Тамара Крюкова - Триптих в чёрно-белых тонах
— Нет, не надо.
— Почему? Это ведь наш прощальный вечер, — напомнил он.
— Именно поэтому.
Все эти дни Клавдия тщетно надеялась, что Вадим хотя бы намекнёт на встречу в Москве, но он молчал. А теперь время истекло. Было поздно что-либо менять.
— Я думаю о тебе больше, чем мне хотелось бы, — призналась Клавдия.
— Представь себе, я тоже, — сказал он.
— Мы оба знаем, что это ни к чему не приведёт.
— Я помню. У тебя есть парень.
— А у тебя? Разве у тебя нет девушки?
— Никого, кто ради меня отказался бы от радостей жизни. Я ему, в самом деле, завидую.
— Не лукавь. Ты завидуешь, что я храню ему верность, и в то же время пытаешься меня соблазнить.
Вадим про себя усмехнулся. Глупо слышать подобное обвинение от девушки, целомудрие которой он берёг все эти дни.
— Ты для меня нечто особенное, — сказал он.
— Не верю, но слышать это приятно. Ты для меня тоже нечто особенное.
— Если это правда, почему ты отказываешь мне в одном поцелуе?
— Потому что я хочу тебя скорее забыть.
Вадим порывисто притянул её к себе. Клавдия не успела опомниться, как он властно прижался к её губам. Мысль о Савве промелькнула где-то на задворках сознания, но тут же погасла. Бросив тщетные попытки убежать от нахлынувшего на неё чувства, Клавдия сдалась.
— Я не хочу, чтобы ты меня забыла, — переводя дух, сказал Вадим.
Он снова потянулся к ней, но Клавдия отстранилась. Он так и не заикнулся о том, чтобы продолжить встречи в Москве.
— Прошу тебя. Я ведь сразу предупредила, что не гожусь на роль девочки на час. Ты выбрал не ту. Здесь полно девушек, которые прибегут, стоит тебе поманить пальцем.
Она встала и пошла с пляжа. Вадим вскочил и поймал её за руку.
— Подожди. Мы не можем расстаться так.
— А как мы должны расстаться? Весело и со смехом? Расставание — это грустно, если ты до сих пор не знал.
Вадиму не хотелось терять эту девушку.
— Кто сказал, что мы должны проститься навсегда? Я тебе позвоню. Скажи, что мы можем встретиться в Москве. Дай мне шанс.
Он целовал её. Клавдия как в забытьи принимала его ласки. Она услышала то, что хотела: для Вадима их знакомство не было мимолётным морским приключением. Её переполняла гремучая смесь счастья, страха, что всё это окажется прекрасным сном, и горечи при мысли о предстоящем объяснении с Саввой.
Ночь перед вылетом Клавдия без сна проворочалась в постели. Мысли метались от счастья к отчаянию, от Вадима к Савве. Если бы они с Саввой оставались просто друзьями, всё было бы намного проще. Но признание всё изменило. Как объяснить Савве, что их поцелуи были ошибкой? Она отдала бы всё, чтобы не причинять ему боль, но у неё не оставалось выбора, ведь любовь с первого взгляда случается раз в жизни. Савва должен понять.
Часть третья
Чёрное
Глава 29
Прибывшие рейсом из Египта выделялись среди бледнолицых северян южным загаром. Они толпились возле транспортёра с медленно ползущими сумками и чемоданами, вылавливали багаж и направлялись к стеклянным дверям, за которыми лето для них бесповоротно заканчивалось и начиналась московская предвесенняя слякоть.
Клавдия поискала в толпе встречающих маму, но увидела Савву. Букетик мимозы у него в руках, словно крошечное солнце, притягивал взгляд. На ум пришли жёлтые цветы в руках у Маргариты, когда она познакомилась с Мастером. Только в романе Булгакова жёлтые цветы были символом встречи, а у них с Саввой?..
Клавдия внутренне сжалась от чувства вины. Она мысленно раз сто прокручивала разговор с Саввой и всё же оказалась к нему не готова. Аэропорт был не самым подходящим местом для объяснений. Она послала ему смс-ку, чтобы не приезжал, и нарочно не сказала номера рейса, и всё же должна была предвидеть, что он явится её встречать.
При виде Клавдии лицо Саввы озарилось такой искренней улыбкой, что у неё подкатил к горлу комок. Почему мы всегда причиняем боль самым дорогим людям? Она заставила себя улыбнуться в ответ, но губы не слушались.
Им предстоял нелёгкий разговор, не из тех, что заводят на бегу. Сегодняшний вечер она должна продержаться. С тех пор как Клавдия начала вести двойную жизнь, она стала почти профессиональной лгуньей. Она водила за нос однокурсников, врала маме, даже с Вадимом играла в полуправду и недосказанность. Но лгать Савве было трудно, практически невозможно.
— Что-то случилось?
По первому же вопросу Саввы Клавдия поняла, что она плохая актриса.
— Нет, просто устала. Голова раскалывается, — добавила она для убедительности.
— Может, поедем на такси? — предложил Савва.
— За мной должна приехать мама.
— Она тебя теперь везде будет водить за ручку?
— Не в этом дело. Просто у неё машина. Логично, если она меня встретит.
— Логично, но жалко. Я приготовил тебе сюрприз, — сказал Савва.
— В другой раз.
Клавдия знала, что другого раза не будет. Завтра она должна рассказать про Вадима. Она не могла таскать на себе неподъёмную веригу лжи.
Савва спохватился и протянул ей веточки мимозы.
— Другие цветы боятся мороза. А это напоминание о том, что скоро весна.
— Да, — сказала Клавдия, принимая цветы.
Впервые её тяготил разговор с Саввой. Скорее бы появилась мама. В пробке, что ли? застряла? Когда нужно, её никогда нет.
— Ты совсем поникшая. Может, зайдём в аптечный киоск?
— Нет, таблетки мне не помогают. Мама говорит, что в таких случаях нужны три Т: тишина, темнота и тепло. О, вон она!
Антонина Павловна, торопясь, вошла в зал и огляделась. Клавдия помахала ей рукой.
При виде Саввы настроение у Антонины Павловны испортилось. Вот ведь липучка. Не успела девочка прилететь, он тотчас явился. Как жвачка: пристанет к подмётке — не отдерёшь. Воспитание не позволяло ей устраивать сцену в аэропорту. Она постаралась изобразить улыбку и даже предложила довезти Савву до метро, но у него хватило такта отказаться.
До дома ехали молча. Клавдию так и подмывало поделиться, что она встретила настоящую любовь. Она нуждалась в совете и помощи, но разве мама поймёт? Стоит ей узнать, что дочь влюбилась, как её ненависть переключится с Саввы на Вадима.
— Дуешься, что не поехала со своим идальго? — спросила Антонина Павловна. — Между прочим, я ему предложила.
— Ни на что я не дуюсь. Просто болит голова, — отговорилась Клавдия.
К приезду домой голова разболелась по-настоящему, как будто Клавдия накаркала себе мигрень.
Ночью она лежала без сна и размышляла о том, какие странные повороты делает судьба. Улетая в Египет, она чувствовала себя несчастной оттого, что рассталась Саввой, а теперь оттого, что должна была с ним встретиться.
Если бы не поездка в Египет, она была бы счастлива с Саввой. А как же любовь? Клавдия окончательно запуталась.
Бумеранг мыслей упрямо возвращался к предстоящему разговору. Встреть она Вадима чуть раньше, до того, как её отношения с Саввой приобрели иной окрас, всё было бы иначе. Почему у других девчонок всё просто: целуются, заводят близкие отношения, меняют парней. А у неё вечно какие-то сложности.
Савва должен понять. Он мудрый и добрый. Впрочем, это не облегчало задачу.
Утро выдалось хмурым.
Антонина Павловна надеялась, что после отдыха на море Клавдия перестанет злиться, успокоится и наступит примирение, но по возвращении дочь ещё больше замкнулась в себе.
— Может, расскажешь о поездке? — попросила Антонина Павловна за завтраком.
Клавдия пожала плечами.
— А что рассказывать?
— Так-таки ничего интересного за две недели?
— Как обычно. Море, пляж, много еды и сон после обеда.
— Перестань на меня дуться. Я же не запрещаю тебе видеться с этим... — Антонина Павловна бросила мостик перемирия.
— Мама, я вовсе не дуюсь. И потом Савва тут ни при чём.
— Хочешь с ним встречаться, встречайся, — сказала Антонина Павловна и добавила: — Хотя, на мой взгляд, ты могла бы найти для себя кого-то более подходящего.
Клавдия вздрогнула. Сказать? Нет. Если мама увидит Вадима, наверняка решит, что тот Казанова. Даже в Савве она видит коварного соблазнителя. Безопаснее промолчать.
Клавдия стояла перед обитой дерматином дверью, за которой прошли самые счастливые часы её жизни. Сколько раз она прибегала сюда и в радостном нетерпении нажимала кнопку звонка. Кто бы мог подумать, что она будет топтаться на лестничной площадке, не решаясь позвонить.
За дверью её ждал Савва. Милый, добрый, мудрый Савва, который заставил её поверить в себя, сделал яркой и привлекательной. Сегодня она собиралась разрушить их уютный и счастливый мир. В этом было что-то несправедливое, неправильное. Но разве она могла поступить иначе?
