Щипач - Анна Альфредовна Старобинец
— Простите мою юную подругу Барбару, — вмешался Барсук Старший. — Она просто никогда не видела таких удивительных птиц, как вы. Она не знает, что ваши, как она неудачно выразилась, «тряпочки» работают под водой как винты.
Кинг-Пинг остановился, с достоинством кивнул и снова зашаркал в сторону выхода.
— Прошу вас, останьтесь, — настаивал Барсук Старший. — Барбара сожалеет, что случайно вас оскорбила. Правда, Барбара?
— Я сожалею, — потупилась Барбара. — Я готова прямо сейчас принять ваш заказ, мистер Пинг-Понг.
— Хорошо, я ещё немного здесь побуду. — Пингвин, переваливаясь, зашаркал обратно. — Только не Пинг-Понг, а Кинг-Пинг. Но заказывать я, к сожалению, ничего не могу.
— Почему? — удивилась Барбара. — Вы на диете? Или у вас нет шишей?
— Нет, я просто … Дело в том, что я никак не могу вспомнить пин-код от моей гвин-карты. Иногда я бываю немного рассеян. Все шиши у меня на гвин-карте, а она заблокировалась. Я вчера пытался расплатиться гвин-картой в Ближнем Лесу, пробовал разные пин-коды и исчерпал все попытки …
— Какой ужас! Давайте я принесу вам что-то от заведения?
— Большое спасибо. Теперь я вижу, что бар «Сучок» — это действительно такое место, где можно расслабиться после долгой дороги. Если не сложно, я бы с удовольствием съел порцию варёных рачков.
— У нас нет рачков, — огорчилась Барбара. — Может быть, вас устроит что-то другое?
— Ну, тогда рыбку, — сказал Кинг-Пинг. — Лучше всего селёдку.
— К сожалению, рыбы в нашем меню тоже нет. Во-первых, рыба не водится в Дальнем Лесу. Во-вторых, даже если бы она здесь водилась, её было бы запрещено есть. Мы не едим друг друга.
— Мать моя гагарка! — всплеснул крыльями Кинг-Пинг. — Что же вы тут едите?!
— Растения и насекомых, — строго сказал Барсук Старший. — Так повелевает закон Дальнего Леса. Стражем которого я, между прочим, являюсь. Принесите господину Кинг-Пингу порцию солёных улиток. Улитки — они как селёдки, только вкуснее. А мне принесите слизневый … впрочем, нет. Несите мне «Пень-Колоду». Средней степени трухлявости. И немного мухито для пищеварения.
— Хорошо! — Барбара лучезарно улыбнулась и удалилась на кухню.
— Вы работаете сторожем в лесу? — уточнил пингвин.
— С чего вы взяли?
— Вы же сами сказали, что являетесь «стражем» …
— Я работаю Старшим Барсуком Полиции Дальнего Леса.
— Так это вы! — Пингвин почему-то так обрадовался, что даже подпрыгнул. После чего не удержал равновесие и шмякнулся толстым задом на пол.
— Кто я? — не понял Барсук.
— Старший Барсук Полиции. Которого мне рекомендовали.
— Кто меня рекомендовал?
— Один … э … так сказать … местный зверь.
— Которого зовут — как?
— Не помню, — быстро сказал Кинг-Пинг. — Имя зверя не помню. Вид, подвид, породу, окраску — тоже не помню. Я, видите ли, бываю очень рассеян. Разговариваю, разговариваю с каким-нибудь зверем, а потом даже вспомнить не могу: что за зверь такой был? Большой, маленький? Чёрный, белый? Вот прямо провал в памяти.
— Ну а зачем вы прибыли в Дальний Лес? — Барсук Старший прищурился. — Это вы, я надеюсь, помните?
— А вы меня что, допрашиваете?
— Нет, просто интересуюсь. Это у меня профессиональное. У нас тут, видите ли, в Дальнем Лесу завёлся маньяк. Ощипывает птиц. А потом сжигает их перья.
— Я что, похож на маньяка?
— Не очень. — Барсук Старший внимательно оглядел пингвина. — Но вы и на птицу не слишком похожи, а тем не менее птица. Ну так и что же привело вас в Дальний Лес?
— Пожалуй, тяга к приключениям. Это у меня профессиональное.
— Вот как? И кто же вы по профессии?
— Я акулист. Специалист по акулам. Опасный и безжалостный зверь акула, не так ли?
— Насколько мне известно, именно так, — кивнул Барсук Старший.
— И именно поэтому я обожаю работать с акулами. Люблю опасность и приключения.
— И как же именно вы с ними работаете? — Барсук недоверчиво оглядел каплевидного, гораздо более жирного, чем он, Старший, Кинг-Пинга.
Юная Барбара поставила перед Барсуком и Кинг-Пингом «Пень-Колоду» средней трухлявости, порцию солёных улиток и графинчик мухито.
— О, я их отманиваю. Когда в каком-нибудь море или океане акулы подплывают слишком близко к берегу и принимаются пожирать невинных отдыхающих зверей, меня вызывают. Акулам я кажусь очень лёгкой добычей. Они вот так же презрительно на меня смотрят, как вы сейчас посмотрели.
— Но я не …
— Смотрели, не спорьте. Мол, что эта глупая жирная птица может противопоставить профессиональным убийцам? Но я только с виду такой. И только на суше. В воде я исключительно эффективен, ловок и быстр. Поэтому я отманиваю акул. Им кажется, что я бестолковый, неповоротливый и питательный. Они направляются в мою сторону. Я подпускаю их достаточно близко, а потом стремительно отплываю. Они за мной гонятся. Так, метр за метром, километр за километром, я увожу их всё дальше от берега …
— Потрясающе!
— Спасибо, — скромно потупился Кинг-Пинг.
— Это я вообще-то про «Пень-Колоду». Потрясающе вкусные, жирнющие в ней сегодня личинки … Как вам улитки?
— Если честно, — Кинг-Пинг почмокал и похрустел длинным чёрным клювом, — селёдка нравится мне куда больше.
— Вам не нравятся наши улитки?! — изумилась Барбара. — Может быть, это потому, что вы едите их вместе с домиками, мистер Кинг-Конг?
— Кинг-Пинг!
— Их следует выковыривать из домиков, и тогда вы ощутите нежнейший, тончайший вкус. А так у вас домики хрустят в клюве — и никакого удовольствия.
— Селёдку я ем с костями, рачков — с панцирем, а удовольствия — море, — возразил Кинг-Пинг.
— Что ж, моря у нас тут нет. — Барсук Старший выковырял из гнилого пня и отправил в рот большую аппетитную личинку. — И селёдки нет. И рачков. И даже акулы, представьте себе, не водятся. Исключительно неподходящее место обитания для зверя ваших привычек и профессии.
— Это точно. — Пингвин хрустнул улиткой. — Придётся менять привычки. И обучаться новой профессии. У вас в полиции, случайно, не найдётся для меня интересной, полной приключений работы?
— Совершенно случайно — не найдётся. — Барсук Старший улыбнулся в усы.
— И снова напали-то! — В бар «Сучок» влетела Сорока и закружила над столиками, бешено тарахтя и тараща испуганные глаза. — Опять на птичку напали-то! Щипач-то напал-то! На Стрижа-то напал-то!
— На кого-то напал-то?.. Тьфу! На кого, говоришь, напали? — Барсук Старший вскочил из-за стола, опрокинув недопитый мухито.
— На Стрижа-то! Парикмахера-то! Вот перо-то его у меня-то! На хвосте-то!
Она сбросила с хвоста на барную стойку перо Стрижа. Барсук Старший понюхал перо и осторожно лизнул. Свежевыдранное.
Он ссутулился, оставил на столике пригоршню
