Кот Тихон, или Похищение Голландца - Маша Трауб
– Вот это да, – восхищался Котовский, – вот это здорово.
Тихон удивлялся, когда Котовский останавливался перед картиной, не самой впечатляющей, а даже наоборот, незаметной, и подолгу сидел перед ней. Тихон ждал рядом, не переставая поражаться тому, как Котовский интуитивно, не обладая никакими знаниями, чует настоящие шедевры. Как умеет смотреть не на рамы, а на картину. То, чему Тихона учили в школе и на курсах, Котовский чувствовал сердцем.
– Иди к нам, – предлагал Тихон другу, – я поговорю с папой, он «главный защитник», он разрешит. А полковник Гранд будет только рад заполучить такого курсанта.
– Не, лучше ты к нам, – отвечал Котовский, – мой батя к тебе нормально относится, хоть ты и музейный. Мы раньше музейных не любили, они слишком много о себе воображали. Никогда с нами не разговаривали. Даже через окно. А ты нормальный оказался.
– Я не могу к вам. Мне нужно охранять музей.
– А я не могу к вам. Я должен возглавить банду после отца.
– Я всегда буду твоим другом, – сказал торжественно Тихон и протянул Котовскому лапу. Тот протянул ему свою.
Это была настоящая кошачья клятва дружбы.
Наступало лето и время сдачи итоговых экзаменов курсов полковника Гранда. Тихон стал лучшим выпускником с лучшими результатами. Отличником учебы. Полковник Гранд лично пожал ему лапу и вручил золотой ошейник. После торжественной церемонии Тихон сбежал к Котовскому, который устроил ему настоящую пирушку – в подвале дворовые коты встретили его дружным мяуканьем, и Тихон облопался сосисок.
– И что будет дальше? – спросил Котовский.
– Я буду охранять музей от мышей. Как настоящий «защитник».
– Слышь, а ты мышей хоть раз видел? – спросил Котовский.
– Нет, – признался Тихон.
– Да ты что, шутишь, что ли? Кот, который ни разу не видел мышь? Как же ты будешь защищать музей?
– У нас были учебные мыши, – промямлил Тихон.
– Да видел я ваши игрушки! Только для котят и годятся! – фыркнул Котовский. – Пойдём.
– Куда?
– На мышей смотреть. Настоящих. Вообще-то отец мне не разрешает туда ходить в одиночку. Там и крысу можно встретить.
– А крысы – это кто? – спросил Тихон.
– О, это, друг, похлеще мышей. Они здоровенные и злые. Они даже взрослого кота загрызть могут и не подавиться. Только это в другой подвал надо идти. Не сдрейфишь?
– Не сдрейфлю.
Котовский повёл Тихона по двору, по закоулкам, мимо других мусорок, пока не дошёл до подвала. Он остановился, сел, закрыл глаза, сосредоточился. И резко рванул вперёд. Этому навыку друга – стартовать с места, как молния, – Тихон не переставал удивляться и восхищаться. Он так не умел, как ни старался. Тихону требовался разбег.
– Не переживай, ты марафонец, а я – спринтер, – хмыкал Котовский.
– Это как?
– Ты можешь долго бежать, но в одном темпе. А я бегу быстро, но недолго.
Они пробирались по тёмным закуткам. Тихон ощущал совершенно другой запах, противный, резкий, раздражающий. Он чувствовал, что начинает злиться, ощущал, как его шерсть встаёт дыбом.
Котовский впереди то срывался с места, то замедлял темп, прижимаясь к стене. Тихон пытался следовать движениям друга, лапа в лапу.
Вдруг они услышали страшный, оглушительный писк, злобный и очень противный. Котовский резко остановился, и Тихон чуть в него не врезался.
– Вот они, – прошептал Котовский.
Так Тихон впервые в жизни увидел живых мышей. Они были маленькие, пищащие, вовсе не казавшиеся опасными. Тихон замер от неожиданности – злобными врагами, с которыми нужно сражаться, мыши точно не выглядели. Четыре мышки в испуге жались к стене. Но когда Котовский стал приближаться, они тут же скрылись в невидимых даже кошачьему взгляду норах.
Котовский помчался, чтобы поймать хоть кого-то, но не успел. Только один мышонок метался вдоль стены, не зная, куда бежать.
– Ты его должен поймать, – сказал Котовский Тихону, показывая на мышонка.
– Я не могу, – признался Тихон, – он маленький. И беззащитный.
– Ага, я так и думал, – хмыкнул Котовский.
– А ты? Поймай ты. Это твоя добыча, – предложил Тихон.
– Вот ещё! Мелюзгу в зубах таскать. Нет уж, – отказался Котовский.
Мышонок метался вдоль стены, пока, наконец, не нашёл спасительный лаз и не юркнул туда.
И вдруг оттуда, из глубокой норы, из черноты появились два сверкающих глаза и острая морда. Крыса.
– Пойдём отсюда. Иди задом. Не поворачивайся, – прошипел Котовский.
Тихон стал пятиться. Крыса наступала на них, выгоняя со своей территории. Тихон запнулся за выступ и затормозил. Крыса зловеще прошипела, обнажая острые зубы. Она была огромная, размером с собаку, страшная и злая. Никогда в жизни Тихон не испытывал такого ужаса.
– Бежим! – вдруг раздался вопль Котовского.
Они оба помчались что есть мочи. Крыса – за ними. Тихон слышал её дыхание, стук её лап и бежал во всю прыть. Он чувствовал, как она уже почти догоняет его и вот-вот прыгнет, накинется на него сзади. Он обернулся, хотя знал, что этого нельзя делать ни в коем случае, и увидел крысиную пасть. В голове мелькнула мысль: а не покориться ли судьбе, не сдаться ли? Сил уже совсем не осталось. Лапы будто ватные и совсем не чувствуются. Тихон остановился и, сжавшись в комок, приготовился к тому, что крыса сейчас набросится на него, вопьётся зубами в его шею. Как говорила мама? У каждого своя судьба? Значит, его судьба – быть съеденным крысой.
– Нет! Беги! Беги! – раздался вопль Котовского.
И в эту же секунду тот изо всех сил пребольно ударил Тихона лапой по зубам. Он опомнился и снова помчался со всех лап вперёд.
Котовский же резко затормозил, встал перед крысой, выгнув спину, и зашипел. Крыса остановилась.
Тихон бежал и думал, что Котовский сейчас спас ему жизнь. А смог бы он сделать то же самое ради друга? Он не знал. Мог только бежать.
Лапы сами его несли. Ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, как там Котовский, ненавидя себя за бегство и трусость.
Наконец, выбравшись из подвала, Тихон остановился. Он дрожал всем телом и никак не мог успокоиться. Из подвала не доносилось ни звука. Неужели крыса убила Котовского? Да какой из него, из Тихона, защитник? Вот Котовский – он настоящий. Это он должен охранять музей. А Тихон слабак и трус. И нет ему оправдания.
