Олег Рой - Ловцы драконов
– Дед, а правда Олькины плюшки вкуснее магазинных?
Женька говорил с набитым ртом, поэтому слова его звучали невнятно. Впрочем, все присутствующие уже давно привыкли к Женькиной манере разговаривать за едой, поэтому дед просто кивнул в ответ.
– Я потом у Баськи в конуре посмотрю, может, туда затащила… – бубнил, жуя, Женька.
– Что ты там смотреть собрался? – Олин вопрос прозвучал буднично и чуть отрешенно.
– Кружку мою, что ж еще! Точно говорю, Баська утащила!
Из-под стола раздался звук, явно выражавший: несмотря на то, что Баська спит, она все слышит. И с услышанным в корне не согласна!
– Какую еще кружку? – с самым безмятежным видом вступил в разговор Сан Саныч.
– Вот эту, в красный горошек, которую мне Олька на день рождения подарила. – Женька показал деду кружку, которую держал в руках, и только тут до него дошло, что, собственно, происходит.
Поставив кружку на стол, Женька отодвинул стул подальше, вдохнул полной грудью и прыснул со смеху. Дед и Оля присоединились к нему. Через секунду все уже хохотали. Женька сгибался пополам, то вертя пальцем у своего виска, то показывая пальцем на кружку, Сан Саныч согласно кивал, а Оля, откинувшись на спинку стула, не замечала, как пихает ногой под столом Баську. Стол зашатался, из-под него показалась сначала заспанная собачья морда, а потом вылезла и вся Бася целиком. Укоризненно гавкнув, да так, что в чашках образовались волны, пес с оскорбленным видом существа, которому никак не дадут нормально поспать, прошествовал к выходу, подцепил лапой дверь, открыл ее и, еще раз гавкнув напоследок, растянулся возле лестницы. Причем, кажется, лестница чуть подала нижнюю ступеньку вперед, и Баська положила на нее голову, как на подушку.
Когда все отсмеялись, а Женька съел еще два лишних пряника под предлогом, что, мол, пока он бегал за кружкой, остальные тут неслабо полакомились, из ящика дедовского стола раздался знакомый официальный звон книги-портала. Застигнутые врасплох, ребята встревоженно переглянулись. Вроде бы они и ожидали нового сообщения, но пришло оно, как обычно и бывает, в ту минуту, когда о нем забыли. Сан Саныч невозмутимо полез в ящик, достал книгу и обвел ребят взглядом.
– Думаю, это вызов на Совет. Все всё помнят? Вот и хорошо, тогда действуем, как договорились!
Хранитель открыл книгу на последней странице и прикоснулся к ней стилусом. Прочитал написанное, пожал плечами, снова посмотрел на Олю с Женей и утвердительно кивнул.
– Ну что, друзья мои, пора собираться в дорогу…
* * *– Да-да, у меня есть вопрос! – поднял руку один из участников Совета книжных старейшин. – Вы позволите?
Поднялся крайне несимпатичный обрюзгший человек неопределенного возраста в мешковатом костюме, скорее всего какой-нибудь чиновник из сатирических произведений советской литературы. При одном взгляде на него становилось ясно – от такого типа не стоит ждать ничего хорошего. Что вскоре и подтвердилось.
– Уважаемый Хранитель, – с хитрецой в голосе поинтересовался «чиновник», – не будете ли вы так любезны объяснить нам, для чего взбунтовавшемуся хранителю из Темных миров Эртоферону понадобилось похищать и незаконно перемещать в книжный мир совершенно случайного человека? – Два предпоследних слова он особенно выделил интонацией. – Согласитесь, выглядит несколько странно, что этим самым совершенно случайным человеком – простите меня за повтор – совершенно случайно оказалась ваша невестка, жена вашего сына и мать вашего внука?
– Ну, началось… – взволнованно шепнул Женька на ухо Оле.
Девочка только кивнула в ответ и с такой силой сжала край стола, за которым они сидели, что у нее побелели пальцы.
Огромный зал, представлявший собой весьма усовершенствованное и осовремененное подобие римского помещения сената – с площадкой для выступающих внизу и полукруглыми, уходящими высоко вверх рядами сидений, – был битком забит. В другое время ребята с любопытством и удовольствием рассмотрели бы и собравшуюся здесь самую что ни на есть разношерстную публику, и зал, где каждому из присутствующих предоставлялось место согласно его особенностям и предпочтениям – кому-то обитое бархатом кресло на позолоченных гнутых ножках, кому-то стул, вытесанный из целой каменной глыбы, кому-то бочка с водой, а кому-то и летающая тарелка, которая чуть покачивалась в воздухе. Но сейчас Жене и Оле было не до того, чтобы глазеть по сторонам, – оба сильно волновались. Ребята понимали: присутствующие настроены по отношению к ним очень по-разному. Большинство, конечно, поддерживали Сан Саныча, относились к нему с симпатией и охотно верили его словам, но немало было и таких, кто скрыто или явно недолюбливал Натаниэля Бампо и завидовал ему, считая, что он слишком долго находится на посту главного Хранителя.
Шел уже второй час заседания внеочередного Совета Старейшин книжного мира. Уже был заслушан отчет Хранителя о чрезвычайном происшествии – похищении Маргариты Лыковой и действиях по ее возвращению в мир людей, во время которого Сан Саныч держался с вызывающими восхищение невозмутимостью и достоинством. Потом заслушали свидетелей – Женю и Олю. Ребята выступили далеко не так эффектно, как дед, смущаясь перед такой огромной аудиторией. Оля от волнения вдруг стала заикаться, а Женька несколько раз сбивался, из-за чего даже пришлось начать рассказ сначала. Но в целом и они оказались на высоте, во всяком случае, сумели не проболтаться ни о чем таком, чего не нужно было знать посторонним, так что история, представленная тремя участниками, выглядела довольно гладко. Им удалось обойти вниманием и сохранить в тайне тот факт, что Женькина мама сама происходит из книжного мира, являясь персонажем неизданного романа Марка Твена, и что коварный Эртоферон каким-то, не известным Хранителю образом узнал об этом. Сан Саныч утверждал, что Рита – самый обычный человек, причем настаивал, что с самой первой минуты своего пребывания в книжном мире и вплоть до освобождения Маргарита находилась в полубессознательном шоковом состоянии и что после лечения в клинике в мире людей она ровным счетом ничего не помнит о происшедшем. Женька и Оля полностью поддерживали деда, старательно добавляя множество мелких подробностей о Ритиной амнезии.
Но теперь началось самое сложное. Старейшины книжного мира и просто любопытные, которым удалось пробраться на внеочередное заседание Совета, забрасывали Хранителя и ребят вопросами, ответить на которые порой было ох как нелегко…
– Быть может, похитив вашу родственницу, преступник намеревался шантажировать этим вас? – спросил невысокий полный человек с очень выразительным взглядом темных глаз, абсолютно лысый, но обладающий великолепными пышными усами. Не только Оля, но даже Женя сразу же догадался, что перед ними знаменитый сыщик Эркюль Пуаро, герой увлекательных книг «королевы детектива» Агаты Кристи.
Сан Саныч был готов к вопросу.
– Не исключаю, что Эртоферон замышлял нечто подобное, – невозмутимо кивнул Хранитель. – Но до моего сведения он своих планов не довел. Возможно, просто не успел, так как мы с моими помощниками обнаружили и разоблачили его намного раньше.
Старейшины понимающе склонили головы, и у ребят отлегло от сердца. Кажется, пронесло…
Но тут снова подал голос противный «чиновник»:
– А может, шантаж все-таки имел место, но вы по каким-то причинам не хотите нам о нем рассказывать? Может быть, вы скрываете от нас какую-то тайну?
Сан Саныч глубоко вздохнул. Оля побелела, Женька почувствовал, как у него похолодело внутри.
Но тут внезапно прозвучал голос Лорда Канцлера – главы Совета Старейшин. Это был человек лет сорока, высокий, стройный, с темными, живыми, пронзительными глазами и черными, как смоль, волосами. Прямая линия носа почти сливалась со лбом, зубы, белые, как жемчуг, в обрамлении черных усов, ослепительно сверкали. Цвет его кожи был светел почти до неестественности, но лицо, несмотря на мертвенную бледность, поражало красотой. «Кто же это такой, из какой он книги? – мучился, поглядывая на него, Женька. – Кто-то очень знакомый… наверняка я должен знать, но, хоть убейте, не могу вспомнить!»
На протяжении всего заседания Лорд Канцлер отмалчивался. Пока Сан Саныч давал разъяснения о ходе дела, он периодически листал какие-то бумаги в лежащей перед ним толстой папке, слушал, полуприкрыв глаза, и вообще вел себя так, будто ничего интересного не происходит, а заседание – пустая формальность. И лишь теперь глава Совета заговорил, произнеся глубоким красивым голосом:
– Я думаю, что сейчас это несущественно. Что бы там ни имел в виду Эртоферон, он исчез, и узнать у него о его планах и намерениях мы не можем. У нас нет никаких причин подвергать сомнению рассказ Хранителя и задавать ему какие бы то ни было личные вопросы, не имеющие отношения к делу.
