Ренсом Риггз - Библиотека душ
И тут бы мне пришел конец, если бы не странная анатомия пустóт: к счастью, она не могла сомкнуть свои челюсти вокруг моей головы с высунутыми наружу языками. Ей нужно было отпустить мои конечности, прежде чем она смогла бы откусить мне голову, и в тот момент, когда я почувствовал, что ее язык отпустил мою руку, руку, до сих пор сжимающую нож, я сделал единственное, что смог придумать, чтобы защититься. Ткнул ножом вверх.
Лезвие вонзилось глубоко в горло пустóты. Она пронзительно завизжала и скатилась с меня, размахивая языками и пытаясь вытащить нож.
Толпа сошла с ума от возбуждения.
Я смог наконец-то вдохнуть полные легкие чистого воздуха, сел и увидел, что пустóта извивается на земле в нескольких ярдах от меня, а из ее раненой шеи хлещет черная кровь. Я осознал, без капли удовлетворения, которое мог бы почувствовать при иных обстоятельствах, что я, вероятно, убил ее. По настоящему убил, что даже близко не соответствовало плану. Краем глаза я видел Шэрона, трясущего открытыми ладонями: универсальный жест, который должен был означать «Ты только что все испортил!».
Я встал, полный решимости спасти то, что еще возможно. Восстановив контроль над пустóтой, я приказал ей расслабиться. Сказал ей, что она не чувствует боли. Постепенно она перестала биться, и ее языки распластались по земле. Затем я подошел к ней, вытащил окровавленный нож из раны и высоко поднял, чтобы показать толпе. Зрители завопили и разразились аплодисментами, а я изо всех сил старался выглядеть торжествующим, в то время как на самом деле чувствовал себя проигравшим. Я до смерти боялся, что я только что провалил план по спасению наших друзей.
Человек с ключами открыл дверь клетки, и двое мужчин вбежали внутрь, чтобы осмотреть пустóту.
«Не шевелись», — пробормотал я, пока они обследовали ее: один целился в нее из дробовика, а второй потыкал в нее палкой, а затем поднес ладонь к ее ноздрям.
«И даже не дыши».
Она не дышала. На самом деле, пустóта так отлично притворялась мертвой, что я и сам бы поверил в это, если бы не продолжающаяся держаться связь между нами.
Мужчины купились на обман. Проверявший пустóту отбросил палку, поднял мою руку, как в боксерском матче, и объявил меня победителем. Толпа снова одобрительно загалдела, и я увидел, как из рук в руки начали переходить деньги; те, кто ставили против меня, разочарованно ворчали и раскошеливались на проигрыш.
Вскоре зрители начали заходить в клетку, чтобы поближе взглянуть на мертвую по их мнению пустóту. Эмма и Шэрон были среди них.
Эмма бросилась мне на шею.
— Все нормально, — поспешила успокоить меня она. — У тебя не было выбора.
— Она не мертва, — прошептал я ей. — Но она сильно ранена. Я не знаю, сколько она протянет. Мы должны вытащить ее отсюда.
— Тогда хорошо, что мне удалось раздобыть вот это, — прошептала она в ответ, всовывая мне в карман кольцо с ключами.
— Ха! — воскликнул я. — Ты — гений!
Но когда я повернулся, чтоб открыть цепь пустóты, я увидел, что меня от нее отделяет уже целая толпа желающих подойти к ней. Всем хотелось поближе взглянуть на чудовище, прикоснуться к нему, взять прядь волос или горсть пропитанной кровью земли на память. Я начал проталкиваться сквозь людей, но меня постоянно останавливали, чтобы пожать руку или похлопать по спине.
— Это было невероятно!
— Повезло тебе, парень!
— Ты точно не принимал амбро?
Все это время я как заклинание бубнил под нос команды для пустóты, приказывая ей оставаться на земле и притворяться мертвой, потому что чувствовал, как она начинает вертеться, словно маленький ребенок, которого заставляют слишком долго сидеть неподвижно. Она была встревожена и ранена, и требовалась каждая лишняя капля моей сосредоточенности, чтобы удержать ее от того, чтобы не вскочить и не наполнить свои челюсти всей этой соблазнительной странной плотью, что окружала ее.
Когда я, наконец, подобрался к пустóте и принялся искать замок, чтобы открыть ее цепь, я услышал голос амбродилера. Я обернулся и увидел его жуткую бородатую маску в нескольких дюймах от своего лица.
— Думаешь, я не знаю, чем ты тут занимаешься? — заявил он. Его охранники встали у него по бокам. — Думаешь, я слепой?!
— Понятия не имею, о чем вы, — ответил я.
На какую-то тошнотворную секунду я подумал, что он раскусил меня и знает, что пустóта на самом деле не мертва. Но его люди даже не смотрели на нее.
Он сгреб меня за воротник:
— Никто не сбывает товар там, где я! — прошипел он. — Это мое место!
Люди начали пятиться от нас. У этого парня была явно плохая репутация.
— Никто нигде ничего не сбывает, — услышал я голос Шэрона за спиной. — Просто успокойся.
— Ты не обхитришь хитреца! — рявкнул дилер. — Ты заявился сюда, утверждая, что он «свежее мясо», что никогда не дрался до этого даже с медвежонком, и тут такое?! — он махнул рукой в сторону лежащей пустóты. — Да не поверю ни за что!
— Оно мертво, — огрызнулся я. — Если хотите, идите, проверьте сами.
Дилер отпустил мой воротник и вместо этого вцепился обеими руками мне в горло.
— ЭЙ! — услышал я возглас Эммы.
Охранники направили на нее дула ружей.
— Я задам тебе единственный вопрос, — прошипел дилер. — Что ты продаешь?
Он начал сдавливать мне горло.
— Продаю??? — прохрипел я.
Он вздохнул, раздраженный оттого, что ему приходится объяснять:
— Ты пришел в мое заведение, убил мою пустóту, и пытаешься убедить моих клиентов, что им не нужен мой товар?
Он подумал, что я был конкурирующий с ним наркоторговец, который явился, чтобы украсть его бизнес. Безумие.
Он сильнее сдавил мне шею:
— Отпусти мальчика, — попросил Шэрон.
— Если ты не на амбро, тогда на чем? Что ты продаешь?
Я попытался ответить, но не смог. Я покосился на его руки. Он понял намек и слегка ослабил хватку.
— Говори! — великодушно разрешил он.
Что я сказал потом, вероятно прозвучало для него как хриплый кашель.
«Того, что слева», — произнес я на языке пустóт.
И тогда пустóта поднялась и села прямо, словно оживший монстр Франкенштейна, и те несколько странных, что все еще торчали рядом, закричали и отбежали. Дилер обернулся, и я ударил его кулаком в маску. Охранники не знали в кого стрелять первым: в меня или в пустóту.
Эти мгновения нерешительности и погубили их. За то время, что заняло у них, чтобы повернуть головы, пустóта метнула все три языка в ближайшего охранника. Один разоружил его, а остальные два обхватили вокруг талии, подняли в воздух и воспользовались им как тараном, чтобы сбить с ног другого охранника.
Теперь остались только я и дилер. Похоже, до него дошло, что именно я контролирую пустóту. Он упал на колени и стал умолять.
— Это может быть и твое заведение, — заявил я ему, — но это — моя пустóта.
Я заставил ее обернуть один язык вокруг его шеи и сказал ему, что мы уходим вместе с пустóтой, и он сможет остаться в живых, только если даст нам уйти с миром.
— Да, да, — согласился он срывающимся голосом. — Да, конечно…
Я открыл замок и снял с пустóты цепь. Под взглядами толпы Эмма, Шэрон и я вывели хромающую пустóту через открытую дверь клетки. Дилер шел перед нами, приказывая: «Не стрелять! Никому не стрелять!», так внятно как мог, с языком пустóты, охватывающим его шею.
Мы закрыли клетку за собой, заперев внутри большинство зрителей, а затем прошли через амбропритон, тем же путем, что пришли до этого, и вышли на улицу. У меня было искушение остановиться и разгромить запасы амбро, которые были у дилера, но я решил, что это не стоило риска. Пусть подавятся ими. Кроме того, возможно, лучше было не тратить эту штуку, если существовал хоть малейший шанс, что все эти похищенные души когда-нибудь воссоединятся со своими владельцами.
Дилера мы бросили на четвереньках в канаве. Он хватал ртом воздух, а его маска болталась на одном ухе. Мы уже собирались оставить это гнусное место позади, когда я услышал тонкое ворчание и вспомнил про медвежат гримов.
Я оглянулся на них, разрываясь. Они натянули свои цепи, пытаясь пойти с нами.
— Мы не можем, — поторопил меня Шэрон.
Я, возможно, и оставил бы их, если бы не встретился взглядом с Эммой. «Сделай это», — прошептала она одними губами.
— Это займет всего секунду, — сообщил я.
В итоге, это заняло пятнадцать, пока пустóта выдергивала столб, к которому были привязаны медвежата, и к этому времени у входа в амбропритон уже собралась группа разозленных амброманов. Но это, похоже, того стоило, потому что, когда мы убегали, медленно, обремененные преследующими нас медвежатами, за которыми волочились и цепи и столб, моя пустóта, безо всякого вмешательства с моей стороны, подхватила их на руки и потащила с собой.
