Вильям Козлов - Едем на Вял-озеро
Сначала все разом возмущенно заговорили, а потом, как по команде, умолкли. В классе стало тихо. Слышно было, как за окном негромко гудел мотор да выпускал в развороченный асфальт пулеметные очереди отбойный молоток: на улице что-то ремонтировали.
И в гнетущей, настороженной тишине прозвучал насмешливый голос Пирамиды:
— Чемпионку мира украли!
Никто в классе даже не улыбнулся. Света больше не плакала, отрешенно смотрела в окно, будто все, что сейчас происходит, ее совсем не касается.
— Кто же это сделал? — после продолжительной паузы спросила Нина Васильевна. — Я понимаю, это шутка, хотя должна заметить, что неумная шутка.
— Надя права — это подлость, — сказал Леня Бойцов. — За такие шутки…
— Бьют тяжелой гирей по голове, — подхватил Пирамида.
И опять никто не засмеялся.
— Я не буду вас оставлять после уроков и выяснять, кто… — Нина Васильевна сделала паузу, — кто взял посмотреть фотографии и не положил на место. Присвоить их никто не мог. Я повторяю — это глупая шутка. И ты, Света, не переживай, я убеждена, фотографии найдутся.
— Я предлагаю обыскать всех, — заявил Пирамида. — Фотографии должны быть в классе.
Ваня с удивлением смотрел на него, и постепенно негодование перерастало в гнев: какая скотина!
— Не говори глупости, Бабочкин, — сказала учительница.
— Обыскали бы, и дело с концом, — настаивал Пирамида. — А так подозревай кого хочешь. Я первый могу портфель вывернуть…
На переменке Нина Васильевна подошла к Свете и спросила:
— Ты уверена, что они из портфеля пропали? Не оставила где-нибудь?
— Их кто-то вытащил из «Географии»…
— Найдутся, — сказала Нина Васильевна.
— Я… я не знала… что у меня есть враги… — ответила Света, и губы ее задрожали.
— Ну уж сразу и враги, — улыбнулась учительница и ушла.
— Что же это за подлый шутник у нас объявился в классе? — угрюмо сказал Леня Бойцов, запихивая в портфель учебники. — За такие шутки по морде бьют.
— Верно, Леня, — поддакнул Пирамида. — Убивать таких злодеев надо, каленым железом их!
Гиревик мрачно посмотрел на него и, ничего не ответив, вышел из класса.
Ваня поджидал Пирамиду на углу. Как ни в чем не бывало шагал он рядом со Светой Козловской и, вертя головой и жестикулируя, что-то рассказывал. Девочка шла опустив голову. Лицо у нее расстроенное. Когда она поравнялась с ним, Ваня негромко окликнул Пирамиду. Тот нехотя остановился. Лицо его стало кислым, будто он лимонную дольку проглотил. Что-что, а рожи Слава умел корчить. Света взглянула на Ваню и прошла мимо.
— Ну, чего тебе? — спросил Бабочкин, провожая взглядом удаляющуюся девочку.
— Пройдем вон туда, — кивнул Ваня на пустынный скверик с десятком облетевших кленов. — Поговорить надо…
— Не о чем нам с тобой разговаривать. Про Север я уже наслушался.
— Пошли пошли, — сказал Ваня.
— Всегда ты не вовремя!.. Мы со Светой договорились в кино пойти…
— Я думал — в милицию, — усмехнулся Ваня.
— Какие-то шуточки у тебя странные…
Пирамида вздохнул и поплелся за Мельниковым. На ходу оглянулся, но Света уже затерялась в толпе прохожих.
— Хочу тебя предупредить, — сказал он. — Летом я очень усиленно занимался гантелями… Так что учти.
— Учту, — сказал Ваня.
Они остановились на углу, неподалеку от усыпанной желтыми листьями скамейки. Толстый клен дотягивался своими корявыми ветвями до раскрытой форточки на третьем этаже. Откуда-то доносилась музыка: крутили магнитофон. Ваня в упор посмотрел на Бабочкина. Чужой взгляд Слава не мог долго выдерживать, и на этот раз, моргнув раз-другой, поспешно отвел бегающие глаза в сторону.
— Зачем ты взял фотографии? — спросил Ваня.
— Какие фотографии? — скорчил удивленную физиономию Пирамида.
— Выкладывай снимки, которые ты утащил у Светки из портфеля!
— Ты что, чудишь?! — захлопал белесыми ресницами Бабочкин и на всякий случай загородился портфелем. — Нужны мне чужие фотографии!
— Я ведь видел, как ты возился в ее парте.
— Чего же тогда Ниночке не сказал?
— Славка, отдай фотографии!
— Спорим, что их у меня нет?
— Я знал, что по-хорошему ты не понимаешь… — пробурчал Ваня и, коротко взмахнув правой рукой, сбоку не очень сильно ударил Пирамиду в лицо. Тот выронил портфель и изумленно уставился на Ваню. Даже глаза его перестали бегать, наверное, потому что стали тяжелыми от слез.
— У меня нет фотографий, — шмыгнув носом, сказал он. — Вот пристал!
— Защищайся, ты ведь с гантелями упражнялся, — напомнил Ваня и снова размахнулся, чтобы ударить, но не смог: Пирамида часто-часто заморгал и втянул голову в плечи, ожидая удара.
— Где же они? — спросил Ваня, опуская руку.
И тут Пирамида удивил его: он перешагнул через портфель, сел на скамью и, размазывая слезы по пухлым щекам, заговорил:
— Ненавижу я вас всех! Хвастаетесь, что громадных щук ловили на Севере… А я, может быть, тоже… Поймал бы, да только где? В Ленинграде, с набережной? Все рассказывают, фотографии в нос тычут, вон ты даже змеиную шкуру привез и зуб кашалота… Я видел, как Милка девчонкам показывала… А мне что вам показать? Разве только фигу… И нечего Светке было хвастаться своими фотографиями… Подумаешь, постояла рядом с чемпионкой мира! Они всем автографы дают, кто ни попросит. Я, может, разговаривал… с самим Германом Титовым! И газировку пил из автомата с Юрием Никулиным. И никому не хвастаю об этом.
Пирамида всхлипнул и умолк. Достал из кармана платок, вытер глаза и как-то жалко улыбнулся. Такой улыбки у него Ваня никогда не видел.
— И опять я наврал, — сказал он. — Титова я только по телевизору видел, а с Никулиным вправду газировку пил, только он на меня даже не посмотрел. Выпил воду, поставил стакан и ушел.
— А что он должен был сделать? Расцеловать тебя в обе щеки? И дать контрамарку в цирк?
— Я тебе про знаменитостей…
— А я про фотографии, — перебил Ваня.
— Вот ведь какая штука-то, Мельников, — сказал Пирамида. — Фотографий действительно у меня нет. Если бы были, я, наверное, не кричал бы, что надо всех обыскать.
— Что же ты еще такое придумал?
— Вовек не догадаешься, — ухмыльнулся Пирамида.
— Я и догадываться не буду. Завтра отдашь Светке.
— При всем желании я не смогу этого сделать.
— Неужели разорвал?
— Они целы.
— Послушай, Славка, у меня сейчас опять терпение лопнет. Где фотографии?!
— У тебя, — спокойно ответил Пирамида.
— Как у меня? — опешил Ваня.
— Ты их уже целый час в портфеле носишь…
Ваня смотрел на него и не знал, что сказать. Это уже настоящий цирк! Видно, не зря Пирамида вместе с Никулиным пил из одного автомата газировку…
— Такого… такой подлости я даже от тебя не ожидал, — наконец проговорил Ваня и, щелкнув замком, прямо на землю вытряхнул из портфеля книги, тетради, карандаши, ручку.
— В задачнике, — подсказал Пирамида. — На сорок восьмой странице.
— Даже страницу запомнил! — подивился Ваня.
— Вот был бы юмор, если бы их у тебя нашли! — рассмеялся Пирамида.
— Это не юмор, — сказал Ваня.
— Как только меня не обзывали, — сказал Пирамида. — Я уже привык.
Ваня нагнулся и стал складывать учебники в портфель. На Пирамиду он не смотрел. Было противно. Лишь слезы высохли, снова стал насмешливым, наглым…
— Обзывать я тебя не стану. И бить не буду… Бесполезно все это. Вот я был на Вял-озере…
— Опять про свое озеро…
— Разразился шторм, — не обращая внимания на его слова, продолжал Ваня. — Я оказался один в маленькой лодке… Кстати, об этом я никому не рассказывал…
— За что же мне такое доверие?
— Лодку перевернуло, и я чуть не утонул. В брезентовой куртке, сапогах, а берега не видно. Чужая девчонка спасла меня, с которой я только что поругался… А вот мы с тобой знаем друг друга с первого класса, и случись это со мной и ты был бы рядом, ты никогда бы не стал спасать. Я сейчас это понял.
Бабочкин ковырял землю носком желтого полуботинка и смотрел вниз. Лицо у него стало серьезное и даже немного растерянное.
— Я плавать не умею, — сказал он.
— Ну ладно, поговорили, — сказал Ваня и протянул фотографии. — Отдашь завтра Козловской. Сам. При всех.
— Чего придумал! — возразил Пирамида. — Я лучше незаметно в парту ей подброшу.
— На такие делишки ты мастак, — сказал Ваня. Взял портфель и пошел вон из сквера. Пирамида сунул фотографии в карман пальто и догнал его. Некоторое время шли молча.
— Это еще неизвестно, спас бы я тебя или нет, — первым заговорил Пирамида. — А ты меня спас бы?
Ваня молча шагал, сосредоточенно глядя под ноги. На Славу Бабочкина ему смотреть не хотелось. А тот семенил рядом, заглядывал в глаза и тараторил:
— Ведь мы с тобой все время ругаемся… Ну, скажи, спас бы ты меня или нет?
