Эмиль Офин - Формула ЧЧ
— Бедный «Кузнечик»! Как ему досталось!
— Ну, попадись мне только, рыжий!
— Чего же мы ждем? Надо работать! Дядя Коля, командуйте!
Николай озадаченно смотрел на ребят. Теперь он заметил, что все они в старых потертых одежках, в том числе и девочки.
— А вам не попадет?..
— От кого? — удивился Игорь. — Если хотите знать, нам посоветовал прийти сюда автоинспектор Сергей Павлович Щепкин. А ещё мы все обсудили с нашей учительницей. Она целиком «за». И наши родители тоже «за».
— Да вы не бойтесь, дядя Коля, — сказал маленький Клим, — мы справимся. Игорь знаете какой сварщик! Мы все будем делать, как вы скажете. Не бойтесь.
— Я не боюсь, — сказал Николай. — Спасибо…
Отобранные права, ругань механика, упреки жены, обида на рыжего мальчишку — все это словно отодвинулось куда-то, потеряло остроту. Даже унылый двор, заросший бурьяном и лопухами, перестал быть унылым с тех пор, как на нем появились эти мальчишки и девчонки.
— Смотрите, что я нашел! — кричал Клим, вытаскивая из груды железного лома большое ведро. — Дно совсем целое. Пригодится, дядя Коля?
— Вы покажите нам, что отвинчивать, и дайте инструмент, — сказал Игорь.
Пришлось Николаю Курочкину идти в склад, выпрашивать дополнительный инструмент, ветошь и керосин.
— Куда тебе столько? — спросил кладовщик. — Тут же хватит на целую бригаду.
Николай улыбнулся, впервые за эти три дня.
— У меня и есть целая бригада.
Действительно, получилась самая настоящая ремонтная бригада. Когда на свалку невзначай заглянул механик, он глазам своим не поверил: вокруг «пикапа» ползали взлохмаченные, измазанные ребята. Из-под машины в разные стороны торчали ноги; кто-то отвинчивал болты картера, кто-то снимал глушитель, кто-то соскребывал грязь с днища кузова. Вразнобой звенели гаечные ключи. А две девчонки, сидя на корточках возле большого ведра, терли керосиновыми тряпками листы разобранной рессоры и, раскачивая головами, распевали:
Больного доктор лечит,Больной ужасно рад.Запрыгает «Кузнечик»Коленками назад…
На голове у круглолицей девчонки дергался в такт песенке лиловый бант.
— Вот дьявольщина! — сказал механик. — Кто такие, откуда?
— Оттуда, — сказал Николай и ткнул отверткой в сторону забора. — Такие ребята, прямо орлы!
Максим Назарович хорошо понимал: мальчишки любят возиться с техникой, особенно с автомобилями — хлебом не корми. Но чтобы так дружно! И откуда такая сноровка? Механик-то не знал, что эти ребята привыкли иметь дело с железом в мастерских. Энергостроя.
— И впрямь — орлы. Такие шпингалеты, а уже, почитай, полмашины разобрали. — Он посмотрел, как Игорь умело орудует ручником и зубилом, и одобрительно выругался: — Силен, подлец! Да за такую работу не жаль и заплатить сполна. Я вам выпишу деньги, честное пионерское! Из безлюдного фонда, черт бы его побрал!
— Вы лучше выпишите нам пропуска, — заметила толстуха Нинка. — Не очень-то удобно лазить через этот ваш забор.
Все засмеялись, кроме Игоря. Он сказал обиженно:
— Никаких денег нам не надо. А Славка добавил:
— Мы сюда пришли работать по формуле «Че-че».
— По какой формуле?
— «Че-че» — человек — человеку.
На это Максим Назарович не нашел что ответить и принялся раскуривать трубку, невнятно бормоча: «Скажи пожалуйста, «Че-че»… Тут он заметил Клима, который в этот момент вылез из-под машины, перемазанный с ног до головы.
— А этот щенок что здесь делает?
Но Клим не обиделся. Он тряхнул замасленным вихром и неожиданно выпалил:
— Слушай внимательно: брось курить! Начинается отделка щенка под капитана!
— Что?.. — оторопело спросил механик. Он чуть не выронил трубку.
Лера и Нинка прыснули от смеха, а Симка поспешно сказал:
— Вы не обижайтесь, товарищ механик. Это он из книжки. Из-за неё и пострадал «Кузнечик».
Максим Назарович, конечно, ничего не понял.
— Какая книжка? Какой ещё, к дьяволу, кузнечик?
— Да этот «пикап». А книжка…
Ну, тут уж — ничего не поделаешь — пришлось рассказать механику все: и про рыжего мальчишку, и про то, как он успел скрыться. Даже показали обрывок странички, где было напечатано про «дьявольского» моряка.
— Может, вы знаете, Максим Назарович, из какой это книжки? — спросил Симка на всякий случай.
Механик подержал в замасленных заскорузлых пальцах листок, повертел так и сяк, посмотрел зачем-то его на свет и вдруг загремел:
— А наплюньте на этого рыжего прохвоста и на его дрянную бумажонку! Чего котелки зря ломать, ещё мозги себе вывихнете. Давайте-ка лучше оформляйтесь к нам в гараж, в ученики. Я из вас, дьяволята, автослесарей сделаю. Мне люди вот как нужны! — И Максим Назарович провел ребром ладони пониже подбородка, будто хотел отрезать себе голову.
Ребята переглядывались, довольные и гордые. Ещё бы! Ведь приятно, когда тебя приглашают на работу, как взрослого. Но наплевать на обрывок странички — нет уж! На это никто не согласен. Во-первых, в ней, в этой страничке, «гул прибоя и ветер путешествий», как сказала Инна Андреевна. А во-вторых, надо найти рыжего и наказать — это дело чести пионерского форпоста! Почему за аварию должен расплачиваться один Николай Курочкин?
— Кольке Курочкину я тоже сочувствую, ребята. Общипали его порядочно, — сказал Максим Назарович. — Я бы охотно списал этот дохлый «пикап» в утиль, кошке под хвост. Да ведь не все от меня зависит. Вот подождем решения автоинспекции, чтоб ей пусто было, и тогда…
Он вдруг поперхнулся, глядя куда-то над головами пионеров.
Ребята обернулись и… вот тебе и раз! Никто и не заметил, когда тут появился старший лейтенант Щепкин. Он стоял поодаль, у столба навеса; солнце отражалось в лакированном козырьке его милицейской фуражки.
— Здравствуйте, товарищи. Здравствуйте, товарищ главный механик. А я вас ищу по всему гаражу.
Максим Назарович поморщился, недовольно буркнул:
— Здравствуйте. Небось опять будете, искать неисправности, запрещать машинам выход на линию?
— А что, разве такие неисправности имеются? — невинно осведомился Щепкин.
Механик ругнулся под нос и ничего не ответил. Он вопросительно смотрел на Щепкина.
А тот достал из планшета лист бумаги и подал его Максиму Назаровичу.
— Автоинспекция уже приняла решение по делу шофера Курочкина. Вот, читайте.
— Вслух! Вслух читайте, пожалуйста, — попросили пионеры.
Механик выколотил трубку об каблук, спрятал её в карман и принялся читать:
— «Постановление. Я, следователь ГАИ, старший техник-лейтенант Щепкин С. П., произведя расследование обстоятельств аварии…» И так далее, и так далее… Ага, вот самое основное: «Ввиду того, что материалами следствия и показаниями свидетелей… — тут механик значительно посмотрел из-под седых кустистых бровей на пионеров, — и показаниями свидетелей подтверждается, что водителю по не зависящим от него причинам, в целях спасения человеческой жизни, пришлось пойти на крайние меры, единственно возможные в создающихся условиях, автоинспекция постановляет: следствие по данному делу прекратить. Шоферу второго класса тов. Курочкину Николаю Леонидовичу водительские права вернуть».
Николай Курочкин сразу повеселел. Глаза у него сделались какие-то телячьи. Такими глазами он молча смотрел на ребят. А те бросились его поздравлять и даже хором прокричали «ура». Клим же прямо-таки с обожанием смотрел на Щепкина. Теперь твердо решено: он, Клим, когда вырастет, обязательно сделается автоинспектором, старшим техником-лейтенантом — и больше никем и ничем!
А Щепкин между тем заинтересовался «пикапом»: ходил вокруг него, щупал мотор, заглядывал под кузов. Сразу видно, что человек понимает и любит машину.
— Да вы, ребята, уже многое успели сделать, — сказал Щепкин.
* * *
Все-таки интересное это дело — знакомиться с новыми людьми. Как будто решать трудные задачи по алгебре, где вместо определенных величин стоят условные знаки: поди-ка, разберись сразу что к чему. Ну, кто бы, например, мог подумать, что механик гаража, этот невоспитанный грубый дядька, который буквально набит ругательными словами, вовсе уж не такой, каким кажется с первого взгляда. Ведь это он потащил пионеров в гаражную столовую и принялся дубасить кулаком в запертую дверь.
А повариха сказала:
— Время кончилось, пускать не велено. Вы же сами подписывали инструкцию.
А механик сказал:
— Ах ты, пустая солонка! Далась тебе инструкция! Надо действовать по формуле «Че-че». Видишь, ребята наработались. Что ж ты, хочешь, чтобы они подохли с голоду?
И заставил повариху накормить ребят вкусным гороховым супом.
