Эмиль Офин - Формула ЧЧ
— Ладно. Идемте все в мой кабинет.
«Кабинетом» оказалась комната без обоев, с садовой скамейкой и грубо сколоченным столом, заваленным кусками железа, моточками проволоки, изоляторами, вперемежку с бумагами, замызганной чернильницей и пресс-папье без промокашки.
Глафира села рядом с Игорем. Она ощупывала его, оглаживала; поправила воротничок, достала из сумки мандарин и сунула в карман его куртки. А Игорь смотрел на стену: там на гвоздях висели палки, скрепленные металлическими прутками в виде буквы «Т».
— Дядя Семён, откуда они у вас, телевизорные антенны?
— Ах, эти? Их у меня цех ширпотреба производит. Да, видишь, брак. Прутки плохо отшлифованы.
Игорь помолчал. Замялся.
— Ну-ну, в чем дело?
— Дайте нам одну… И вот этот моточек проволоки.
Он переглянулся с товарищами. Те ответили вопросительными взглядами. Однако Славка сразу же нашелся:
— Нам для школы нужно.
Не успел Семён Трофимович ответить, как Глафира сказала властно:
— Бери, Игорь. Что его спрашивать? Зарылся в своих железяках.
— Ну-ну, ты полегче…
Но Глафира уже сняла с гвоздя антенну и отдала её Игорю.
— Маму поцелуй от меня, отцу поклонись. Мы живём на набережной, в новом доме, квартира семь. Приходи в гости.
Когда вышли за ворота, Славка спросил:
— Зачем тебе эта антенна? Опять — реле защиты?
Игорь молчал. Симка обиженно протянул:
Если уж поклялись на верность, так какие могут быть секреты?
— Ладно… Все равно мне одному не донести телевизор. Тут Лера познакомила меня с одной больной теткой. В её доме живет. Сидит в кресле, не может ходить. Вот я и решил…
Дальше Игорь не успел рассказать, потому что на набережной показались трое мальчишек.
— Вон тот, вихрастый, сейчас будет приставать. Вы не лезьте, я сам… Только охраняйте меня сзади.
Славка молча вынул руки из карманов и встал справа от Игоря, а Симка поднял с земли камень и встал слева.
— Брось, — сказал Игорь. — Камнями дерутся только трусы. Мы им и так покажем.
Но мальчишки не завязали боя. Исподлобья оглядев Игоря и его товарищей, они перебежали на другую сторону, швырнули оттуда обломками кирпича и пустились наутек.
— Вот видишь, кто дерется камнями, — сказал Игорь.
Держа антенну за три конца, ребята промаршировали по набережной плечом к плечу, прокричали на углу три раза «Акмэ пион!» и разошлись, каждый в свою сторону.
Глава пятая
АКМЭ ПИОН
Крыша уже не была влажной. Она накалилась на солнце. Его лучи сверкали на куполе далекого собора, золотили реку. Отсюда она казалась узкой. Железная труба мастерских Энергостроя отчетливо виднелась вдалеке на фоне голубого неба. Игорь помахал ей рукой, как знакомой. Там ведь работают и Жансултан Алиев, и Семён Трофимович. И может, ещё не ушла Глафира. Игорь достал из кармана мандарин, мигом очистил его, съел и взялся за дело.
Антенна встала на место так, словно всегда и была тут. Проволока не даст ей упасть от ветра. Только надо потуже затянуть. Вот так…
Игорь отступил на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, и в ту же секунду почувствовал, что крыша уходит у него из-под ног. Мелькнула мысль: мандариновая корка! Он забалансировал, но не удержался, шлепнулся на железо, на мгновенье повис над узкой щелью между двумя домами, цепко ухватившись за край крыши. Пустота медленно тянула его вниз. Он напряг все тело, изогнулся и, охнув от боли, уперся ногами и руками в одну стену, спиной — в противоположную.
Первый испуг прошел. Игорь начал лихорадочно прикидывать: наверх не выбраться, не хватит сил; уже немеет спина и в коленях — дрожь. Если сорвешься… Впервые в жизни Игорь ужаснулся высоты. Под ним была пустота — реально ощутимая, потому что каждую секунду он мог исчезнуть в ней…
Он стал осторожно спускаться: очень медленно перебрал ладонями по стене на несколько сантиметров ниже, потом сделал то же самое спиной и ногами. Так, ослабляя напряжение сначала в ладонях, потом в коленках, потом опять в ладонях и снова в коленках, он, царапая спину, двигался вниз. Он опускался все ниже в густеющий сумрак, сырость и холод. Полоска неба вверху делалась все уже, а когда она превратилась в голубую ленту, ноги наконец коснулись земли.
Игорь лежит на влажном мусоре и дышит широко открытым ртом… Однажды на юге он купался. Поднялся ветер, волны не давали подплыть к берегу. Вокруг купались взрослые, и никто не догадывался, что рядом Игорь выбивается из сил. Потом он долго лежал на прибрежной гальке и, как сейчас, дышал, дышал… Игорь подул на ободранные ладони, потер ноющие колени. А все-таки здорово он спустился. Вот бы Лера увидела. Интересно, где она сейчас? Ведь это же её дом…
Отдышавшись, Игорь встал и начал продвигаться в одну сторону боком, чтобы плечи не задевали за стены. Вот и конец пути, здесь нет выхода: эта стена — глухая перемычка между двумя домами. Он двинулся обратно. Сто пятьдесят семь шагов из конца в конец. И здесь — глухая стена; из-за неё чуть слышен какой-то гул, — может, уличный шум?
Игорь посмотрел вверх, приставил ладони ко рту, закричал:
— Э-эй! Помогите! Помогите-е!..
Голос заметался между отвесными стенами и заглох тут же над головой. Далеко в высоте голубела узкая лента неба. Теперь её голубизна, казалось, поблекла, как застиранное платье остроносой Катьки. Игорь лег на землю. Его знобило… На крыши этих домов может полгода никто не прийти. Что же делать? Ведь это — смерть. Долгая, голодная. Вот уже хочется есть и пить. Мама так и не узнает, что стало с ним. И никто не узнает — ни Лера, ни товарищи, ни Инна Андреевна. И у Катькиной мамы никогда не будет телевизора; он так и простоит, обвязанный веревкой, в темном чулане.
Лента над головой все бледнела, меркла, потом стала совсем белесой. И вот на ней слабо затлела одинокая звездочка. Говорят, будто белые ночи коротки. Это неправда, попробовали бы попасть сюда… Как хочется пить! Хоть бы дождик пошел. Какой там дождь! Звездочка горит, ни одна тучка её не закрывает.
Который час? Где теперь ребята? Наверно, пошли в кино. Симка — такой чудак, — Акмэ пион. А Славка? С первого класса они дружили, а в этом году он как-то переменился, стал напускать на себя что-то — язвит, насмешничает, особенно если рядом оказывается Лера. «Ну почему вы постоянно ссоритесь? Вы же настоящие друзья». Так сказала Инна Андреевна. Она — одинешенька. И он, Игорь, теперь одинешенек… Глаза слипаются, а все равно хочется пить и есть. Сердце стучит где-то над ухом. Тошнит. Может, он уже начинает умирать?..
— Игорь Соломин! Иго-орь!.. Игорь Соломин! Ты зде-есь?
Игорь с трудом открывает глаза. Звездочки не видно, её что-то заслоняет. Между стенами бьется крик:
— Ига! Ига-а! Ты где? Ты жив?
Словно пружина подбрасывает Игоря. Он вскакивает на ноги.
— Я здесь! Я жив!..
Наверху в три голоса кричат что-то, перебивая друг друга.
Игорь молчит. Он не может говорить. Лера и Славка начинают спорить о чем-то. До Игоря доносится звонкий Лерин голос: «Надо вызвать пожарных». Игорь пересиливает слезы, — ещё услышит Лера; только этого не хватало… Он просит:
— Не надо пожарных! Мама узнает.
— Твоя мама с Инной Андреевной ищут тебя по всему городу. Что делать, Ига? Как спуститься к тебе? — кричит Симка.
— Я тебе спущусь! Свернешь шею. — В голосе Игоря слышны нотки превосходства: он-то ведь сумел спуститься. Теперь он уже полностью овладел собой и командует: — Надо найти Жансултана Алиева. Он уже однажды вытащил меня из бадьи. Набережная, общежитие Энергостроя.
— Знаю, — отвечает Славка, — правильно. Держись, Игорь, Акмэ пион!
Одна голова исчезает.
— Ребята, у вас нет ли чего поесть?
— Сейчас принесу, Игорь, — отвечает Лера. — Я ведь живу в этом доме, потерпи минуточку.
Вторая голова исчезает. Симка спрашивает:
— Зачем ты спустился туда, Ига? Там что-то интересное, да?
— Как вы меня нашли?
— Твоя мама явилась к нам домой. Хотела узнать, куда мы пошли после школы… Ты меня слышишь, Ига?
— Слышу.
Как только она сказала, что тебя до сих пор нет дома, так я сразу начал действовать по методу Шерлока Холмса: антенна — раз, больная в кресле — два, Лерин дом — три, крыша — четыре! Только не понимаю, — зачем ты сюда спустился? Это недостающее звено.
Опять появляется Лерина голова, — сразу можно узнать по пушистым волосам.
— Игорь, где ты? Лови! — На землю упал пакет. — Мне пришлось рассказать все маме, а она сразу же позвонила твоей. Ой, что сейчас будет!
— Ничего не будет! Все будет в порядке. А ну, отодвиньтесь.
Это, наконец, Жансултан. Он говорит своим спокойным глуховатым голосом:
— Ай, нехорошо. Девочка лазит по крышам. Иди на чердак. Там твоя мама с ума сходит.
