Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом
Наблюдатель у зубцов запечатлел все это в памяти с точностью фотоаппарата. Нельзя было терять ни минуты — он быстро приготовился к спуску. Но тут снова начались его муки. На каждой ступеньке он проклинал день, когда родился. Он был так занят спуском и так старательно бранился, что даже не заметил, как его товарищи подошли и стали у подножия стены. Финал был совсем безрадостным: нога соскользнула с последней скобы, и… он очутился в объятиях человека со шрамом.
— В чем дело? — спросил главарь, ловко ставя его в вертикальное положение.
— Нет… ничего… но… — пробормотал тот, еще не оправившись от пережитого испуга.
— Патруль прибыл, что ли?
— Прибыл. Медведица напала на них…
— И они застрелили ее?
— Нет, только напугали…
— Ага, вот откуда эти выстрелы, — сказал тщедушный.
— Да. Но я видел еще кой-кого.
Человек со шрамом поднял руку к лицу.
— Кого же?
— Чабана. Он вернулся. Разговаривает с солдатами…
— Где?
— Прямо перед крепостью, на лужайке.
— Да… да… Наконец-то. Теперь вы знаете, что вам надо делать?
Оба вопросительно взглянули на своего главаря.
— Каждый из вас обследует по одной зале. Мы должны обязательно найти второй выход… Нельзя терять ни минуты!
Они не осмелились возразить. Только тщедушный проговорил:
— Была бы хоть стремянка повыше…
— Ну вряд ли она подошла бы. Не стремянка нужна, а… — человек со шрамом поднял палец ко лбу, — голова на плечах нужна.
И удалился, оставив помощников в невеселом расположении духа.
— Хорошо, хоть признал, что у него ее тоже нет, — шепнул тщедушный.
— Займись-ка лучше своим делом. Мне такие разговоры не по душе. Если ты чем недоволен, скажи ему прямо.
Тщедушный испуганно уставился на товарища:
— Уж не собираешься ли ты…
Хорек посмотрел на него с долей презрения:
— А стоило бы, право! Да неохота с этим возиться… Мы должны в ближайшее время открыть потайной выход, не то… всякое может случиться.
И не медля больше ни минуты, они вошли в замок.
Лаура лежала на койке, в ногах спал Филипп. Глаза у нее были закрыты, руки то и дело взмахивали, словно крылья. Одна мысль преследовала ее, но у нее не хватало смелости занести ее в дневник… «Сегодняшний или завтрашний день станет и для меня решающим… Я бы хотела только одного… только одного… Я боюсь даже записать это… я лучше шепну Филиппу на ухо…»
Поэтому никто так и не узнал желания девушки. Вдруг она вздрогнула.
— Ты ничего не слышал, Филипп? — испуганно спросила она.
Сидя в постели, она внимательно прислушивалась. Было тихо. Казалось, слышно было, как текут минуты. Вдруг Филипп спрыгнул с койки, грациозно направился к закрытой двери и сел перед ней. Словно подражая ему, Девушка в белом тоже неслышно скользнула к двери. И замерла.
— Тссс! — шепнула она. — За дверью кто-то стоит…
Кот прижался к ее ногам. Он поступал так всегда, когда хотел приободрить ее.
Девушка в белом провела рукой по мраморному квадрату, нащупала невидимый край, сжала его и неожиданно открыла дверь.
В проеме показалось лицо человека со шрамом.
…Увидев крестообразный коридор, Виктор понял, что они находятся в замке, описанном Лаурой. Чирешары дошли до того места, где пересекались мраморные коридоры. Пленница очень верно вычертила схему замка. В ней точно были указаны все двери, расстояния, сохранено даже число мраморных плит. Но нигде не видно было ни следа, не слышно было ни шороха. Словно многие столетия тут не было ни одной живой души. Все это походило на наваждение. Тайна замка и Девушки в белом все больше притягивала ребят, все настойчивей бередила воображение. Они думали, что, обнаружив замок, откроют сразу всё и тайны развеются, как пыль на мраморных плитах. А оказалось совсем не так: мрак становился еще более беспросветным, тайны еще необъяснимее.
— Не надо спешить с выводами, — проговорил Виктор. — Осмотрим сперва помещения замка. Доверимся удаче.
Они вернулись к началу коридора и остановились между двумя дверьми. Куда войти сперва? В левую или в правую залу?
— Ты куда хотел бы войти сначала, Тикуш? — спросил Урсу.
Мальчуган подумал и ответил:
— В правую.
Большая металлическая дверь была покрыта толстым слоем ржавчины. Урсу пришлось приложить все силы, чтобы сдвинуть ее с места. Руки у него покраснели от натуги, от резкого толчка на беломраморные плиты посыпалась ржавая пыль.
— В эту комнату уже столетиями никто не входил, — сказал Виктор, прежде чем переступить порог. — Во всяком случае, через эту дверь.
Они оказались внутри огромного белого куба, окутанного печальной тишиной. Они сразу узнали его по описанию девушки в белом. Те же размеры, те же ниши в стенах, посередине та же странная колонна, одетая мрамором. Правда, оказалось, что зала эта была еще когда-то уставлена мебелью. Несколько обветшалых кресел стояли веером вокруг балдахина, от которого сохранились лишь тонкие бронзовые витые ножки да жалкие остатки княжеской постели. Все, что некогда было тканью, кожей, обивкой, краской, истлело в пыль. Кое-где еще свисала серая ветошь да медно-желтые кисти, которые пощадило время. Лишь черный мраморный стол на выгнутых металлических ножках сохранял следы княжеского великолепия. На столе будто застыла серебряная амфора странной формы, окруженная десятью позолоченными кубками. Вытянутые кверху, они стояли, словно бдительные стражники. В одной из ниш лежала глиняная глазурованная утварь, множество позолоченной посуды.
И повсюду толстый слой пыли — и ни следа пребывания человека. Чирешары в безмолвном волнении оглядывали эту окаменевшую страницу истории. Мысли роились в голове, вопрос сменялся вопросом, а ответа все еще не было. Виктор шепнул Урсу:
— Попробуй открой железную дверь, а я поищу потайную дверцу.
Пока Виктор и Урсу пытались открыть двери, ребята робко, с каким-то недоверием осматривали утварь, разбросанную в зале. Подобных вещей видели они немало, но все это было в музеях, за толстыми стеклами, все было чистое, приглаженное. А тут еще лежала священная пыль истории, ощущалось дыхание веков. Чья же рука в последний раз наполнила кубки и за чье здоровье они были выпиты?
Голос Виктора рассеял задумчивость, навеянную пылью, запущенностью помещения и этой таинственной тишиной.
— Выходите во двор!
Виктору удалось открыть потайную дверцу почти в то самое время, как Урсу справился с металлической дверью. Чирешары сперва вышли во внутренний двор. Он тоже соответствовал описанию девушки в белом — пустой, окруженный неприступными высокими стенами. Обойдя весь двор, они не обнаружили ничего занимательного, если не считать большого выдолбленного, оглаженного по бокам камня, который служил, очевидно, скамьей.
Они вернулись, бесшумно закрыли двери и молча вышли в коридор. Теперь предстояло осмотреть левую залу.
Она ничем не отличалась от той, которую они только что осмотрели. Та же обветшалая мебель, та же густая пыль, то же печальное, гнетущее молчание. Даже в своем упадке и разрушении обе залы походили друг на друга. Кто же продумал этот печальный финал до мельчайших подробностей? И здесь на мраморном столе с выгнутыми металлическими ножками лежала серебряная амфора. И тут потайная дверь вела во внутренний двор, но чирешары, несмотря на все старания, несмотря на участие Цомби, так ничего и не обнаружили, не считая такого же большого камня, служившего скамьей. И здесь девственная пыль несомненно убеждала, что никто до них не проникал в мраморный замок.
Оставалось осмотреть северное крыло замка. Может быть, там они наконец разгадают тайну крепости и девушки в белом. Но прежде чем проникнуть в те залы, чирешары внимательно обследовали внутренние коридоры. Беломраморный крест, разделявший все пространство замка на четыре равные части, имел только один вход, тот, через который они вошли. Никакого другого входа им так и не удалось обнаружить, как ни выстукивали они все стены. Всюду в ответ раздавался глухой звук, гасивший всякую надежду.
Теперь они готовились к великому шагу… Урсу открыл дверь, Тик прикрыл рукой глаза. Они выходили в залу девушки в белом. Мальчуган помнил в подробностях описание комнаты по письму девушки… Но в помещении никого не оказалось. На густом слое пыли ни следа, ни единого свидетельства того, что кто-то был тут до них. Они вышли во внутренний двор, но и там не обнаружили ничего, кроме большого камня в углу да маленького грота, где бил источник. Стены были неприступны. На вершине одной из них виднелось что-то вроде зубцов.
Оставалась последняя надежда. Приближался вечер, это заставило их поторопиться. Урсу открыл дверь следующей залы, но тут же испуганно отшатнулся. Остальные тоже успели увидеть у дверей силуэты двух огромных стражников, готовых нанести удар. Но воины оставались недвижными, только грозно посверкивало оружие…
