиняной стеной, стояло среди бескрайнего простора степей, уходящих в ночь. Скифское войско раскинулось лагерем. Загорелись костры. Распряженные из повозок быки шумно вздыхали и отфыркивались.
Спитамен проводил жену и сонных детей в низенькое жилище, похожее на хлев. Тут было тепло, мягкие постели из пушистых медвежьих и волчьих шкур. Дети уснули. Спитамен постоял у порога, посмотрел, как устраивалась на ночлег жена, ожидая от нее хоть слова, хоть взгляда… Ни слова, ни взгляда не было.
Прошло несколько дней в степи. Днем пригревало весеннее солнце, и тотчас начинали журчать тоненькие ручейки. Но по ночам налетал ледяной ветер, сеял снежную крупу.
Отряд Спитамена ждал. Что будет дальше? Куда пойдут? Что предпримут?
Наконец Спитамен собрал совет согдов, бактрийцев и скифских вождей.
— Александр построил город на реке, вы это знаете, — сказал Спитамен, — он населил этот город эллинами. Ему нужны эти города — свои города в чужой для него стране. Нужны, потому что они служат ему военной опорой. Нужны ли они нам?
— Нам этот город как ярмо на шее, — отозвался старый скифский вождь.
— Это так и есть, — сказал Спитамен, — а зачем нам терпеть это ярмо?
Скифы согласились. Терпеть это ярмо им незачем. Надо разграбить его и уничтожить.
— Наших тоже немало в этом городе, — напомнил один из военачальников Спитамена.
— Тем лучше, — возразил Спитамен. — Разве по своей воле они поселились там? Страх загнал их в Александровы города. Там и хлеб, и защита, и Александр не тронет. А если придем мы, согды, неужели хоть один согд останется там? Они сразу вольются в наши отряды, и у македонян одной Александрией станет меньше.
Так и решили. Спитамен еще раз повел в сражение свои отряды и скифское войско. Они напали на Александрию на Оксе и перебили гарнизон. Но Спитамен ошибся. Жители города разбежались, спрятались в горах, и никто не вступил в его отряды.
Отсюда войско Спитамена бежало обратно в степь во всю прыть своих коней. Македоняне спешили захватить его — они были близко. Спитамен вырвался почти из самых рук врага. Смерть гналась за ним по пятам. Сильный конь и степные просторы еще раз спасли его…
Александр, когда ему донесли, что Спитамен опять ушел в степи, не мог сдержать бешеного гнева. Да и не хотел сдерживать. Ему казалось, что он задохнется, если не даст себе воли. Больше двух лет мучит его Спитамен, больше двух лет его полководцы охотятся за неуловимым повстанцем — Гефестион, Кратер, Птолемей Лаг, Кен… И все-таки он исчезает.
— Довольно! Довольно! — крикнул Александр и, вскочив с места, принялся быстро и гневно шагать по коврам шатра. — Ни один мой полководец не в силах справиться со Спитаменом. Значит, опять надо идти мне самому!
Весть о том, что сам Александр идет за головой Спитамена, разнеслась по стране Согды и Бактрии. Услышали об этом и на Скалах, где прятались согдийские и бактрийские властители. Примчалась она и в степи на безудержных скифских конях.
— Сам Александр идет к нам за Спитаменом!
Дошла эта весть и до Спитамена. Преданные ему люди поспешили предупредить его.
— Не выходи на битву с Александром, Спитамен! Это верная гибель. Укройся где-нибудь или уйди подальше в степи.
— Спасибо. Я обдумаю, как поступить.
Спитамен сидел во дворике, где возле глиняной низенькой ограды дремали два верблюда. Вольный ветер, еще сырой, но уже полный свежих запахов травы, пролетал над головой. Степь манила привольем, свободой, солнечными далями… Но степь — это не его земля. Это земля скифов. Уйти с кочевниками, затеряться среди пастбищ, скифских костров и повозок, отказаться от Согдианы, отдать Согдиану в руки чужеземцев навсегда… Нет!
В дверях убогой хижины встала стройная, белая фигура. Жена. Она смотрела на Спитамена.
— Я все слышала. Что ты будешь делать теперь?
— А что, по-твоему, мне надо делать?
— Я знаю, что мои слова, как всегда, пройдут мимо твоих ушей. Но все-таки я скажу — может быть, в последний раз. Ты должен пойти и сдаться Александру, сдаться на милость. Вот что, по-моему, тебе надо сделать.
Спитамен вздохнул.
— Этого не будет, пока я жив. Ты это знаешь.
— Пока ты жив?
— Да. Пока я жив, я буду сражаться с этим жестоким человеком, который отнял у меня все — мою землю, мои богатства, мою свободу и свободу моего народа. Я буду сражаться, пока не убью его и пока не прогоню чужеземцев с родной земли.
— Или пока он не убьет тебя.
— Да. Или пока он не убьет меня.
Женщина помолчала, не спуская со Спитамена холодных, усталых глаз.
— Пока ты жив, Спитамен, отправь меня домой. У меня больше не осталось сил. Я ненавижу эту жизнь, я ненавижу этих людей, я не могу больше! Все тебя оставили — и согды, и бактрийцы. На что ты надеешься? На кого? Ты ослеп и оглох, у тебя нет разума!
— Ты хочешь, чтобы я стал предателем? Этого не будет.
— Отпусти меня.
— Это свыше моих сил. Ты без меня погибнешь.
— Значит, все останется по-прежнему?
— Да, пока…
— Пока ты жив?
— Да. Пока я жив.
Женщина сжала губы. В глазах ее была ненависть. Она повернулась и снова скрылась в темноте жилища.
— О если бы ты уже был мертв!
Спитамен послал за своими начальниками конных отрядов. Но они сами спешили к нему. Их осталось немного.
— Спитамен! Спитамен! — Они волновались и перебивали друг друга. — Надо бежать! Надо уйти в степь! Спеши!
— Надо посоветоваться с ними. — Спитамен кивнул в сторону скифских шатров. — Может быть, примем бой…
— Не советуйся с ними, Спитамен! — В круг, чуть не плача, ворвался молодой согд. — Я только что оттуда. Я слышал! Они больше не хотят воевать с Македонянином!..
Спитамен выпрямился.
— Как не хотят? Пусть они мне это скажут сами!
Он отстранил молодого согда и решительно направился к своему коню, который пасся невдалеке. Согды поспешили за ним.
Спитамен спрыгнул с коня у шатра скифского вождя. Хотел войти, но стража, стоявшая у входа, преградила дорогу.
— Что это значит?
— Ничего. Наш вождь спит и не велел будить.
— У меня важное дело!
— Ничего не знаем.
Спитамен направился к широкому костру, возле которого на кошме сидели скифские военачальники, пили кумыс, мирно переговариваясь и чему-то смеясь. Они словно не видели Спитамена, пока он не произнес обычного приветствия.
— А, Спитамен! Садись, Спитамен!
— Вы слышали, что Александр сам идет на нас?
Ни одного взгляда не мог поймать Спитамен — скифы глядели друг на друга, куда-то вниз, куда-то вбок… У Спитамена начали дрожать брови от гнева.
— Александр? Что ж… Пусть идет.
Спитамен молча глядел на них. Горькая и страшная правда открылась ему — скифы отказались от него! Он один с горсткой согдов. Один.
— Ступай домой, Спитамен, — сказал скуластый румяный старик, один из военачальников скифов, — ложись и спи. Македонянин еще далеко.
— Македонянин в любую минуту может оказаться здесь, вы его знаете! — с упреком сказал Спитамен.
— Знаем, знаем, — раздались нетерпеливые голоса.
И снова повели свой разговор, будто Спитамена уже не было среди них.
Садясь на коня, Спитамен заметил, что несколько скифских воинов бежит к табуну. Сердце сжало тяжелое предчувствие.
Обратно ехали медленно. Спитамен, прищурясь, глядел куда-то в лиловую даль. Что делать ему теперь? Что предпринять? Скифы что-то задумали, и задумали без него. Может быть, сегодня ночью они снимутся и, покинув его, уйдут по неизвестным дорогам, а утром он увидит лишь черные круги от костров да следы убегающих колес…
Спитамен послал разведчиков. Может, удастся как-то узнать, что задумали скифы?
Разведчики являлись один за другим и приносили только одну новость.
— Скифы обещали Александру голову Спитамена. Они больше не хотят воевать с Македонянином. Они купили у Македонянина мир ценой твоей жизни!
— Спрячься, Спитамен, так, чтобы ничьи глаза не увидели, где ты спрячешься!
— Беги скорее, Спитамен, убийцы уже идут за тобой!
