Даниэль Дефо - Робинзон Крузо
Теперь нам оставалось только подкараулить пиратов, когда они будут возвращаться к тому месту, где была оставлена шлюпка, и, ошеломив неожиданным нападением во тьме, заставить их сдаться нам в плен.
Они воротились не скоро. Нам пришлось прождать несколько часов, и только тогда мы услышали, что они медленно пробираются к берегу. Шли они врозь, далеко друг от друга. Передние кричали задним:
– Скорее! Скорее!
Задние отвечали:
– Мы не можем, мы устали, мы падаем…
Все это было нам на руку.
Наконец они подошли к бухте. За эти несколько часов начался отлив, и шлюпка, которая была привязана к дереву, очутилась теперь на суше. Невозможно описать, что сталось с пиратами, когда они увидели, что шлюпка на мели, а люди исчезли. С громкими воплями они метались по берегу, проклиная свою судьбу; они кричали, что их занесло на заколдованный остров, что тут водятся либо разбойники, которые всех перережут, либо черти, которые сожрут их живьем.
Несколько раз принимались они кликать своих товарищей, называя их по именам и по прозвищам, но, разумеется, не получали ответа.
При скудном вечернем свете нам было видно, как они бегают взад и вперед, ломая в отчаянии руки. Утомившись этой бесцельной беготней, пираты бросались в лодку, чтобы перевести дух, но не проходило и минуты, как они выскакивали на берег и снова бегали взад и вперед.
Мои спутники упрашивали меня позволить им напасть на врага, как только стемнеет. Но я не хотел проливать столько крови и решил расправиться с пиратами более мирным путем. А главное, я знал, что враг вооружен с головы до ног, и не хотел рисковать жизнью своих людей. Нужно было подождать, не разделятся ли неприятельские силы на два или три отряда, а пока я приказал своему войску наступать на врага.
Пятницу и капитана я выслал вперед. Они должны были подкрасться к пиратам на четвереньках, чтобы стрелять в упор, если это понадобится. Но недолго им пришлось ползти: на них почти наткнулись, случайно отделившись от остальных, три пирата, и в том числе боцман, который, как уже сказано, был главным зачинщиком, а теперь вел себя как самый отъявленный трус.
Чуть только капитан услышал голос главного виновника всех своих бед и понял, что тот в его власти, он пришел в такое неистовство, что вскочил на ноги и выстрелил злодею прямо в грудь. Тогда, конечно, выстрелил и Пятница. Боцман был убит наповал, другой пират был тяжело ранен (он скончался часа через два), третьему же удалось убежать.
Услышав выстрелы, я тотчас двинул вперед всю свою армию, численность которой достигала теперь восьми человек. Вот ее полный состав: я – первый фельдмаршал, Пятница – генерал-лейтенант, затем капитан с двумя офицерами и трое рядовых – военнопленные, которым мы доверили ружья.
Когда мы подошли к неприятелю, было уже совсем темно, так что нельзя было разобрать, сколько нас.
Я подозвал к себе одного из военнопленных – того самого матроса, которого пираты оставили в шлюпке (теперь он сражался в наших рядах), и приказал ему окликнуть по имени его бывших товарищей.
Прежде чем стрелять, я хотел попытаться вступить с ними в переговоры и в случае удачи покончить дело миром.
Моя попытка вполне удалась. Иначе, впрочем, и быть не могло: враги были доведены до отчаяния, им только и оставалось, что сдаться.
Итак, мой матрос закричал во все горло:
– Том Смит! Том Смит!
Том Смит сейчас же откликнулся:
– Кто меня зовет? Ты, Джимми Рой?
Он, очевидно, узнал этого матроса по голосу.
Джимми Рой отвечал:
– Да-да, это я! Том Смит, бросай ружье и сдавайся, а не то вы пропали! Вас в одну минуту прикончат.
– Да кому же сдаваться? Где они там? – крикнул опять Том Смит.
– Здесь! – отозвался Джимми Рой. – Их пятьдесят человек, и с ними наш капитан. Вот уже два часа, как они преследуют вас. Боцман убит. Билл Фрай ранен, а меня взяли в плен. Если вы не сдадитесь сию же минуту, прощайтесь с жизнью – вам не будет пощады!
Тогда Том Смит закричал:
– Спроси у них, будем ли мы помилованы. Если да, мы сейчас же сдадимся, так ты им и скажи.
– Хорошо, я скажу, – ответил Джимми Рой.
Но тут вступил в переговоры уже сам капитан.
– Эй, Смит! – закричал он. – Узнаешь мой голос? Так слушай: если вы немедленно положите оружие и сдадитесь, я обещаю вам пощаду, всем, кроме Билла Аткинса.
– Капитан, смилуйтесь надо мной, ради Бога! – взмолился Билл Аткинс. – Чем я хуже других? Другие так же виноваты, как и я.
Это была чистейшая ложь, потому что Билл Аткинс, закоренелый пират и разбойник, давно подговаривал матросов заняться морским грабежом. Он первый бросился на капитана и связал ему руки, оскорбляя и ругая его. Поэтому капитан сказал Биллу Аткинсу, чтобы тот сдавался без всяких условий, а там уж пусть начальник острова решает, жить ему или умереть. (Начальник острова – это я: так меня теперь все величали.) Билл Аткинс был принужден сдаться.
Глава 28
Капитан снова становится командиром своего корабля. Робинзон покидает остров
Итак, пираты сложили оружие, смиренно умоляя о пощаде. Тот матрос, который разговаривал с ними, и еще два человека, по моему приказанию, связали их всех, после чего моя грозная армия в пятьдесят человек (а на самом деле их было всего восемь, включая сюда и трех пленных) окружила связанных пиратов и завладела их шлюпкой. Сам я, однако, не показывался им по некоторым соображениям высшей политики.
Капитан мог теперь объясниться начистоту со своими матросами. Он обвинял их в измене и жестоко упрекал за вероломство.
– Вы хотели отнять у меня мой корабль, чтобы сделаться пиратами и заняться морским разбоем, – сказал он им. – Это подло и мерзко. Вы опозорили себя на всю жизнь, сами вырыли себе яму и должны благодарить судьбу, если не попадете на виселицу.
Преступники каялись, по-видимому, от чистого сердца и молили только об одном: чтобы им оставили жизнь.
– Это не в моей власти, – отвечал капитан. – Теперь ваша судьба зависит от начальника острова. Вы думали, что высадили нас на пустынный, необитаемый берег, но вы ошиблись: на этом острове много людей и управляет ими великодушный, благородный начальник. По своему милосердию, он помиловал вас и, вероятно, отправит в Англию, где с вами будет поступлено по закону. Но Биллу Аткинсу начальник приказал готовиться к смерти: завтра поутру его повесят.
Все это капитан просто-напросто выдумал, но его выдумка произвела желаемое действие: Аткинс упал на колени, умолял капитана ходатайствовать за него перед начальником острова; остальные тоже начали просить, чтобы их не отправляли в Англию.
Видя такую покорность этих жалких людей, устрашенных угрозой смерти, я сказал себе:
«Вот когда пришел ко мне час избавления! Эти несчастные так напуганы, что, конечно, исполнят всякое наше требование: стоит нам приказать, и они помогут нам овладеть кораблем».
И, отойдя подальше, за деревья, чтобы они не могли рассмотреть, какая убогая наружность у грозного начальника острова, я крикнул:
– Позвать ко мне капитана!
Один из наших людей торжественно подошел к капитану и сказал:
– Капитан, вас зовет начальник!
А капитан не менее торжественно ответил:
– Передайте его сиятельству, что я сейчас явлюсь.
Услышав этот разговор, пираты присмирели окончательно. Они поверили, что неподалеку от них находится сам губернатор с отрядом в пятьдесят человек.
Когда капитан подошел ко мне, я сообщил ему, что хочу овладеть кораблем при помощи наших пленных. Капитан был в восторге. Мы решили завтра же утром привести этот план в исполнение.
– Но, чтобы действовать наверняка, – сказал я, – нам следует отделить одних пленных от других. Аткинса с двумя такими же злодеями мы посадим в подземелье. Пусть Пятница и ваш помощник отведут их туда. А для остальных я найду подходящее место.
Так мы и сделали: троих отвели в пещеру, которая и в самом деле могла сойти за довольно-таки мрачную темницу, а остальных я отправил на свою лесную дачу, туда, где стоял мой шалаш. Высокая ограда делала ее тоже достаточно надежной тюрьмой, тем более что узники были связаны и знали, что их судьба зависит от их поведения.
На другой день поутру я послал к этим матросам капитана. Он должен был побеседовать с ними, узнать, каковы их подлинные чувства, и потом дать мне подробный отчет о своем разговоре. Я хотел установить, насколько можно доверять этим людям и не опасно ли будет взять их с собой на корабль.
Капитан повел дело умно и решительно. Он напомнил матросам, в каком плачевном положении они очутились по собственной вине, и сказал, что хотя начальник острова теперь и помиловал их своей властью, но, когда корабль придет в Англию, их будут судить как изменников и, несомненно, повесят.
