Глаз сокола - Мишель Пейвер
Но не успела она и кусочка проглотить, как из-за деревьев выскочили двое мужчин. Они с криками размахивали длинными сверкающими когтями.
Маленькая львица кинулась наутек: вниз, в овраг, потом вверх по камням. Дороги она не разбирала – лишь бы убежать. Остановилась она, только когда пропала эта мерзкая человеческая вонь.
Маленькая львица боится и ненавидит всех людей. Ведь именно эти существа в жутких, развевающихся за плечами шкурах и со свирепыми собаками убили ее маму и папу, когда она была маленькой. А потом люди привезли ее на спине Гигантского Серого Зверя в эту холодную землю призраков.
Но так львица жила не всегда. Давным-давно, когда она еще была маленькой, появился один мальчик. У нее в лапе застряла колючка, а он вытащил ее своими тонкими ловкими отростками на передних лапах, а потом помазал ранку грязью, и все зажило. Мальчик заботился о маленькой львице и давал ей мясо. Она помнит его спокойный, уверенный голос и тепло его гладких, лишенных шерсти боков. Помнит, как невероятно долго он спал и как сердился, когда она прыгала ему на грудь, чтобы разбудить.
А потом появилась еще и девочка. Она относилась к маленькой львице по-доброму (кроме того случая, когда львица бросилась ей под ноги, и та споткнулась). Свет несколько раз сменился Тьмой, и они стали прайдом: мальчик, девочка и маленькая львица. Да, счастливое время! Маленькая львица вспоминает, как они шумно возились, играя в охоту, и как люди издавали лающие смешки, когда она на них наскакивала. Не забыла маленькая львица и волшебный мячик из стеблей: он летал без крыльев и бежал вниз по склону без ног. Мяса всегда хватало, она терлась о людей носом, и ей было тепло…
Вдруг с ветки соскользнул кусок Белого-Мягкого-Холодного и плюхнулся прямо на маленькую львицу. Она устало отряхнулась.
Вспоминать о мальчике грустно, потому что в это ужасное место ее отправил он. Друг ее покинул.
Маленькая львица принюхалась, потом побрела вперед между холодными бесчувственными деревьями.
Больше она людям доверять не будет. Никогда и ни за что.
4
– Ты говоришь на акийском, – осмелился произнести Гилас.
Он стоял в полумраке хижины и весь дрожал.
– Еще бы я на нем не говорила! – резко бросила одноглазая старуха. – Я ведь родом из Акии. Меня зовут Горго. А тебя как?
– Блоха, – соврал Гилас.
– Говори настоящее имя.
– Э-э… Гилас.
Горго опустилась на скамью возле большого очага и разложила на коленях огромный живот. Старый пастуший пес с трудом поднялся на ноги и захромал к хозяйке, виляя хвостом. Та взяла ведро, плеснула в глиняный черепок молока и замерла, глядя, как собака его лакает.
– Ну, что встал? – вдруг рявкнула Горго.
Гилас не сразу сообразил, что она обращается к нему.
– Подкорми огонь и садись, – приказала она. – Чумы у тебя нет, это сразу видно, да только если не обсохнешь, все равно помрешь.
Мальчик добавил в огонь сушеные коровьи лепешки, потом вылил из сапог морскую воду и подсел к огню как можно ближе: еще немного, и обжегся бы. В хижине оказалось темно и тесно. Гилас постарался не обращать внимания на запах мочи и гнилой рыбы.
Горго подняла усеянную пятнами фиолетовую лапищу и почесала щетину на подбородке. Ее затуманенный серый глаз обвел взглядом всю хижину, потом впился в Гиласа.
– Значит, ты был в рабстве у Воронов.
Гилас кивнул:
– В шахтах на Талакрее.
Горго фыркнула:
– Говорят, там все и началось. Вороны копали слишком глубоко и разгневали богов. Из-за них Солнце пропало. Такой холодной зимы, как прошедшая, никто не помнит, а весна и вовсе до сих пор не наcтупила.
Гиласу не терпелось спросить про Пирру, но мальчик прикусил язык. Он чувствовал: старуха все расскажет, только когда сама захочет, и не раньше.
– Что у вас здесь стряслось? – спросил Гилас. Зубы у него клацали от холода. – Я ни разу не был на Кефтиу, и…
– Да, не в лучшее время тебя к нам занесло, – произнесла Горго.
Ткнув пальцем в пустую глазницу, она как следует ее почесала.
– Сначала Великое Облако закрыло Солнце, и посыпался пепел. Потом пришла Великая Волна, – стала рассказывать помрачневшая Горго. – Говорят, некоторые просто стояли столбом и глядели. Другие кинулись наутек. Но волна настигла всех. Она мчалась быстрее скачущей лошади. Сама-то я всего этого не видела. Мы повезли вглубь острова груз шерсти, чтобы его взвесить. Вот уж удача так удача, а то потонули бы.
Горго взяла палку и поворошила угли в очаге.
– Сыновья рассказывают, мертвечиной смердело так, что не продохнуть, но тут уж им виднее. – Горы жира старухи затряслись от смеха. – Я с рождения запахов не чую, – пояснила она и сплюнула, едва не попав в собаку. – После первого дождя из черного пепла их выпало еще много. А примерно одну луну назад пришла Чума и ударила в самое сердце Кефтиу. Яссассара приказала всем покинуть Дом Богини. Тем, кто живет в одном дне езды верхом от него, тоже пришлось уйти. И деревни, и хозяйства – все опустело. Яссассара велела всем уходить в западные поселения, и вернуться людям разрешат, только когда жрецы объявят, что Чума отступила.
Гилас нервно сглотнул:
