Щипач - Анна Альфредовна Старобинец
— Как думаешь, Барбара, если я разложу его одежду аккуратными стопочками, ему будет приятно?.. — донёсся до Скворчонка озабоченный голосок сверху.
«Конечно, ему будет приятно», — с улыбкой подумал Скворчонок.
— Да, мама. Он будет просто в восторге. Давай я тебе помогу?..
— Нет, лучше уж я сама. Ты такая же бардачная, как твой отец. Ты не умеешь делать аккуратные стопочки …
— Подумаешь, стопочки … У меня другие достоинства …
Голоса самок звучали так по-домашнему уютно и убаюкивающе, что Скворчонок, сам того не заметив, стал клевать носом. Ему даже уже начал сниться дедушка Скворушка, давно уже покойный.
— Вот смотри, рубашечку нужно складывать так, чтобы воротничок не помялся, — вещал дедушка, разложив чёрную рубаху на облаке. — А рукавчики … — Дедушка вдруг запнулся, широко раскрыл клюв и истошно, пронзительно закричал.
Скворчонок вздрогнул и проснулся. Дедушка Скворушка вместе со своим облаком исчез, но крик продолжался. Испуганно, дико, беспомощно кричали наверху барсучихи. Скворчонок слышал, как над головой топочут чьи-то грубые лапы. И, судя по звукам, в норе опрокидывали всю мебель.
— Пожалуйста, дамы, — мягко и вкрадчиво прозвучал голос ещё одной самки. — Держите себя в руках.
— Хотите, я перегрызу им глотки, чтобы они замолчали? — раздался холодный, хищный голос самца.
— Потом, — ответила самка, и в голосе послышались властные нотки.
— Госпожа ведь уже сказала, что эти две дуры нам могут ещё понадобиться! — капризно вступил кто-то третий. — Мы их ликвидируем позже.
— Простите, товарищ Голубчик, — отозвался хищный. — Госпожа, как всегда, чрезвычайно великодушна.
— А ты, как всегда, бессердечен, — мягко ответила госпожа.
— Настоящая крыса живёт так, как будто у неё вырвали сердце.
Глава 36, в которой у идиотов нет выбора
Крысы карабкались по спинам друг друга, по высоким ножкам стола. Крысы срывались вниз и снова карабкались. Другие, те, что копошились на самом дне, подпиливали зубами ножки стола снизу. Барсук Старший и Барсукот сидели на столешнице обнявшись и молча ждали конца. Что бы ни было там, за самой последней чертой, — добродушные объятия Небесного Медведя Отца или просто чёрная и холодная, как мёрзлая земля, пустота, — настоящие барсуки уходят из этого мира с достоинством.
Одна из ножек предательски хрустнула. Стол покосился. Крысы с визгом сожрали обломки и вгрызлись в оставшиеся три ножки с новой энергией. Что-то с силой ударилось в потолок, и он пошёл трещинами.
— А они ещё и сверху к нам лезут, — равнодушно сказал Барсукот. Всё как будто происходило не с ним. Как будто в зверодраме по корневизору. Он хотел одного: чтобы зверодрама побыстрее закончилась.
— Интересно, кто до нас доберётся быстрей: те, которые сверху, или которые снизу, — почти с любопытством отозвался Барсук.
Тут же, словно ему в ответ, раздался новый удар. Потолок захрустел, проломился, и в образовавшуюся дыру спикировала спецагент Супермышь с разбитым в кровь раздвоенным рылом и с верёвкой, которую она сжимала задними лапами.
«Она всё-таки врезалась, — мелькнуло в голове Барсука. — Но зачем она сюда врезалась?..»
— Неужели вам так важно самой нас убить? — поинтересовался вслух Барсукот. — Или вы не вполне доверяете вашим бешеным крысам? Вы хотите привязать нас верёвкой, чтобы мы от них не отбились?
— Идиоты! — взвизгнула Супермышь и заметалась по камере. — Я уловила ваш чахлый радиосигнал своими суперчувствительными локаторами! Я прилетела, чтобы спасти вас!
— Почему мы должны вам верить? — спросил Барсукот.
— Потому что у вас нет выбора, тупые животные! Хватайтесь за оба конца верёвки! Я взлечу и вытащу вас наверх!
— Летучая мышь не может вытащить двух зверей. Тем более если один из них — барсук с лишним весом, — сказал Барсук Старший. — Но одного худого, подтянутого Барсукота — вполне вероятно. Хватайся за верёвку, сынок! Спасайся, пока эти твари не опрокинули стол!
— И не подумаю. Я не оставлю тебя здесь одного. — Барсукот демонстративно отвернулся от болтающегося рядом с его носом конца верёвки.
— Отставить разговорчики! Суперагент с моим уровнем суперспособностей в состоянии вытащить до десяти животных! — заверещала Супермышь. — Приказываю обоим немедленно спасаться!
Стол обрушился в шевелящуюся крысиную массу ровно в тот момент, когда Барсук Старший и Барсукот схватились каждый за свой конец верёвки. Супермышь ринулась вверх, к пробоине, потом резко мотнулась в сторону и вниз под весом Барсука Старшего и зависла в воздухе, молотя крыльями. Они видели, как крысы набросились на обломки стола и мгновенно его сожрали. Хвост и задние лапы Барсука Старшего висели так низко, что едва не соприкасались с клацающими, истекающими пеной пастями.
— Лучше я отпущу верёвку, — крикнул Барсук.
— Разговорчики! — взвизгнула Супермышь. — Я работаю над возникшей проблемой. Я выравниваю курс! Мы уже практически готовы к взлёту.
— Если я отпущу верёвку, они просто разорвут меня на части, — сказал Барсук. — А вот если они успеют меня укусить до взлёта, я стану таким же, как они. Я предпочитаю первый вариант.
— Отставить, Старший Барсук Полиции! — взвизгнула Супермышь. — Младший Барсук Полиции! Слушай мою команду!
— Так точно! — с готовностью отозвался Барсукот. Ему так польстило, что его назвали Барсуком Полиции, что он чуть не заурчал на максимальной громкости блаженства.
— На счёт «раз» приказываю сгруппироваться, на счёт «два» — напружиниться, на счёт «три», не отпуская верёвку, совершить прыжок в сторону пробоины в потолке. Я на счёт «три» тоже направлюсь к пробоине на максимальной скорости. Комбинированная энергия прыжка и полёта даст мне возможность спасти всех пленных! Раз … Два … Три!
Глава 37, в которой супермыши не плачут
— Я поняла, что они просто меня использовали! — Супермышь гневно раскинула крылья, но тут же пискнула и сложила их обратно.
От перенапряжения крылья пронзала жгучая боль при малейшем движении. Супермышь ненавидела быть беспомощной, но сейчас у неё не было выбора. Чтобы дать крыльям отдых, она вынуждена была воспользоваться предложением Барсукота и позволить себя нести. Это было унизительно и противно. Она чувствовала себя мотыльком, опалившим крылья и подобранным из жалости на обочине.
— Они использовали меня! Всё время использовали! — Супермышь ощутила странное пощипывание в глазах и в области рыла.
— Не плачьте, спецагент Супермышь, — пропыхтел Барсук Старший. Он едва поспевал за рысившим по ночной тропинке Барсукотом.
— Супермыши не плачут! — возмущённо ответила Супермышь и шмыгнула рылом. — Практически никогда! Я единственный раз плакала год назад! От злости на себя саму! Я должна была доставить ценнейший груз
