Илья Туричин - Кураж
И за все в ответе Сергей Сергеевич, шапитмейстер. И хоть сонными кажутся его глаза, а взгляд их зорок, цепок. Ничего не упустят, даже самой малой малости.
– Перекур, - сказал Сергей Сергеевич, когда установили первый ряд козел вокруг будущего манежа.
Площадка опустела. Саперы и рабочие уселись на штабелях, закурили.
– А, старые знакомые!
Павлик и Петр обернулись. Возле стоял лейтенант,, тот самый, что выгружал из вагона вещи.
– Здравствуйте, - хором поздоровались братья. И Павел спросил:
– Это ваши бойцы?
– Мои. Никогда не предполагал, что доведется цирк строить. Я вообще-то в цирке был всего два раза. В Ленинграде, когда в Инженерном учился.
– Понравилось? - спросил Павел.
– Очень. Особенно гимнасты. Я сам гимнаст. Перворазрядник. А вот в цирке, наверно, не смог бы.
– Смогли б, - сказал Петр.
– Если, конечно, крепко тренироваться, - добавил Павел.
– Нет, - вздохнул лейтенант. - - От одного страху, что на тебя смотрит столько народу, руки-ноги отнимутся.
– У артистов же не отнимаются, - возразил Павел.
– Так то артисты, - с уважением сказал лейтенант. - Видать, каждому - свое. У вас папа и мама, случаем, не гимнасты?
Петр кивнул:
– Гимнасты, вольтижеры.
– На лошадях работают, - пояснил Павел.
– На лошадях? - удивился лейтенант.
– Скоро начнутся представления, увидите.
– Придете? - спросил Петр.
– А как же. Всем взводом. Мои ребята ждут не дождутся. Никто еще в цирке не бывал. Да-а… Многого мы еще не повидали; не изведали. Все впереди. Вся жизнь. Ну, бывайте, Петр и Павел - на час день убавил.
– Как это? - не понял Павел. Лейтенант засмеялся.
– Присловица такая. К петрову дню день на час меньше становится. Вот и говорят: Петр и Павел - на час день убавил. А Илья-пророк - два часа уволок! - лейтенант подмигнул братьям и пошел к своим саперам.
Перекур кончился.
Из голубого вагончика с надписью на дощечке: "ДИРЕКЦИЯ" выглянул озабоченный директор цирка Григорий Евсеевич, поманил ребят пальцем. Павел и Петр подошли.
– Как устроились?
– Нормально.
– Завтра пойдете в школу номер семь. Недалеко от гостиницы. Есть договоренность.
– Завтра животные прибудут, - сказал Павел жалобно.
– Прибудут.
– Григорий Евсеевич, - заканючил Павел и толкнул брата локтем.
– Григорий Евсеевич, - повторил тем же тоном Петр.
– Ну что, Григорий Евсеевич? Знаю, что Григорий Евсеевич. А потом - репетиции. А потом - представления. А у меня на шее два неуча? Притащите "неуд" - не пущу на манеж!
– Да что вы, Григорий Евсеевич, - обиделся Павел.
– Да когда мы… - удивился Петр.
– Когда, когда… Притащите - поздно будет! Вы меня знаете!
– Знаем, Григорий Евсеевич, - сказал Павел.
– Я слов на ветер не бросаю!
– Не бросаете, Григорий Евсеевич, - быстро согласился Петр. Директор усмехнулся.
– Ладно. Как только животных разместят на конюшне, тотчас в школу!
– Хорошо, Григорий Евсеевич, - радостно согласились братья.
– Миша, Яков, зайдите ко мне на минутку, - крикнул Григорий Евсеевич и скрылся в вагончике.
Туда же прошли дядя Миша и Флич.
– Все-таки Евсеич вредный, - сказал Павел.
– Точно, - согласился Петр.
– Но не совсем…
– Не совсем, - кивнул Петр.
– "Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю!" - сказал Павел голосом Григория Евсеевича.
И оба засмеялись.
– Пойдем хоть глянем на ту школу, - предложил Павел.
Петр пожал плечами:
– Пойдем.
Они предупредили Флича, что пошли на разведку в школу, и двинулись к проходу в ограде.
4Сторож сидел на том же месте, опершись подбородком на клюку. Зеваки обсуждали строительство цирка, программу, объявленную в афишах, а заодно породы собак, рацион слона и способы дрессировки медведей. В толпе всегда найдется знающий человек. У него - куча сведений, своя теория работы со зверями, а главное - неутоленная жажда поделиться всем этим с ближними.
Отдельной группкой у ограды стояли подростки. Взрослые разговоры им были неинтересны. Не все ли равно, сколько слон съест морковки, главное - как проникнуть к этому слону, как пробраться в цирк, чтобы тебя не схватили за шиворот и не выдворили с позором.
Лучший способ - знакомство. Ты знакомишься с артистом, или осветителем, или служителем при животных, оказываешь мелкие услуги, как-то: принести, унести, сбегать… Знакомый приглашает тебя в цирк. И вот он - слон, вот они - медведи. Все честь по чести. Тут не то что билетеры, сам милиционер ничего не скажет.
Конечно, есть еще масса способов проникновения в цирк. Но они сопряжены с риском и требуют смелости, ловкости и находчивости. Впрочем, смелости и ловкости мальчишкам не занимать!
Павел и Петр увидели группу подростков еще издали. Но сделали вид, что не заметили. Опыт подсказывал, что знакомство с местными мушкетерами не всегда проходит гладко. Порой высокие договаривающиеся стороны отстаивают свое право на территорию слишком вескими доказательствами. В ход идут кулаки, ноги, а то и тяжелые предметы, какие под руку попадут.
А драться братьям нельзя. Нет, они не трусливы и при случае постоят за себя, но в драке можно нечаянно получить травму. С травмой на манеж не выйдешь! А ведь они - равноправные участники циркового номера "Вольтижеры на лошадях Лужины".
Братья вышли за ограду и неторопливо направились по улице к гостинице, ведь Григорий Евсеевич сказал, что школа номер семь где-то там, неподалеку.
Они шли с достоинством, не прибавляя и не убавляя шагу.
Следом за ними шли четверо мальчишек.
Братья приметили, как они отделились от группы у ограды.
– Четверо, - тихо сказал Павел по-немецки.
– Пускай идут, - буркнул Петр.
Так они и двигались: двое впереди, а четверо чуть поотстав.
Братья могли бы свернуть в гостиницу. Но уходить от опасности не в их правилах. Поставлена цель - школа, шагай к школе. Подумаешь, четверо!
Вот уже и гостиница позади. Перекресток. Куда дальше - направо, налево?
И те четверо остановились. Павел и Петр успели глянуть на них мельком. Ничего ребятишки, крепенькие. Особенно рыжий без шапки, в сером пальто с коротковатыми рукавами. Пальтишко вот-вот лопнет на плечах!
– Спросим? - сказал Павел.
– Валяй.
– Эй, пацаны, - Павел повернулся к четверке и произнес мягким голосом Флича: - Не будете ли вы столь любезны, не сообщите ли нам, где тут поблизости находится средняя трудовая общеобразовательная школа номер семь?
– Ой! - воскликнул один из мальчишек. - Они ж одинаковые!
Голос у мальчишки был чистый и звонкий, и на братьев глянула пара таких синих глаз, что от синевы хотелось зажмуриться. Что там речки, моря, океаны!… И братья вдруг заметили, что мальчишка без брюк, в одном пальто, на ногах у него коричневые чулки в рубчик и красные полуботинки, а на голове красная вязаная шапочка. Все это они схватили в мгновение и уж потом сообразили, что это не мальчишка, а девчонка.
Рыжий оттиснул ее плечом. Нечего удивляться и вскрикивать. Подумаешь, "одинаковые". И не таких видали!
– Ты чего-то спросил? - голос у рыжего ломался. Он старался говорить солидно, басом, но сами собой выскакивали тоненькие высокие нотки.
– Он спросил, - спокойно ответил Петр, - где тут школа номер семь?
– Семерка? - переспросил рыжий.
– Да вот же она! - махнула рукой девочка.
Но рыжий снова оттеснил ее плечом.
– Ты чего толкаешься, Ржавый? - обиженно протянула она.
Рыжий не обратил на нее внимания, обронил небрежно:
– Пошли.
И свернул в улицу налево. Павел и Петр за ним. А что им оставалось делать?
Девочка и еще двое топали сзади.
Так молча дошли они до низенького деревянного забора, отделявшего от улицы яблоневый сад. Стволы деревьев в саду были темными, влажными. Под ними чернела свежевскопанная земля. От нее пахнуло весной.
Рыжий не дошел до калитки, перепрыгнул через забор и с той стороны испытующе посмотрел на братьев. Павел и Петр тоже перепрыгнули. Двое мальчишек, топавших сзади, прыгать не решились. Перелезли. Только девочка не стала ни прыгать, ни перелезать. Вошла в калитку.
Рыжий направился в глубь сада, остальные за ним.
На голых сучьях раскидистых деревьев набухали розоватые почки. Там, где земля не была вскопана, вылезали на свет божий крохотные зеленые стрелки-травинки.
Они вышли к трехэтажному длинному зданию, сложенному из красного и белого кирпича. За большими окнами было темно и тихо. Двор выложен бетонными плитами. На дворе несколько мальчишек помельче гоняли "чижика".
– Вот "семерка" - сказал Рыжий.
– Спасибо, - кивнул Петр.
Рыжий усмехнулся:
– Спасибом сыт не будешь.
– Двугривенный дать? - спросил Павел ехидно.
Петр дернул брата за рукав куртки, но было уже поздно. Рыжий насупился. Приятели встали с ним рядом. В синих глазах девочки загорелись огоньки.
