Владимир Акентьев - Остров тайн
Звезды еще горят, но в блеске их нет уже торжествующей яркости, и становится их все меньше и меньше… И серп луны тускнеет на светлеющем небе.
На западе, куда полным ходом летит «Бриз», еще нет линии горизонта. На борту никто не спит. В предрассветной свежести, на ветру, рожденном скоростью хода, на баке не выстоишь — все собрались в ходовой рубке.
На экране радиолокатора уже виден контур «Иртыша». И хотя до него еще далеко, ребята не отнимают от глаз сильных биноклей: кто первый заметит?..
Бром все же возымел свое действие — Клайд несколько пришел в себя…
Допрос Пауеля ничего не дал — он повторил то, что сказал капитану Уэнсли. Часовой на берегу подтвердил, что слышал выстрелы, но подумал, что это действует отряд.
Пока сделано все, что можно: вдоль берегового хребта расставлены дозоры; орудие и два пулемета «Фэймэ-за» приведены в боевую готовность. Теперь остается лишь ждать до утра. Утром «Фэймэз» пойдет в южную бухту. Если там никого не окажется, он обойдет весь берег, осмотрит каждую дырку в этих черных скалах, каждую щель, куда может проникнуть лодка…
Клайд прекрасно отдавал себе отчет в риске, на который он идет. Но, с другой стороны, он не верил рассказу часового: чтобы избавиться от ответственности, Пауэль, вероятно, сильно преувеличил. Если русских так много, то почему они в свою очередь не напали на «Фэймэз»?..
Эти размышления несколько успокоили Клайда.
Но перед ним лежит полученная час назад радиограмма шефа:
Требует отчета! Оказывается, сам генерал интересуется операцией «Зед-сикстин-эйч»!
Годфри скомкал бумагу, бросил в иллюминатор… Пусть идут ко всем чертям — и шеф и генерал! Он ничего не сообщит. Ответит Уэнсли, что, мол, капитан-лейтенант еще не вернулся с операции, знать ничего не знаю… А завтра — завтра будет его раунд. Он нокаутирует русских! А победителей не судят.
Клайд почувствовал, что проголодался, поднял трубку телефона:
— Ужинать. Сюда, в каюту! — и он сел зашифровывать ответ Эштону:
Одновременно окончательно созрел план на завтра — из южной бухты, если там не будет русских — в конце концов, выполнив свою задачу, корабль, может, и вовсе ушел, — он пошлет Саливена и еще четырех добровольцев в пещеру. Пусть забирают сколько хотят мелу и красок. Каждому обещает по тысяче долларов. Они вывернутся наизнанку, а лабораторию найдут… Рокка нужно будет выпустить с гауптвахты. Таким образом, на корабле вместе с офицерами у него будет одиннадцать человек. Радиста считать нельзя. Моторист и Бен, хоть и однорукие, тоже сойдут. Это тринадцать. Опять тринадцать!.. Хотя нет — он себя не присчитал. Четырнадцать.
На «Иртыше» тоже никто не спал. Весть о предстоящей встрече с «Бризом», о необычайном пассажире на его борту молниеносно облетела многосотенный коллектив еще вчера вечером, как только была получена радиограмма… У всех только и разговоров, что о неведомом острове, о старом ученом, проведшем на нем целую жизнь…
Расстояние между судами — пятнадцать миль: через двенадцать минут должна произойти встреча.
Вот он!
Где, где?..
На горизонте, где светлым пятном наливается заря, появилась маленькая точка.
*
В ходовой рубке «Бриза» не оказалось никого, кто заметил бы «Иртыш» первым, — пять возгласов слились воедино:
— «Иртыш»!
Пять возгласов, потому что Стожарцев молчал: он увидел появившееся на горизонте судно сразу же, вместе со всеми, но не проронил ни звука…
Из радиотелефона доносится голос:
Куда вы пропали? Алло, алло! Вы нас слышите?.. Мы вас видим. Ермоген Аркадьевич, алло!
И мы вас видим… видим…
Сказались усталость, нервное напряжение последних двух суток, наконец — принятая сильная доза бромурала: Клайд проспал. Когда раздался громкий стук в дверь, часы показывали семнадцать минут девятого. Он хотел было напуститься на вахтенного за то, что его не разбудили раньше, но вспомнил, что не давал такого распоряжения. Стучался Уэнсли:
— Только что получена радиограмма из центра. На мое имя, но касается вас. Кстати, не понимаю, о каком моем ответе идет речь?
Не вставая, Годфри жестом указал капитану на кресло, развернул бумагу:
Клайд вернул радиограмму:
— Отвечайте: операция развивается нормально Будет закончена сегодня. Подпись ваша… И распорядитесь немедленно отозвать дозоры. Приготовить корабль: через час снимаемся с якоря.
Старшина бегом взобрался на береговой хребет: нигде никого: попрятались, черти, за камнями, шкуру берегут!.. Он вложил в рот два пальца, пронзительно свистнул. Из-за скал стали появляться часовые. Самый дальний стоит на противоположной стороне бухты. Старшина просигналил: «Посты снимаются. Возвращайтесь!»
Вода в долине почти сошла, лишь кое-где поблескивают отдельные озерца. На «Фэймэзе» готовятся к отплытию Машина уже работает, корабль почти на месте разворачивается. На юте, заложив руки за спину, прохаживается капитан-лейтенант.
«Фэймэз», пятясь, выходит из горловины бухты. Поднятый со дна ил крутился в клокочущих водоворотах. Встревоженные птицы проносятся над судном, скрываются в скалах, снова взлетают…
Океан раскинулся синей льняной скатертью. «Фэймэз» застопорил машины. Годфри поднялся на мостик.
— Капитан, прикажите команде выстроиться на баке. Я поговорю с людьми.
Уэнсли не отвечает. Он поднимает бинокль, несколько секунд смотрит в одну точку и передает его Клайду:
— На горизонте два корабля. Идут сюда полным ходом!
Корабли уже видны простым глазом. Заметила их и команда.
Годфри не в силах оторвать взгляд от этих с каждой секундой приближающихся точек… И ему кажется, что он понял, почему так уверенно держал себя русский матрос: он знал, что помощь уже близко! Неужели рушатся все его надежды? Ему нестерпимо хочется поверить, что он еще спит, что сейчас проснется, и все будет по-прежнему— он опять станет ловким, всегда удачливым Клайдом Годфри… Он скрипнул зубами.
— Расчет, к орудию! — голос срывается, звучит высоким фальцетом.
Дуло разворачивается…
Но от большого корабля отделяются одна за другой две едва заметные черточки, взмывают ввысь, устремляются к острову… Вертолеты?.. Конечно — вот они уже здесь, кружат над «Фэймэзом»!
Заход следует за заходом, вертолеты почти касаются мачт, шум моторов отдается в висках. На мгновение мелькнула мысль: зенитные пулеметы?! Но нет — игра проиграна!..
Капитан Уэнсли держит руку на машинном телеграфе. Помощник капитана, штурвальный, орудийный расчет — все замерли, ждут команды.
Лицо Уэнсли ничего не выражает. Голос ровный:
— Капитан-лейтенант Годфри, жду ваших приказаний.
Клайд не может говорить — он видит… покрытое флагом тело Бернера. А за ним еще двое… Этих людей он на знал, никогда не обращал на них внимания, но сейчас он почему-то знает, что этот — Хэпсон, а вот тот, с перекошенным от ужаса белым лицом, — Вандер-килл…
— Капитан-лейтенант Годфри, прикажете лечь на обратный курс?
Клайд закрывает глаза, но видение не исчезает, теперь на него смотрят пустые глазницы Тома Кента. Ион опускает голову.
Уэнслн воспринимает это как согласие.
— Малый назад… Лево руля! Курс норд-норд-вест триста сорок градусов!
Вертолеты все кружат. Советские корабли совсем близко. «Фэймэз» развернулся. Будет погоня?..
«Малый вперед» и сразу же — «Средний вперед», «Полный вперед»!.. Волна, подымаемая «Фэймэзом», доходит до фальшборта… «Самый полный вперед»!
Советские корабли — один огромный, другой возле него совсем игрушечный — замедляют ход. Погони, по-видимому, не будет… Остров уже позади. Вертолеты делают еще один заход и возвращаются к своим.
Винт вращается на пределе. Клайд Годфри так и стоит на мостике…. Ветер сорвал его шлем.
От острова осталась едва заметная черточка.
Золотая пластинка
Сильно увлажненная почва прогибается под ногами, среди высокой травы блестит рыжая вода — достаточно сделать шаг в сторону, чтобы увязнуть по щиколотку.
Но Стожарцев уверенно показывает дорогу. Следуя одному ему известным приметам, он ведет своих гостей через долину извилистым путем по кочкам, поросшим разноцветным мхом.
Во входном коридоре пещеры обнаружили брошенный ящик с пулеметными лентами, обрывок телефонного шнура, спичечный коробок; дальше валялись окурки, скомканная бумага, сломанная расческа…
Не задерживаясь, Стожарцев повел гостей прямо в четвертую галерею. В который раз за последние сорок восемь часов лабиринт осветился яркими лучами электрических фонарей.
Трое ребят задержались, чтобы веткой, оставшейся от вчерашнего костра, убрать мусор:
