Александр Власов - Полыновский улей

— Мы, понимаешь, идем — видим: провод! Решили, понимаешь, взять — пригодится! А тут этот, твой, не дает, в драку лезет! Мы его, понимаешь, прижали, а он хоть бы сказал про тебя! Сам понимаешь — мы бы его тогда ни-ни!

Когда провод лег на старое место, Венька нашел оборванный конец, срезал стеклом изоляцию и соединил оба конца.

Прежде чем отпустить мальчишек, Пеца сказал им напутственные слова:

— Еще раз оборвете — сживу со свету, как того доктора!

— Ну что ты, не маленькие! — обиделся длинный парень. — Пальцем не тронем!.. А про доктора, значит, не врали?

Пеца самодовольно улыбнулся.

— Пеца не врет! И не то делали!..

Второй раз провод порвали монахи, перегонявшие по реке плот. Случайно они это сделали или с умыслом, Венька не узнал. Да и некогда ему было заниматься расследованием. Увидев над рекой оборванный провод, он растерялся. Монастырка — узенькая речонка. Но ни лодки, ни бревен, ни досок под рукой не было. Мальчишка заметался по берегу. «А Пеца что-нибудь сообразил бы!» — тоскливо подумал он, чувствуя свою беспомощность. И вдруг у него мелькнула шальная мысль. Венька вспомнил, что на краю кладбища у сторожки стоит прислоненная к дощатой стене крышка гроба. Он помчался за ней.

А Пеца в это время второй раз бежал по линии. Когда он добрался до реки, Венька уже отчалил от берега в своей странной лодке и, придерживая конец провода левой рукой, правой усиленно греб обломком какой-то доски.

— Цы куда? — крикнул удивленный Пеца.

Венька обернулся, обрадовался. Крышка закачалась под его ногами, но он все же удержал равновесие.

— Монахи оборвали! Чинить еду! — ответил он и показал зажатый в руке провод.

Пеце понравилась находчивость дружка. Он молчал, пока Венька, балансируя в гробу, соединял концы провода. А когда крышка гроба приткнулась к берегу и Венька благополучно выскочил на землю, Пеца произнес:

— Здорово придумал!

На обратном пути к заводу Пеца встретил Витьку-Дамочку и тех мальчишек, которые утром чуть не уволокли весь провод.

— Пеца! — крикнул длинный парень. — Смотри-ка! — Он помахал куском серой бумаги.

Пеца приосанился. Длинный почтительно подал ему листовку.

— К граж-да-нам России! — по складам прочитал Пеца. — Вре-мен-ное пра-ви-тель-ст-во низ-ложено...» Ну и что? — Пеца посмотрел на мальчишек с таким выражением, будто это известие было для него не новостью. — Конечно, разложено! А как же еще? Поди-ка, удивил! Ты думаешь, мы с проводом даром возимся? Это линия Ленина! Он нам приказы по проводу шлет! «Гони, — говорит, — буржуев — и точка!» Вот и выгнали! Разложили!

Это разъяснение удивило мальчишек. Но они поверили Пеце. Длинный стал просить, чтобы их приняли в связисты. Пеца согласился не сразу.

— Это пятая операция! — важно произнес он. — На линию кого-нибудь не поставишь! А насчет вас — посоветуюсь.

На заводе Артем спросил у Пецы:

— Умаялся?

— Работы хватает! Думаю, помощников поискать...

— Терпи, паря! Скоро отдохнешь. А сейчас с линии не слазь! Дело за Зимним! Как эту царскую домину выпотрошим, так отгул получишь! А насчет помощников — валяй! Найдешь — бери... Дело общее! Сегодня весь честно΄й народ на ногах!..

Вечером на линии собрались все ребята: и Пецыны, и длинного парня — всего десять человек. Решили на отдых домой не уходить. Выбрали пустой сухой склеп, натаскали туда хвороста — получилась постель. Спи — кто свободен от дежурства. Но мальчишкам не спалось.

Со Шлиссельбургского проспекта доносились какие-то звуки. Ребята пробрались к кладбищенскому забору, выглянули из-за него и замерли. Вдоль Невы к центру города шли вооруженные отряды рабочих. Ни песен, ни разговоров, — шли молча, твердо печатая шаг. Изредка звякало оружие. Когда очередной отряд входил на мост через Монастырку, топот ног становился гулким.

Витька-Дамочка вдруг вжал в плечи голову, брови у него поползли куда-то на самый верх лба. Он подтолкнул Пецу.

— Смотри-ка!

И Пеца увидел своего отца. В этой же колонне шагал и Артем. Он первый заметил над забором головы мальчишек.

— Как там у вас? В порядке?

Пеце очень хотелось, чтобы отец не увидел его, но надо было отвечать Артему.

— В порядке! — крикнул Пеца.

Отец не удивился. Он погрозил пальцем:

— А-а! Рыболов? Будет тебе дёра! Чтоб не врал!

— А вот и не будет! — отозвался Пеца. Он догадался, что отец знает о задании, которое дал ребятам Артем. — Не будет! Я командир, а ты... рядовой!

В отряде засмеялись.

— Будет! — возразил отец. — Чтоб не таился от отца с матерью.

— А ты мне все говорил? — крикнул Пеца, чувствуя общую поддержку. — Про Ленина говорил?

В отряде опять засмеялись, а отец смутился. Идущий сзади рабочий хлопнул его по плечу.

— Что? Крыть тебе нечем!

Отряд прошел мимо. И Пеце вдруг стало страшно за отца. Рабочие шли не на прогулку. Пеца сложил руки рупором и крикнул:

— Батя! Ты скорее возвращайся! Мамка-то одна осталась!..

Через час на улицах погас свет. Застава погрузилась в темноту. Мальчишки увидели, что и над центром города пропало марево электрических огней. И сразу же царапнул небо луч далекого прожектора.

Свет зажигался и потухал. Потом что-то тяжелое грохнуло и покатилось над городом. Лучи прожектора заметались.

— Царскую домину потрошат! — объяснил Пеца. — Зимний берут! На линию! Все! Отдых отменяется!..

Утро застало мальчишек на линии. Они окончательно выбились из сил. Ходили вдоль провода по трое, потому что один мог свалиться и уснуть.

Над городом стояла торжественная тишина. Со Старо-Невского донеслась песня. Сначала слов не было слышно. Но вот люди показались у красных лабазов, и мальчишки разобрали:

Мы наш, мы новый мир построим!Кто был ничем, тот станет всем!..

ОПЕЧАТАННАЯ КВАРТИРА

Для ребят эта квартира была как бельмо на глазу. Находилась она на втором этаже большого красивого дома. До революции в нем жили люди солидные, с доходом, потому что квартиры в этом доме стоили очень дорого. А сейчас, в двадцатом году, все три этажа каменного особняка занимали семьи рабочих. Все три этажа, кроме одной квартиры.

Она была опечатана. На дверях краснели две сургучные кляксы, соединенные веревочкой. Говорили, что квартира закреплена за теми, кто жил в ней раньше. «А кто жил раньше? Буржуи!» — так думали ребята и, проходя мимо опечатанной двери, смотрели на нее как на врага.

В июне неожиданно вернулся с фронта отец Васьки. Было часов пять утра. Вошел отец в комнату. Жена и сын спали.

— Подъем! — негромко скомандовал отец и левой рукой обнял вскочившую с кровати жену. Забыв про рану, он хотел прижать к себе и Ваську. Но не послушалась правая рука. Осталась висеть — неподвижная, чужая.

Васька сразу почувствовал неладное, ухватился за отцовскую руку, заглянул ему в глаза. Отец невесело подмигнул сыну.

— Не горюй, Вася!.. Доктора говорят — оживет... По жилам чесанула белополяцкая пуля, чтоб ей расплавиться на том свете!

Всхлипнула Васькина мать, еще крепче обняла мужа.

— Хоть вернулся-то!.. А рука — что? Бог с ней!

— И то верно! — согласился отец. — Многие там совсем остались...

А через полчаса Васька вышел на лестницу и стал медленно подниматься на третий этаж. Ноги у него двигались еле-еле. По опечатанной двери он сильно стукнул кулаком, а на третьем этаже остановился в нерешительности у шестой квартиры. Здесь жил его дружок — Костя Бухвалов.

Долго стоял Васька и никак не мог взяться за медную ручку звонка. Три раза тянулся к ней и только на четвертый осмелился позвонить. Дверь приоткрылась, и показалось заспанное лицо Кости.

— Ты один? — спросил Васька шепотом.

— Один!.. Мамка в ночную смену — еще не вернулась... А что?

Костя насторожился. Он подумал, что Васька предложит ему что-нибудь интересное. Недаром же он пришел в такую рань и спросил про мать. Ничего не понимая, Костя увидел, как лицо у дружка перекосилось и на глазах навернулись слезы.

— Ты только не плачь! — прошептал Васька. — У меня батя вернулся... Сказал, что твоего отца... у... у... били...

В тот день кто-то начисто соскоблил сургуч с опечатанной квартиры и нацарапал гвоздем на двери: «Только покажись, гад!»

Через неделю управдом с дворником осмотрели дверь, проверили замок и снова наложили сургучные печати. Попробовали стереть надпись, но буквы были выцарапаны глубоко — и надпись осталась. На другое утро кто-то опять соскоблил сургуч. И опять через несколько дней управдом с дворником опечатали дверь. Так продолжалось, пока не вернулись хозяева квартиры.

Это произошло днем. К дому подъехал извозчик. Васька через открытое окно заметил незнакомого мальчишку, выскочившего из пролетки. Одернув бархатную курточку, он задрал голову, оглядел дом и с радостным удивлением сказал: