Наталья Реут - На румбе 202
— Ясно? — спросил Колю капитан.
Но Коле все сейчас неясно. Откуда капитан знает этого ленинградского мальчишку? Что значат слова капитана, обращенные к ленинградцу: «катер за нами» и «прощайся с мамой»? Его отец вчера, ни слова не говорил о том, что на «Богатырь» взяли второго юнгу. Коля так погрузился в эти неразрешимые загадки, что даже не обернулся на крик с катера:
— Держи конец!
Между причалом и носом катера осталась полоска воды на хороший шаг, когда боцман «Богатыря», Колин отец, со швартовным концом в руках прыгнул на берег и закрепил его на бетонную «пушку».
— Ну, что стоишь как пень? Не слышал команду? — бросил боцман сыну. — Товарищ капитан, мотор глушить?
— Да нет! Зачем же! Сейчас и отойдем. Ну, вояки, марш в катер, — подтолкнул он набычившихся мальчиков.
— Сергей, неужели Витя все лето будет в обществе с этим двоечником и хулиганом? — спросила Витина мама, как только ребята, не глядя друг на друга, двинулись к катеру. Она была уверена, что драку затеял этот местный мальчишка.
— Моему племяннику есть чему поучиться у этого «хулигана»! — сухо сказал капитан. И, чтобы смягчить сказанное, добавил: — А чем плохо, если Витя подтянет в рейсе нашего воспитанника по математике взамен на морскую практику?
— Подержи-ка мешок, пока гость сядет, — услыхал капитан слова боцмана. — Мальчик пока береговой, а ты матрос второго класса.
— Он пока что не матрос, — резко поправил боцмана капитан.
— Но, товарищ… — Коля осекся. Не скажешь ведь: «Товарищ капитан, я нахвастался вашему знакомому мальчишке».
— И вряд ли скоро им будет. На флоте безграмотные матросы не нужны!
— Но я знаю и техминимум… И устав морского флота… — Коле уж неважно, что его слышит Витя. Ведь сейчас рушится его мечта. — Мне только пройти комиссию. Квалификационную комиссию на матроса второго класса…
— А я допустить на комиссию ученика шестого класса не имею права, — прыгая на борт катера, поставил точку капитан.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Третий день «Богатырь» в море. Третий день Коля и Витя шефствуют друг над другом. И живут они вместе в свободной двухместной каюте, предназначенной для практикантов.
Коля приподнял голову и заглянул на верхнюю койку. Витя спит. Раскраснелся во сне. Одну щеку подпер кулаком. «Маленький, как третьеклассник. А знающий… — думает, глядя на него, Коля. — Наверно, всю свою жизнь пыхтит над книгами с утра до ночи».
И оттого, что самому-то Коле это кажется величайшим подвигом — заставить себя над учебниками сидеть! — он жалеет Витю… Еще очень рано. Пусть уж отоспится.
В открытый иллюминатор он услыхал крик петуха. Думаете, на судне петухов нет? У кока целый курятник. На кормовой рубке, куда не попадает зыбь. Построили там им клетку. Судовое расписание у них точно как береговое: чуть свет пошли петь свои песни.
Коля вспоминает, как в первое утро по выходе в море Витя… завтрак проспал! И кому досталось? Коле! «Не приучаешь к трудовой дисциплине!» Вечером того же дня и Вите, правда, вскочило по первое число… Вызвал их капитан. У него правило — спросить вечером, как провел день. Коля об этом знал. Капитан спросил Витю: «Расписание занятий составил?» Тот и не думал… «В чем твой подшефный больше всего отстал? Выяснил?» И не думал…
А первый урок? Тоже не сошел гладко… Ни для Коли, ни для Вити. Витя объяснял, почему против равных углов лежат равные стороны. Коля слушал… но не очень! В пол-уха. «Подумаешь там — дело большое: нужно будет, возьму метр и замерю эти стороны».
— Смотри!
Прямо по носу судна вилась стая чаек. Их было не меньше сотни. Одна за другой, а то и целыми группами, они ныряли в воду и моментально снова появлялись на поверхности с рыбешкой в клювах.
— Бакланы, — сказал Коля.
А Витя взъелся:
— Я тебе про бакланов объясняю или про стороны треугольника?!
Тогда Коля бросил на палубу тетрадь.
— Что здесь происходит?
И Коля и Витя, как по команде, застыли: возле них стояли капитан и боцман…
— Не хочешь учиться — дело твое, но идешь с нами в последний рейс, — сказал капитан. Сказал — как отрубил. А отец не заступится, не жди! Отец с капитаном никогда не пойдет в раздрай…
И Коля «сорвался»:
— Не буду я больше учиться! Не буду! Не хочу! Раз мне не дается… В грузчики пойду!
— Пожалуйста, — спокойно согласился капитан. — Можем и характеристику тебе дать — как толковому, сообразительному парнишке, из которого, надеялись, получится отличный моряк… Кто знает, может быть, штурман! Парнишку тянет к управлению судном, казалось нам…
— Я и хочу! — крикнул Коля. — Хочу стоять на руле!
— Не хочешь! Ничего ты не хочешь! Баклуши бить ты хочешь! — оборвал его капитан. — Что это за «не дается»? Головы на плечах нет? Все есть, только выдержки нет, упорства! А без них — что за мореплаватель? В грузчики он пойдет! Не возьмут и в грузчики лентяя безграмотного! А ты как думаешь, учителю выдержка и терпенье не требуются? — подошла Витина очередь получать нагоняй. — Насмешка над учеником — плохой метод скверного педагога!
После ухода боцмана и капитана Коля с Витей долго молчали. Вите-то легче… Ему же краснеть приходится за одного себя. А Коле — и за отца. Ведь получается так, что и отец перед капитаном виноват: чей сын лентяй?
— Будешь со мной еще заниматься? — не глядя Вите в глаза, спросил Коля.
— Ну да! — с нескрываемой радостью ответил Витя.
Коля тряхнул хохолком. И — с добрым утром! Впрыгнул в робу, в тапочки и подался на палубу. Где ж мы идем? В Лаперузе? Нет, берегов не видно. Все еще в Японском. А что за посудина впереди? Встречное судно. Нефтеналивное. Горючее на Комчатку возили или в бухту Ногаево. А ленинградец спит. Интересно же — встречный танкер!
Коля машет проходящему мимо судну. Семафорит руками: «Счастливо!». «Богатырь» и танкер обмениваются короткими гудками. Капитаны знакомые, значит! И еще значит, что капитан «Богатыря» в рубке. Когда он спит?
На палубе одиноко стоит ведерко с охрой. Должно, подвахтенный красил стрелы, а вызвали на мостик — убрать не успел. Непорядок! Подобрал. Отнес под полубак, в малярную. Вернулся под спардек. Заглянул в матросские каюты. Койка Королева заправлена. На вахте, значит. На руле.
Четырех, наверно, еще нет. Самая трудная вахта — с полночи до четырех. «Собака» называется.
Коля заглядывает в каюту к отцу. Спит… Дышит он во сне шумно, с подхрапом. Получается сердито. «Захрапишь», — думает Коля. Покружись-ка с подъема дотемна. А заштормит? Носись волчком по палубе, следи, чтобы крепленье груза не ослабело, — ты боцман. А по палубе волна гуляет! Ну, в шторм и всем достается не меньше. Как там ни качает, а вахту нести нужно. Сейчас-то — разлюли-малина, как отец говорит.
Вон заря загорается. Край неба от воды краснеет… Скоро сделается золотой! Как медяшка надраенная… День опять будет… кожу спалишь, если жариться на полубаке! В порту грузчики, чуть с работой затор, бултых в воду — и пошли кролем! И на рейде со всех бортов матросы в воду прыгают! А на ходу не прыгнешь! Затянет под винт!
Коля идет по коридору мимо машинного отделенья. Выходит на решетки. Заглядывает вниз: кто на вахте? Второй механик. Он считается хозяином машинного отделенья! Этот про машину как про человека говорит! Она у него и «чихает» и «кашляет»!
Коля становится на трап и легко на руках скользит по поручням. На нижней площадке останавливается. Делает вид, что чихнул. Потом спрашивает жестами про дизель: «Нет?» Вахтенный механик задрал голову. Грозит Коле пальцем. Беззлобно! Он добряк! Только вниз к нему не просись. Вредный народ — механики! «Подземное царство».
Коля выскочил из машинного отделения. Побежал на нос. Здесь утренний ветерок пожестче. Коля поеживается… На носу стоит впередсмотрящий Королев. В огромном тулупе. Чудно летом на тулуп смотреть! И клюет носом. Голова дергается. Смешно — со своей головой не справиться! Он ее вверх — пошла на место! Она — то вниз, то вправо, то влево. Что попишешь, если сон матросу за шиворот лезет? А не заснешь, — в извещении мореплавателям было сообщено: «Замечена плавающая мина».
Коля подсаживается рядом. «Хочешь подремать? Давай. Я выспался! Не подведу». Коля видит, что Королев борется с искушением. И вдруг он отодвигается от Королева: в рулевой рубке сам… Когда же он спит?! «Раздобыть кружку кипятку? — спрашивает Коля у матроса. — Глотнешь и оживешь. Принесу?» — и бежит на камбуз.
Из воды выползает длинный солнечный луч. В однобокой подсветке капитан снизу Коле видится огромным. В полрубки… И чего он своего племянника вместе с Колей в одной каюте разместил? Сам все равно до кровати не дотрагивается в рейсе. На диван подушку бросит. И — в чем есть… Ну, китель да фуражку скинет. Японское море — подлое! Да и Лаперуза не слаще! Тут по курсу как по ниточке иди! Не то враз на рифы сядешь! Без лоцмана идем… А с кого спрос? С него.
