Александр Романов - Большая медведица смотрит на город
— Я всегда жалею старушек, — сказал Бук. — Они не могут прыгать и веселиться…
— Мы подъезжаем! — предупредил папа, складывая вчетверо газету. Он читал всю дорогу.
— Да, — подтвердил Бук. — Мы уже подъезжаем, и нам надо думать о Сороке, а не о всякой всячине.
— Пустяки, — махнул рукой папа. — Мне кажется, что это очень легко будет сделать. Сначала Бук покажет нам дом, где живет мальчишка, подбивший из рогатки Сороку. Я поговорю с ним, объясню жестокость такого поступка. В крайнем случае выкуплю Сороку!
Водитель резко затормозил перед остановкой, и папа с Бориской заспешили к выходу.
Дом белобрысого мальчишки стоял недалеко от магазина. Бук сразу узнал его и показал папе и Бориске.
— Ладно, — сказал папа. — Я сам разберусь с этим стрелком из рогатки. Надо, пожалуй, сказать ему, будто Сорока нужна мне для медицинских опытов. Серьезность и научность такого дела должна сильнее подействовать на его воображение и помочь добиться успеха.
— С воображением надо обращаться осторожно, — предупредил Бук. — Оно может так неожиданно разыграться, что потом его трудно будет унять…
Но папа не стал слушать Бука. Папе ли не знать о том, как надо обращаться с мальчишками!
— Вы можете помешать мне, — заявил он. — Останьтесь-ка лучше в магазине. Вот тебе, Бориска, рубль. Купите себе на него все, чего вам захочется. А я в два счета договорюсь о Сороке и принесу ее.
Бориске пришлось подчиниться. Хотя он терпеть не мог магазинов даже тогда, когда ему разрешали купить что-то и для себя.
— О-о-о-о! — сказал он, открыв дверь в магазин и увидев длинную очередь.
— Придется постоять, — сказал Бук, — ничего не поделаешь.
— Ничего не поделаешь… — согласился Бориска и занял очередь за женщиной в ярко-цветастом платье.
Очередь двигалась медленно.
В магазине стоял приглушенный гул голосов. Вернее, даже не гул, а какое-то жужжание.
— Они жужжат, будто сто шмелей, запутавшихся в лепестках цветков, — шепнул Бук Бориске.
— Похоже, — согласился Бориска — А еще они жужжат, как вон та нарисованная на плакате большая муха жужжала бы в банке. Если ее туда посадить.
— А зачем ее нарисовали такой большой? — поинтересовался Бук.
— Этот плакат с мухой напоминает, что надо мыть руки перед едой. Чтобы не заболеть, — объяснил Бориска.
— Теперь я понимаю, почему ты заболел, — догадался Бук. — Ведь ты не мыл руки перед тем, как есть малину в Машенькиной берлоге! Мы тогда совсем забыли напомнить тебе о чистоте.
— Нет, — сказал Бориска, — я заболел совсем не той болезнью, которая приходит от грязных рук. Я заболел потому, что вымок под дождем.
— Здравствуйте-до свидания, — присвистнул Бук. — Не сочиняй, пожалуйста, больше, чем надо. Я, сколько живу, никогда не заболевал от дождя. От мухи, действительно, можно заболеть. Однажды, когда я щелкал кедровые орехи на сосновом пне, маленькая муха захотела, чтобы я ее проглотил. Вот тогда я плевался, даже чихал…
Бук не договорил и чихнул. Да так громко, что почти все стоящие в очереди посмотрели на Бориску с каким-то недоумением. А женщина в ярко-цветастом платье даже раскрыла рот — наверное, хотела сказать: «Больные должны лежать в постели, а не ходить в магазины».
Но она не успела этого сказать — появился папа и объявил:
— Все в порядке!
И почти все стоящие в очереди повернули головы к папе, пытаясь понять причину такого восторженного восклицания.
— Все в порядке! — повторил папа и случайно посмотрел на женщину в ярко-цветастом платье.
Женщина почему-то смутилась, покраснела и закрыла рот.
— Ну? — тихонько спросил папу Бориска.
— Где Сорока? — взглядом из Борискиной пазухи спросил Бук.
— Нет, — ответил папа, — я не принес ее. Но… — он понизил голос и добавил: — Почти все в порядке. Сейчас мы купим конфет и печенья, пойдем на дачу. Там вы и встретитесь с Сорокой.
…На даче Сороки не было.
— Где же она? — спросил папу Бориска.
— Терпение, терпение… — ответил папа. — Сначала надо растопить печку. На полке я вижу пачку горохового концентрата. Сварим суп, а тем временем появится и Сорока.
Стали растапливать печку. Она дымила — дрова не хотели разгораться. Пришлось открывать двери и папиным плащом выгонять дым из помещения.
Бук тоже отталкивал дым лапкой и приговаривал:
— Пошел вон, пошел вон, пошел вон… Наконец пламя зашуршало, загудело…
— Долго еще ждать? — нетерпеливо спросил Бориска. Папа посмотрел на часы и в окно.
— Странно, — сказал он. — Белобрысый обещал принести Сороку сюда. Я объяснил ему, где наша дача. Он сразу согласился продать мне Сороку для медицинских опытов. За пять рублей. Только сказал, что отдал ее на время своему другу и должен сходить за ней.
— И ты, конечно, уже заплатил? — спросил Бориска.
— Да, — ответил папа. — Какая разница — сразу отдавать деньги или потом.
— Нельзя было этого делать, — сказал Бук. — Следовало только пообещать пять рублей. Тогда бы он больше был заинтересован в том, чтобы принести нам Сороку.
— Вот еще! — обиделся папа. — Я лучше знаю, как надо поступать.
— Нет, — вздохнул Бук, — здесь что-то не так. Я должен сбегать и разведать обстановку. Иначе нас могут очень легко обмануть…
И он метнулся к двери.
— Подожди! — крикнул Бориска.
Но Бук даже не приостановился. Он лишь махнул Бориске своим пушистым хвостиком.
— Ты все сделал неправильно, папа, — с досадой сказал Бориска. — Мальчишка обманул тебя и не отдаст нам Сороку. Бук тоже хорош… Выскочил, помчался… Совсем не думает, что его могут опять поймать…
— Нет, с вами можно сойти с ума, — заявил папа. — Выручайте Сороку сами.
Он вытащил из кармана газету, улегся на диван и начал читать вторично, видимо, совсем забыв о том, что уже читал ее в автобусе.
А Бориска закрыл дверь, уселся верхом на стул и стал смотреть в окно. Он понимал, что догонять Бука бесполезно и остается только ждать его возвращения.
Прошел час.
Прошло два часа…
Папа задремал, выронив из рук газету. Она съехала на пол и лежала на нем белеющим островком.
Часа через три Бориска услышал царапанье в дверь. Уронив стул, он бросился к двери и распахнул ее.
— Ух! — сказал Бук. — Я умираю от жары… Ни один чемпион по бегу не смог бы сегодня догнать меня — так быстро я бегал. И я был прав… Да, я был прав! — гордо повторил он, стряхивая с шерстки сосновую иголку. — Конечно, Белобрысый и не думает отдавать Сороку. Он несколько дней тому назад продал ее своему черному другу. Вот что получается!
— Значит, он обманул меня? — возмутился папа.
— Да, — сказал Бук. — Пять рублей у него надо забрать. На них можно купить кедровых орехов. А Сороку мы и без рублей спасем. Она привязана у черного мальчишки на чердаке. Я уже побывал у нее и договорился, что, когда стемнеет, проберусь к ней еще раз и перегрызу веревку. Сорока уже может немного летать. А на чердаке есть окошко с разбитым стеклом. Оттуда она и слетит на дорогу, по которой вы пойдете. Вам останется только взять ее с собой. Потом мы сядем в автобус и уедем. Хорошо я придумал?
— Отличненько! — захлопал в ладоши Бориска.
— Так и сделаем… — сказал папа, встав с дивана и надевая плащ.
— Ты куда? — спросил Бориска.
— Пойду заберу деньги у этого маленького негодника. Сам он, видимо, не думает их возвращать.
— А я пойду и поддам ему хорошенько! — сказал Бориска.
— Никаких драк! — предупредил папа. — Жди меня здесь.
…- Как же, — сказал Бориска Буку, когда папа ушел, — стану я сидеть и ждать. Пойду и наподдаю Белобрысому.
— Он старше тебя и сильнее, — предупредил Бук.
— Зато я на него злой за Сороку, — сказал Бориска.
— Я с тобой! — заявил Бук.
Они издали видели: папа подошел к Белобрысому, сидевшему на бревнах около своего дома. Они о чем-то поговорили, потом папа взял деньги и пошел на дачу другой дорогой, мимо клуба.
Когда он скрылся за поворотом, Бук выпрыгнул из Борискиной пазухи и спрятался в траве у забора. А Бориска, засунув руки в карманы, пошел прямо на Белобрысого.
Тот стоял занятый своими мыслями, ковырял носком ботинка землю.
Бориска остановился шагах в трех от него и пнул в сторону Белобрысого ржавую консервную банку.
— Чего тебе, ёкало, надо? — спросил Белобрысый и шагнул к Бориске.
— Плитку шоколада! — вызывающе ответил Бориска. — Дашь?
— На! — крикнул Белобрысый и больно ударил Бориску в подбородок.
— А-а! — крикнул Бориска и ударил врага в скулу. После этого они сцепились и минут пять колошматили друг друга кулаками, бодали головами, пытались ударить коленками.
— Вот тебе! — крикнул Бориска. Выбрав удачный момент, он последний раз стукнул Белобрысого по носу и, отбежав от него, схватил большой камень.
