Лола – любящее сердце - Изабель Абеди
Голос у нее был очень решительный, а во взгляде читалось нетерпение. Теперь она больше не была похожа на фрау Вигельманн.
— Значит, все мои друзья попали не в тот класс! — не успокаивалась я. — Мы хотели учиться вместе, и мой папай перед каникулами…
— Распределение по классам уже закончено, и, к сожалению, ничего уже нельзя изменить! — прервала меня учительница. — Я уверена, скоро ты почувствуешь себя в пятом «б» как дома.
А вот в этом я совсем не была уверена! В отчаянии я взглянула на герра Деммона, стоявшего рядом с фрау Кронберг за преподавательским столом. Две девочки за первой партой, склонившись друг к другу, о чем-то шептались. Наверно, они были лучшими подругами, которые раньше учились вместе. Мне стало еще хуже, чем в первый день в начальной школе. Теперь и у меня была лучшая подруга, но она угодила в совсем другой класс!
— Я понимаю, что ты сейчас огорчена, — сказал герр Деммон, и его карие глаза потеплели. — Но ведь ты можешь встречаться со своими старыми друзьями на всех переменах, хотя сейчас это вряд ли тебя утешит. А пока садись, хорошо?
Что ж тут хорошего? С опущенной головой я направилась к самой последней парте. Там сидел мальчик в синей бейсболке и кому-то призывно махал рукой. Но вовсе не мне. Наконец он крикнул:
— Сюда, Марсель!
Я села на соседнее место и уставилась в стол. У мальчика, которого звали Марсель, были темно-каштановые волосы. Он сел между мной и парнишкой в кепочке. Они начали болтать — и вдруг я почувствовала запах. Пахло от темно-каштановых кудряшек Марселя. У меня очень острое обоняние. В первый же день в Школе с козами я почувствовала, что от Фло пахнет рыбой. Ужас! Но этот запах был вовсе не ужасный. Наоборот. В нем было что-то родное, словно… словно…
Я принюхалась. Ну, вот, — единственный приятный момент в этом неправильном классе. Почему этот запах кажется таким знакомым?
Я осторожно наклонилась к Марселю, а он тем временем отвернулся от меня. Но когда мой нос почти коснулся его волос, он вдруг резко повернулся. Бумс! — мы столкнулись носами, и от неожиданности и испуга я чуть не свалилась со стула.
— Тебе разве не больно? — ошеломленно спросил мальчик.
Его приятель в бейсболке расхохотался.
— Ой! — пискнула я.
Теперь я знала, чем пахнут его волосы. Яблочным шампунем Алекса. К тому же, я чуть не разбила нос этому Марселю! Между прочим, лицо у него было очень симпатичное, а глаза синие, и сейчас он уставился ими на меня, как на сумасшедшую.
Я мигом вскочила и перебралась на другой конец стола. Туда как раз садилась девочка. На ней была кремовая мини-юбочка в складку с малиновым пояском и коричневый жилет. В волосах цвета меда красовались блестящие заколки.
— Привет! — сказала она.
— Привет! — пробормотала я, все еще потирая нос.
Тем временем все разобрались с местами, и фрау Кронберг пожелала нам доброго утра.
Уф! Добрым это утро назвать было бы сложновато. И оно не стало добрее, когда учительница раздала нам бейджики, чтобы мы написали на них свои имена. Герр Деммон сказал, что можно раскрасить их в любой цвет — по желанию. В классе стало тихо. Только подружки за первой партой все еще хихикали, и мальчик, сидевший у самого окна, без конца шмыгал носом.
— Это отвратительно, в конце концов! — возмущенно прошептала моя соседка.
Она выложила на стол черный лакированный пенал и начала фломастерами раскрашивать свой бейджик в желто-розовый цвет. Потом серебристой ручкой написала свое имя: «Далила», и окружила его бронзовыми завитушками.
Ужас! В моем пенале с принцессой лежали одни тупые карандаши, которые я утром извлекла из ящика с разным хламом, и мне совершенно не хотелось их оттуда доставать. Просить у соседки фломастеры тоже не хотелось, а рядом больше никого не было.
— Возьми-ка, — герр Деммон протянул мне коричневый кожаный пенал. — Вернешь мне после урока, хорошо?
Я даже спасибо не сумела сказать, но, кажется, учитель этого и не ожидал.
В пенале я нашла черный фломастер, неразборчиво нацарапала свое имя и заколебалась: не пририсовать ли рядом череп и кости, но тут фрау Кронберг хлопнула в ладоши и сказала, что пора заканчивать с бейджиками.
Потом она раздала расписание уроков. Рядом с названиями предметов там стояли имена преподавателей. Фрау Кронберг будет вести географию и английский. Рыба-шар — французский и математику, а герр Деммон — немецкий и музыку.
— Но сегодня занятий у нас не будет, — сказал герр Деммон. — После перемены мы просто немного познакомимся друг с другом.
Я скрестила руки на груди и стала думать о том, что знакомиться с кем бы то ни было у меня нет ни малейшего желания. Лучше бы в этот класс пришел хоть кто-нибудь из тех, кого я знаю. Эта мысль засела у меня в голове, как гвоздь.
Что удивительно — именно так и случилось. Незадолго до перемены в классную комнату постучалась директриса и привела с собой опоздавшую ученицу. Все места, кроме единственного — рядом со мной, были заняты, и я опять невольно вспомнила свой первый день в Школе с козами. Тогда опоздала Фло, и села она рядом со мной, хотя мне-то хотелось сидеть совсем с другой девочкой. С девочкой, которая оказалась самой противной козой в Школе с козами.
Ну что тут скажешь? Спустя полтора года мое желание сбылось в точности.
Опоздавшей была моя бывшая одноклассница Аннализа.
4. Большие перемены и ходьба парами
— Не могу поверить! — воскликнула Фло, когда на переменке все мои друзья собрались у двери пятого «б».
— Бедняжка Лола! — с сочувствием добавила она.
Ансуман кивнул и сказал Фредерике:
— И вообще все это очень странно! Перед каникулами Аннализа говорила, что собирается в гимназию.
— Значит, врала, как обычно! — буркнула я.
Похоже, что в пятом «б» Аннализа была знакома не только со мной. Она уже сидела на моем стуле рядом с Далилой и любовалась ее дурацким черным пеналом.
Когда Фредерика ее окликнула, Аннализа даже не обернулась.
— И как она? — шепотом спросила Фло.
— Такая же, как всегда, — усмехнулась я, раздумывая, не пора ли нам с Фло отправиться к директрисе.
Мои друзья поинтересовались у своих учителей, нельзя ли мне перейти в их класс. Но им отвечали то же, что сказали мне герр Деммон с фрау Кронберг. Думаю, что и ответ директрисы
