Людмила Матвеева - Успешный бизнес в 6 «Б»
Роза подумала, что нервы устали от злости, Оксана очень много сердится, ругается и вредничает, любой утомит нервную систему. Но говорить этого Роза не стала – зачем нарываться?
...В то утро Клизма, позвонив Оксане и сообщив, что она в поликлинике, печально добавила:
– В поликлинике очередь. – И это была чистая правда.
Клизма поскорее отключила мобильный, чтобы избежать лишних вопросов. Очередь мяукала, щебетала, хрюкала и даже кукарекала. Кого только не держат люди в своих квартирах. В большом шумном городе обитают канарейки, хомяки, кролики. Поросята в моде. А собаки и кошки живут в домах у людей на правах хозяев.
Клизма вчера была здесь, но Рыжик в последний момент убежал из поликлиники, он передумал лечиться. Насилу она поймала его. А сегодня опять пришла с ним – он кричал, всю ночь беспокоил соседей и сам страдал. Отчего? Надо посоветоваться с врачом.
И вот математичка сидит в коридоре ветеринарной поликлиники, сумку с Рыжиком держит на коленях. Кот истошно вопит, царапает стенки сумки. Она приоткрыла молнию и зашептала в сумку:
– Рыжик, не обижайся, все культурные люди, а также коты ходят к врачам. И разные другие животные тоже лечатся.
Кот высунул голову и осмотрелся. Первое, что он увидел, была голая собака. На ней совсем не было шерсти, зрелище было страшное.
– Лысая! – крикнул Рыжик и спрятался.
Клизме стало стыдно за него, невоспитанного, и она сочувственно спросила:
– Вылезла шерсть? Бедная собачка!
Толстая и важная хозяйка презрительно поморщилась:
– Ничего не вылезла. Австралийская голая, самая лучшая собака для дома. Особенно если у хозяйки аллергия. Ни шерсти, ни чиханья, ни кашля, ни слез. Ах ты моя умница, – она погладила серую кожу собаки. Рука была красивая, в кольцах, а шкура некрасивая.
– Вид жуткий, – девушка с канарейкой отодвинулась вместе со стулом, – страшилище. И птица ее боится, забилась в угол клетки. Не бойся, Катенька.
– Сама ты страшилище, – вдруг произнес спокойный голос.
Многие переглянулись – кто это сказал? У толстой хозяйки совсем другие интонации – взвинченные. Только Клизма сразу поняла: говорила голая собака. На Лунном бульваре гулял пес Степа, он разговаривал, рассказывал анекдоты. Иногда и другие собаки и кошки вступали в беседу. Клизма давно думала, что говорить не так уж трудно. Молчать иногда труднее, особенно на уроке математики. Особенно шестому классу «Б».
Голая собака, которую звали почему-то Пушок, добавила:
– Канарейка – это мещанство. Моя хозяйка так говорит, она умная и тонкая, хотя и толстая.
– Канарейка – мещанство, – повторила за Пушком хозяйка и сверкнула бриллиантами на пальцах, – мне так сказала моя бабушка, а ей сто три года исполнилось в этом году, она мудрая, видела царя и Ленина.
Тут ворона в клетке заявила грубым голосом:
– Собака обязана быть обаятельной, пушистой и не гоняться за птицами на бульваре. А ты Пушок, а смотреть противно, тьфу!
– Она не виновата, – заступился персиковый пес по имени Персик, – я пожилой и во многом разбираюсь. Голая собака не виновата, она просто нерусская.
Все зашумели. Хозяева делали вид, что не слушают своих любимцев, и мирно беседовали между собой. Людям тоже иногда есть о чем поговорить.
– Мой Персик старенький, но любит гулять на стадионе. Далековато, но я вожу. Иду у него на поводу, хотя веду его на поводке. Стадион, конечно, недействующий. Там собачки, коляски с детьми.
– Все развалилось, – старичок, на вид добрый, говорил сердито, – и спорт, и культура, и образование.
Тут же попугай, старый и облезлый, добавил:
– Все развалилось – и медицина, и транспорт, и уважение к старым! – Попугай успевал беседовать и с людьми, и с животными. – Кризис экономики! Хотя цены на нефть высокие! Загадка природы!
– А я люблю пушистых кошечек, – вдруг вступил в беседу кот Рыжик. Клизма смущенно закашлялась, чтобы заглушить его нахальное заявление. Но все услышали. Если хочешь, чтобы не слышали, всегда услышат.
Распустившийся Рыжик мечтательно поднял зеленые глаза к потолку и мурлыкнул.
Очередь двигалась довольно быстро. Клизма не успела устать от ожидания, тем более это была веселая очередь – болтал попугай, голая собака отбрехивалась от подковырок, канарейка пела громко, черепаха спала на капустном листе, расстеленном на коленях ее хозяйки. Лист был обгрызанный – черепаха успела позавтракать прямо в поликлинике, и капустный лист стал похож на зеленый платочек с бахромой.
– Следующий, пожалуйста, – пригласила медицинская сестра с острой мордочкой. Она была похожа на лису. «Лисичка-сестричка, – вдруг подумала Клизма. Сестричка ей понравилась. – Почему в ветеринарке у всех добрые лица? – И тут же ответила сама себе с математической логикой: – Потому что любить чужих животных готов не всякий, а только человек богатой души».
– Чаю хочешь? – спросил маленький зеленый попугайчик. – Чаю хочешь? – Клетка стояла на окне кабинета, попугайчик не лечился, а лечил – его мирный вопрос про чай успокаивал любого пациента.
– Спасибо, не хочу, – отозвался из сумки Рыжик. Клизма оглядела кабинет: за столом сидел врач, похожий на медведя – коричневый свитер под синим халатом, широченные плечи, уши торчком. Мишка из сказки.
– Сюда, пожалуйста, – сестричка показала на стол посредине. Врач подошел, взял Рыжика за лапы, потом приложил трубочку к спине кота, прислушался:
– Легкие чистые. – Заглянул коту в рот, – горло в порядке. Почему не ешь? Что-нибудь болит? Или капризы? Говори, только четко: здесь тебе не бульвар. Там можно болтать что попало, а здесь пациенты ждут помощи.
Рыжик привык быть в центре внимания, Клизма его избаловала – непомерная любовь часто портит кого угодно – кота, щенка, рыбку.
– Болит, – нагло заявил Рыжик, – сердце ноет! Днем и ночью! От одиночества! Мы, мужчины, поймем друг друга. – Он пренебрежительно махнул лапой в сторону Клизмы: – У нее в голове ее ученики, уроки, примеры, задачи, ответы. А кот на ее глазах чахнет без взаимной любви! Всякие там Агаты, Оли, Лехи, Барбосовы у нее в голове! Потому что она училка!
Клизма от возмущения покрылась красными пятнами:
– Рыжик! Как тебе не стыдно! Какой же ты одинокий? Я тебя кормлю рыбой! Покупаю лучшую сметану! Ты спишь на шелковой подушке! – Она обратилась к врачу: – Рыжик не капризный, он скорее нервный.
Врач постарался сохранить серьезность, хотя перед этим прыскал, отвернувшись в угол. А сестричка-лисичка хохотала вслух:
– Помрешь с этими зверями! Одиночество у него! Нервы у него! Котяра наглый!
Доктор сказал:
– Вы правы, кот впечатлительный. Он все переживает остро. Простите за нескромный вопрос: у него есть невеста? Рыжик, ты влюблен?
– А как же? Мне даже смешно слышать такой вопрос! А ты разве не влюблен, доктор? – И кот запел любимую песню, подхваченную на днях на Лунном бульваре:
Как грустно и очень обычно все вышло —Ушла от меня и в ночь тебе слезно кричу.Мне просто обидно шаги одиночества слышатьИ страшно подумать, и вряд ли я жизнь доживу.Варвара,Варвара,Варвара,Варвара!С тобой я готов был бежать на край света,Но ты изменила, сама ты туда удрала.Порвалась струна, и теперь моя песенка спета,И жизни мне нет, вот такие дела.
– Группа «Би-2», – задумчиво сказал доктор, – хорошая песня. Любовь пришла к Рыжику, вот он и страдает.
Клизма хотела заспорить, мол, кот еще очень молод, подросток, почти ребенок...
– Подросток, – строго сказал врач, угадав ее мысли, – почти взрослый. Вы же педагог, должны знать. Вашим ученикам, у которых вы классный руководитель, двенадцать? Ну вот, а все влюблены. И все совсем не дети.
Клизма кивнула. Вспомнила Агату и Леху, любовь у них до гроба, ссорятся, мирятся, ревнуют. А Варвара с Сережей? Сидят в обнимку даже на контрольных, ругай не ругай. Ну, Барбосов и вовсе крутой парень.
– Влюбился, – подтвердил кот, – безответно и безнадежно. – Он всхлипнул вполне притворно и добавил: – Cлез нет, кот наплакал, а печаль очень даже есть.
– Да, стресс и почти депрессия. – Врач и сам загрустил, а потом признался: – У меня тоже личный прокол. Я к ней всем сердцем, а ей по фигу. Культурно выражаясь – по барабану.
– Не страдай, врач, – вдруг сказал Рыжик, – пробьемся.
В коридоре нарастал шум – животные и хозяева устали долго ждать.
Сестра быстро сделала Рыжику успокоительный укол.
– Теперь будешь спать спокойно, не вопить по ночам.
– Небольно колешь, сестра, толковая, – Рыжик похвалил ее от души и велел: – Клизма, дай сестричке шоколадку, заслужила. – И уже от двери заметил: – Успокоительный укол и тебе не помешал бы, нервная стала со мной, рыжим котом.
А в коридоре волновалась хозяйка маленького таксика:
– Укусил! Боксер! Злобный! Огромный! Кинг! Его весь Лунный бульвар боится! А мой таксик Жоржик подошел познакомиться – доверчивый и ласковый. Я оттаскиваю Жоржика, а хозяйка Кинга кричит: «Не бойтесь! Пусть поиграют! Мой Кинг не кусается!» Я, идиотка, поверила, а Кинг больно укусил Жоржика! Спасибо мальчику Лехе, оттащил Кинга и дал ему в морду. Хам кусачий!
