Кэтрин Валенте - Девочка, которая провалилась в Волшебное Подземелье и утащила с собой Развеселье
Зажим! Рука Сентябрь метнулась к подвеске Гнейса, все еще висящей на шее, и почувствовала ее теплую пульсацию. Суббота не знал о Зажиме. Ему и в голову не пришло, что у нее может быть такая вещь.
– И вы все это узнали только благодаря рулетке?
– Я использую метрическую систему, а это единственный способ получить точные измерения. – Фея протянула мозолистую руку. – Белинда Капуста, Безумный Ученый, частное предприятие.
– Сентябрь. Простите, мне очень жаль, что с вашей крышей так получилось. – Где же она слышала раньше это имя – Белинда Капуста?
Белинда Капуста посмотрела поверх головы Сентябрь. Потолок, хотя на нем и виднелись следы от каких-то взрывов, выглядел не хуже, чем раньше, и ни малейших признаков люка на нем не наблюдалось.
– По-моему, все в порядке. – Фея пожала плечами. Тем не менее она выбрала из груды оборудования на столе прибор, утыканный тоненькими разноцветными антеннами и ампулами, в каждой из которых была жидкость с разным количеством пузырьков. На ампулах была шкала с делениями. Б. Капуста хорошенько потрясла прибор, затем направила его вверх, к потолку, и подождала, пока осядут пузырьки. Антенны вращались, некоторые из них выглядели так, будто еще недавно могли принадлежать паре-тройке улиток.
– Изумительно странно! – воскликнула Капуста. – Откуда, говоришь, ты появилась?
– Я не говорила, но появилась я из люка, что на дне Моря Забвения.
Белинда Капуста хлопнула себя по лбу. На лбу остался след копоти.
– Дурья голова! Это же я его там забыла! До чего же опасен этот океан, скажу я тебе, девочка! Море Забвения простирается отсюда на много-много миль. А потом еще на много миль. Но кажется, кажется, я собирала там образцы, недавно, лет сто назад, не больше, и поленилась идти пешком – гораздо легче было открыть кальмардыру. Кто захочет перебирать ногами, когда есть щупальца?
– Кальмардыру?
– Ох, ну ты же наверняка знакома с основами Пфизики Змеевых нор. Чтобы устроить одну такую нору, требуется куча оборудования, да и расходных материалов идет ужасно много. Души пчел, сердца угрей, около шести литров гномьего снадобья, волос с головы кобольда, а этот старый дух шахт никогда не спит, сколько бы сумеречного напитка ни выхлестал – и это все только для начала. Всякий, у кого в мензурке хватает здравого смысла, вместо этого предпочтет кальмардыру. Все, что требуется, – это Чудовищный Прибор и несколько полевых мышей – добровольцев! – Она махнула в сторону голубоватого, мясистого на вид механизма размером с хлебницу, небрежно брошенного поверх стопки научных журналов и технических руководств. Под его жуткой волнистой кожей вращались зубастые шестерни. Несколько длинных мясистых трубок со стеклянными колпачками выходили из его лицевой панели и безвольно свисали со стопки, распластавшись по столу. За стеклами колпачков спали симпатичные мыши, свернувшись клубочком и обняв хвосты лапами. – Змеева нора идет из одного места в другое, как обычная улица, – скучно! А кальмардыра начинается в одном месте, как здесь, в моей мастерской, а идет в пять или десять других мест, в зависимости от того, сколько полевых мышей сумеешь достать. Я подозреваю, что просто оставила один из этих ходов открытым. Приношу свои извинения за это – это такая халатность с моей стороны, просто ужас!
Вид Чудовищного Прибора Сентябрь не понравился. Она чувствовала, что благоразумнее было бы поменять тему. И тут она вспомнила, где слышала это имя раньше. Она покрепче стиснула Зажим в руке.
– Я слышала о вас по радио, – сказала Сентябрь. – Но мне казалось, что вы живете в Верхней Стране. «Лабаз неподъемных изделий Белинды Капусты представляет новинки Безумных научных приборов».
– Это я и есть! – Фея широко, открыто улыбнулась. – И да, я представляю, точнее говоря, представляла. Но мой Нарративный Барометр начал показывать приближение Неминуемого Катавасиса, и я сразу поняла, что пора перебираться в подземелье. – На этот раз Белинда Капуста указала на мудреный бронзовый циферблат на стене, плотно закрытый стеклянным колоколом. Стрелки его были совсем как у часов, если не считать, что их было семь или восемь. На циферблате значилось: Катавасис, Анабасис, Прибытие Героя/Героини, Музыкальные Троны, Похищение, Загадка Запертой Комнаты, Взросление, Охота за Сокровищем, Эпическая Военная Сага, Эдда и много других слов, образующих такие тесные концентрические круги, что Сентябрь не могла их прочитать. – Я собрала его, чтобы следить за Пандемониумом и вовремя добираться домой, когда потребуется. Но затем Пандемониум перестал перемещаться, и прибор оказался слегка бесполезным, но я никогда ничего не выбрасываю. Это очень приятная привычка, что бы ни говорили мои ассистенты. Не пригодилось – не выбрасывай! И не только приятная, но и полезная. Неминуемый Катавасис означает, что в Подземелье что-то происходит, потому что Катавасис – это же катавасия, путешествие в подземный мир. А значит, натягивай рабочие штаны и в путь, под землю! Я понимаю, что ты все это знаешь и так! Просто я еще и Безумный Профессор, часто преподаю, так что привыкла все объяснять. Если чего-то не понимаешь, просто подними руку. Объясню что угодно, забодай меня кальмар! Я давно исследую здешние тени, строительство и образ мыслей. Надо сказать, лучше всего мне думается наедине с собой. Скрепя сердце рассталась я с Евой Кашмур – это моя первая ассистентка и самостоятельный Чрезвычайно Безумный Ученый. Эта девочка – отрада моей души. Красивая, как резной шкаф, и вдвое полезнее! Ну, ничего, присмотрит за домом, пока все придет в порядок.
Сентябрь сцепила ледяные пальцы.
– А все придет в порядок?
Бдительное Платье пыталось просушиться – героически, но без особого успеха. Разные части его то надувались, то опадали, отряхиваясь после купания в Море Забвения.
– Обычно приходит. Если смотреть на это в долгосрочной перспективе, как я. Официально я специалист по Причудливой Пфизике, но понемногу занимаюсь и Пфизикой Приключений, отсюда мой Барометр. Мы, Причудники, стремимся увидеть всю картину целиком, чтобы понять, как Причудливость Мира проявляется повсеместно. Причудливые Пфизики настолько Причудливы, что нас и на чай мало кто рискнет пригласить. А то с нас станется. То мы носим чайные чашки на голове, чтобы доказать теорию Гравитационности Гостевой Магии. То учимся превращаться в Метлы, то становимся незримыми и соблюдаем Пост Невидимок. Так что многие нас просто избегают. Чтобы притерпеться к этому миру, нужно уметь увидеть его в целом – увидеть Причудливость, шевелящуюся в каждом уголке Волшебной Страны, как она пронизывает каждое слово и дело, как мы все связаны друг с другом в этом Странном Колодце Мира. Не огорчаться оттого, что люди бывают злы. Этот старый чудной мир так любит время от времени переворачиваться с ног на голову. Но это ничего, потому что Волшебная Страна обладает определенной устойчивостью. Она склонна возвращаться к привычной жизни. Допустим, есть у нас злой Король-Колючка, который правит целый век или даже девять веков, но в конечном итоге где Король-Колючка, там и Дева-Роза, которая придушит его голыми руками. Да, ей потребуется время, чтобы сюда добраться, но, как я сказала, надо смотреть на вещи в долгосрочной перспективе.
– Слабое утешение для тех, кому приходится жить при Короле-Колючке всю жизнь, если это можно назвать жизнью.
– Неужели? А я считаю, это прекрасное утешение. Я много думала об этом, когда здесь куролесила Маркиза. У меня тогда был прекрасный наблюдательный пункт в Башне Стенающего Вихря. Я видела, как Маркиза коробит ткань мира. И мне сильно не нравилось, когда она приказывала остановить мою электрррическую программу или уволить мисс Кашмур только за то, что ее Коронометр показывал, что старая тиранша долго не продержится. Я-то знаю, что такое лояльность, будьте уверены. По ночам я находила утешение в том, что крутила свою Календарную Центрифугу, чтобы отделить нынешнее, темное время от будущего, когда я снова смогу свободно дышать. Это меня очень утешало. Конечно, феи могут себе позволить такой взгляд на вещи. Мы так долго живем.
– Но… Мисс Капуста, неужели? Я знаю, что с волшебными существами наверху что-то происходит. Вас осталось совсем немного. Так ли уж долго вы живете? Если дело в Маркизе, то не пора ли все исправить?
– Ты знаешь, – сказала Безумная Ученая, – много лет прошло между Королевой Мальвой и Маркизой. И вряд ли Маркиза единственная, кто умел творить всякие ужасы. Я работаю над этой проблемой. И я, и многие другие в Башне Стенающего Вихря и в Кольцевой Башне. Тебе незачем об этом беспокоиться. По-простому, по-Профессорски, это будет звучать как «не суй нос не в свое дело», уж извини за прямоту. Я знаю, что люди очень чувствительны.
Сентябрь постаралась не совать нос не в свое дело. Тем более что она все равно не знала, что сказать. Неловкое молчание опустилось между ними, как занавес.
