Брайан Джейкс - Двое с «Летучего голландца»
— Уф! Дьявольская тяжесть, вот что! Старое ведро — не то бронзовое, не то медное. Видите, как оно позеленело? Верно, сделано из толстого металла — всего в двух местах треснуло. Только попробуйте, какое тяжелое!
— Не иначе, набито свечным салом, — усмехнулась Эми.
Уилл поднял ведро и опрокинул его вверх дном на траву.
— А вот сейчас увидим! Опорожни-ка его, Джон. Старый моряк начал тихонько постукивать лопатой по бокам. Потом сильно похлопал по дну и снял ведро, как делают дети, играющие в куличики на пляже. Свечное сало потемнело от глины и грязи, проникшей внутрь.
— У вас есть большой нож? — спросил Уилл сержанта.
Сержант поспешил в участок и вынес громадный нож устрашающего вида.
— Штык времен Крымской войны с русскими, привезен рядовым Джадменом в качестве сувенира. Послушали бы вы, как он рассказывает об этой своей добыче, — каждый раз новая история.
Штык пригодился как нельзя лучше. Умелые руки Джона быстро взрезали свечное сало, и скоро их глазам предстали два изящных предмета на тяжелых, широких основаниях, все еще вымазанных воском.
Мистер Маккей узнал их сразу.
— «И светодержцы под землей». Подсвечники! Молодые люди принялись перебирать соскобленный воск, мистер Брейтуэйт озабочено следил за ними.
— И это… э-э-э… всё? Ни надписей, ни пергаментов?
— Может быть, следующее указание нацарапано на дне основания подсвечников, как было с крестом?
Джон вручил оба подсвечника сержанту.
— Поставьте их в таз с горячей водой, воск растает, и тогда мы сможем разглядеть их, как следует.
Мистер Брейтуэйт, хлопая испачканным подолом своей черной мантии, пошел помогать сержанту.
— Прекрасно… прекрасно… э… э… э… офицер, того… осторожней! Смотрите… это… не разбейте! Драгоценная находка… э… э… э… в буквальном смысле драгоценная!
Когда подсвечники вымыли в горячей воде с мылом, оказалось, что эти красивые вещицы — позолоченные стройные колонки, опирающиеся на широкие элегантные подставки — являются достойным дополнением к алтарной чаше и кресту. Каждый из подсвечников был украшен тремя красными как кровь рубинами величиной с голубиное яйцо. Мистер Брейтуэйт сиял от счастья и поглаживал кончиками пальцев тонкую византийскую резьбу, видневшуюся на тяжелых золотых изделиях. Но когда библиотекарь перевернул подсвечники, днища оснований оказались совершенно гладкими — ни буквы, ни знака, ни малейшего намека не было.
Наступила тишина. Ее нарушала лишь Делия, ударявшая иногда копытом по булыжникам. Все шестеро сидели молча, не отрывая глаз от сокровища Святого Матфея — подсвечники блестели на солнце, а рубины, вделанные в них, пылали огнем.
Бен прервал молчание и заявил своим горько разочарованным друзьям:
— Слушайте, мы можем хоть весь день сидеть здесь, глядя на эти подсвечники, но проку от этого не будет! А мы столько трудились, что обязаны разгадать тайну. Так не будем же унывать!
Фермер Уилл приподнялся, чтобы поправить мешок с овсом на морде Делии.
— Ты прав, приятель, но что нам делать дальше? Мистер Маккей перестал счищать с костюма глину и пружинисто встал на ноги.
— Предлагаю еще раз внимательно осмотреть все вещественные доказательства. Еще раз переворошим воск. Кто-то один останется здесь и изучит поверхность подсвечников сантиметр за сантиметром. Разумеется, если вы со мной согласны?
Эйлин вынула из двуколки ведерко и пошла за водой для Делии.
— Хороший план! Без труда ничего стоящего в руки не дается. Ты, Бен, займись подсвечниками. Уилл, бери с собой Джона и возвращайтесь к яме. А вы, мистер Брейтуэйт, и вы, мистер Маккей, поглядите, может удастся найти какие-нибудь пометки на этом бронзовом ведре. Мы же с тобой, Алекс, еще раз покопаемся в воске.
— А я-то что же, миссис Драммонд? — напомнила о себе Эми.
— Ой, милочка, про тебя я и забыла! Оставайся помогать Бену с подсвечниками. И гляди, чтоб он снова не хлопнулся в обморок. Ну, вперед, за дело! Шевелитесь, друзья.
Лабрадор сообщил Бену: «Леди забыла про меня! Я останусь здесь, с тобой и с Эми. Только на секунду отлучусь — хлебну водицы из ведра моей Делии».
Глава 38
А в пятидесяти милях к югу от чапелвейлского полицейского участка по проселочной дороге шел к себе домой на ферму небольшой мальчуган. Вдруг этот восьмилетний крепыш замер при виде удивительного зрелища. Прямо на него, вихляя из стороны в сторону и оглашая окрестности неистовыми сигналами, двигался автомобиль! Один из тех недавно появившихся автомобилей, которые заправлялись бензином, — ярко-зеленый, с откидным кожаным верхом.
Мальчик успел отскочить в сторону и ухватился за живую изгородь, машина пронеслась мимо и со скрежетом остановилась. В ней сидело четверо мужчин. Один из них в длинном плаще, перчатках с крагами и в кепи, надетом задом наперед, выбрался на дорогу. Приближаясь к мальчику, он поднял с глаз на шапку очки с темными стеклами. Мальчик вжался поглубже в кусты, когда лицо незнакомца оказалось прямо над ним.
— Привет, малявка! Это Чапелвейл?
И он указал рукой на церковный шпиль в отдалении. Мальчик отрицательно замотал головой.
Мужчина поскреб заросший грубой щетиной подбородок.
— Ага, понятно, ну а это место как называется?
— Церковь, — только и смог вымолвить мальчик. Незнакомца это, по всей видимости, рассердило.
— Без тебя вижу, что церковь, скажи лучше, как называется деревня при этой церкви?
Мальчик с минуту поразмыслил:
— Это не Чапелвейл!
Из машины вышел второй незнакомец, этот был в ярко-зеленом клетчатом костюме, с тонкими, будто карандашом наведенными усиками и припомаженными волосами, расчесанными на прямой пробор.
— Поехали, Хват, не связывайся с малявкой! Поехали! — закричал он своему спутнику.
Хват собрался было что-то крикнуть в ответ, но тут на ферме, находившейся чуть дальше по дороге, открылись ворота, и появился внушительного вида хозяин с загорелыми ручищами. Он воинственно направился к тому, кого называли Хватом, грозя ему толстым пальцем и на ходу закатывая рукава.
— Эй, вы! Оставьте моего сына в покое! Хват поспешил отступить.
— Да что я ему худого сделал? Просто спрашиваю, как проехать в Чапелвейл.
Мальчик кинулся к отцу и прижался к его ноге. Ферме]) взъерошил ему волосы и обратился к Хвату:
— Откуда Джорджи знать? Он же малый ребенок.
Хват попытался приятно улыбнуться, но ухмылка получилась кривая.
— Может, тогда ты, приятель, скажешь, где этот Чапелвейл?
Фермеру незнакомцы определенно не нравились. Он сжал кулаки:
— Какой я тебе приятель? Не знаю я ничего! Давай, отправляйся, езжай своей дорогой!
Хват с достоинством повернулся и зашагал обратно к машине, мотор которой еще работал. Но подойдя к автомобилю, он крикнул фермеру:
— Болван, деревенщина! Спорю, не знаешь, где у тебя собственный зад!
Фермер нагнулся и поднял с обочины камень. Хват затолкал своего задиристого компаньона в машину, прыгнул туда сам, и автомобиль, набирая скорость, понесся по дороге.
Хват сидел на шоферском месте. Причудливо одетый господин рядом с ним имел вполне соответствующую кличку — Чудила. На задних местах восседали тяжеловесный джентльмен с тупым выражением лица, именуемый Тумба, в тесном костюме, который был на три размера меньше, чем нужно, и в серебристо-сером цилиндре, сдвинутом на бритый затылок, а рядом с ним — Болтун, маленький, смахивающий на хорька человечек в домашнем сюртуке и в чересчур свободных для него полосатых брюках. На шее, там, где полагалось выглядывать рубашке или воротничку, у него был повязан некогда белый шелковый платок. Болтун обычно высмеивал всех и вся, вот и сейчас, едва они удалились на безопасное расстояние от метателя камней, он принялся глумиться над своим приятелем:
— Хи-хи-хи! Заблудились! А ведь я говорил! Верно, Хват? Хи-хи-хи!
Покрепче вцепившись руками в блестящий руль, Хват не отрывал взгляда от дороги.
— Заткни пасть, Болтун! А то дам по уху! Клянусь, двину!
Но угомонить Болтуна было непросто.
— А Хват говорит мне: «Зачем швырять деньги на поезд? Придержим денежки и украдем машину! Предоставьте все это мне! Я найду Чапелвейл». И когда же ты его найдешь? На будущей неделе? Хе… хе!
Тут Хват, не справившись с крутым поворотом, дал машине съехать под заросший травой откос, и все они повалились друг на друга. Он громко выругался от досады:
— Ты, Тумба, заткни ему глотку, двинь, как следует, этому пустомеле!
Тумба обхватил худую шею Болтуна громадной лапой, и тот беспомощно замер.
— Куда ему съездить, Хват? Дать в глаз?
— Нет, нет, не бейте, не трогайте меня! — заныл Болтун.
— Нет, ты у меня получишь! — грозно рявкнул Хват. — Тумба, съезди ему покрепче!
«Съездить» Тумба всегда предпочитал по носу. У Болтуна как раз нос был длинный и загнутый, так что Тумба съездил ему по носу от всей души. Болтун только пискнул и откинулся на спинку сиденья — из носа так и хлынула кровь. Он прижал к лицу грязный шелковый шарф.
