Анна Кальма - Вернейские грачи
— Ба, да это наша Алиса! — с удивлением воскликнул Рой. — Вот никогда бы не узнал! — Он повернулся к Фэйни. — До чего выросла моя сестра! Совсем взрослая девица! Познакомься, Алиса. Это Фэниан Мак-Магон, я тебе писал о нем, — отрекомендовал он сестре товарища.
Фэйни поклонился и при этом так покраснел, что потемнели все веснушки на его белесой физиономии.
— Я много слышал о вас, мисс Алиса, — сказал он, желая быть светским. — Как вам живется в этой дыре? — Он сделал движение подбородком, указывая не то на приемную, не то на городок за стенами пансиона.
— Умираю с тоски, — коротко ответила Алиса и обратилась к брату: — Что ж ты мне ничего не рассказываешь? Как себя чувствуют мои пони?
Рой усмехнулся.
— Кажется, здоровье твоих пони интересует тебя больше, чем здоровье отца с матерью, — заметил он. — Ты все такая же, как видно!
Между тем начальница подозвала к себе Лисси.
— А вы зачем явились, мадемуазель? Разве вы тоже ждете родственников?
Мари вмешалась.
— Нам шказали, чтоб мы шпуштились, — начала было она, но тут ее сильно ущипнули за руку, и Мари смолкла.
— Кто мог вам это сказать? — грозно спросила начальница, не замечая испуганного взгляда Засухи.
— Никто нам не говорил, — решительно сказала Лисси. — Мадемуазель Клодель просто показалось. — Она повернулась, чтобы уйти, предварительно крепко захватив руку Мари.
— Как, ваши барышни уходят? Вот жалость! — воскликнул Хомер. — А я-то думал, что они познакомятся с моей молодежью, вместе затеют какую-нибудь прогулку или что-нибудь в этом роде… Видите ли, госпожа Кассиньоль, — он доверительно нагнулся к начальнице, — я думал пробыть здесь только день-другой, чтобы дать возможность молодому Мэйсону повидаться с сестрой. Но я встретил здесь моих товарищей по оружию, и они просят меня остаться в городе еще на некоторое время. — Он понизил голос: — Вы можете не беспокоиться насчет манер и всего прочего: мои юноши из самых почтенных семейств. Даже майор Гарденер поручил мне своего сына — вот этого молодого джентльмена, — и Хомер указал начальнице на Юджина.
— Конечно, это против наших правил, но если вы хотите, — протянула начальница, — я всегда рада пойти навстречу желаниям наших гостей, — добавила она любезнее и обратилась к девочкам: — Покажите молодым людям наши классы и нашу спортивную площадку. — Она сделала приглашающий жест в сторону школьников. — Это наши воспитанницы. Вот мадемуазель Мари Клодель и мадемуазель Лисси Бойм, дочь известного немецкого профессора-невропатолога.
— Врет, — по-английски шепнула Лисси оказавшемуся рядом с ней Тэду Маллори. — Никакая я не профессорская дочь. Мой папа — самый обычный врач.
— О… Говорите по-английски? — обрадовался Тэд. — Вот это замечательно! Мой отец, знаете, тоже доктор. — Он с симпатией взглянул на девочку в старом джемпере. — В баскетбол играете?
— Еще бы! — кивнула Лисси. — Только у нас здесь все неженки! Настоящую спортивную команду не сколотишь.
— Хотите, сразимся? — спросил Тэд. — Я позову ребят. — Он жестом подозвал Дэва: — Дэв, есть предложение сыграть партию в баскетбол.
— Идет, — сказал Дэв, приглядываясь к толстоносой и, видимо, смешливой девочке. «Ничуть не похожа на остальных индюшек», — решил он, выходя вслед за Лисси и Тэдом в пансионский сад.
БРАТ И СЕСТРА
Между тем «индюшки» продолжали беседовать с гостями. Вернее сказать, основной разговор вела Алиса. Дело в том, что Мари, услышав, будто Юджин — сын важного американского начальника, тотчас решила именно на этом мальчике испробовать свои чары. Она поправила «наизусть» кудряшки, нацепила на свою мордочку самую нежную из улыбок и направилась к стулу, на котором развалился Юджин.
— Хотите пошмотреть наш шадик? — спросила она как можно любезнее.
Вялая физиономия Юджина выразила бесконечное удивление.
— Не желаете ли пройти в наш шад? Там ешть шкамейки! — повторила Мари и улыбнулась еще обольстительнее.
— Э? — сказал Юджин. — Шкамейки? — Он наморщил лоб, соображая, потом кивнул и тяжело поднялся. — Скамейки? Это дело! Можно будет расположиться поудобнее, чем на этих проклятых стульях, которые вонзаются в спину, как рыбьи кости.
Однако Мари требовала внимания. Ее голос по-комариному звенел над ухом Юджина:
— А чем вы жанимаетешь? А в каком вы клашше? А что вы шобираете? У наш почти вше девочки что-нибудь шобирают. Я, например, шобираю пуговицы…
— А я спичечные коробки, — буркнул Юджин.
— Ах, коробки! — обрадовалась Мари. — Это замечательно интерешно! Я этим, наверное, увлеклашь бы… Алиша, шлышишь, Юджин шобирает шпичечные коробки!
— Погоди ты со своими коробками! — досадливо отмахнулась Алиса. Ей было не до Юджина с его коллекциями: брат только что сказал ей, что они всей группой отправляются в Гнездо грачей.
— Зачем это вам понадобилось? — допрашивала она Роя. — Или и Гнездо тоже входит в число достопримечательностей, которые вы осматриваете? О чем думает ваш руководитель, мистер Хомер! Впрочем, он, может, и не знает, что это за школа! — воскликнула она. — Тогда я тебе скажу, а ты передай ему. Ты только послушай: с этими так называемыми грачами ни одна порядочная школа не хочет знаться. Это же оборванцы какие-то, а не школьники! А драки, которые они устраивают с иезуитской коллегией! В церковь они не ходят, на исповеди не бывают, никого и ничего не признают… Сам кюре Дюшен сказал, что все они сгорят в адском огне, — прибавила Алиса как самый веский аргумент.
— Гм… любопытно. — Рой с видимым интересом слушал сестру.
— Любопытно?! Посмотрим, что ты скажешь, когда я тебе все про них расскажу, — кипела Алиса. — Вот недавно один из них встретил Анжа, помощника отца Дюшена, и вдруг ни с того ни с сего набросился на него… И зачем только вам нужна эта школа? — прервала она себя.
— Мистеру Хомеру зачем-то понадобилось туда, — отвечал Рой. — Да и мы не прочь посмотреть на этих ребят, на их Гнездо… — Он зорко глянул на сестру: — Послушай, Алиса, есть у тебя в Гнезде знакомые? Знаешь ты кого-нибудь из тамошних ребят?
— Знакомые в Гнезде? — презрительно повторила Алиса. — Хорошего же ты обо мне мнения! Нет, Рой, твоя сестра не настолько опустилась, чтобы водить знакомство с подобными типами! Есть у нас, правда, одна особа по имени Бойм, она с ними водится. Да ведь эта Бойм совсем отпетая! От обедни убегает, а недавно подошла к кропильнице со святой водой и давай брызгаться. Конечно, попала в лицо Анжу, помощнику отца Дюшена. Но он такой вежливый, этот Анж, такой джентльмен! — с восторгом воскликнула Алиса. — Он сделал вид, будто она брызнула нечаянно, а у самого прямо руки чесались, так ему хотелось отодрать эту негодную девчонку.
— О, да ты, кажется, стала богомолкой? — удивился Рой. — Священник, помощник священника, кропильница… Что-то я не замечал у тебя такой набожности в Штатах…
Алиса покраснела.
— Все католички у нас ходят в церковь и на исповедь к отцу Дюшену, — сказала она смущенно.
— Так ты говоришь, ваша пансионерка Бойм дружна с грачами? — продолжал Рой, не замечая ее смущения.
— Она дружит с одной старшей девчонкой оттуда. С Клэр Дамьен, их старостой, — пояснила Алиса.
— С Клэр Дамьен? Ваша пансионерка знает Клэр Дамьен? — воскликнул Рой. — Алиса, сестричка, познакомь меня с этой Бойм.
— Ты просишь невозможного, — величественно сказала Алиса. — Я не могу познакомить тебя с Лисси Бойм.
— Но почему? — закричал Рой.
— Потому, что я с ней сегодня подралась, — все так же величественно сказала Алиса.
Пока брат и сестра разговаривали таким образом, в другом углу приемной, там, где сидели начальница и мистер Хомер, речь шла тоже о Гнезде грачей.
— Вероятно, вы хотите ознакомиться с городом, сэр, — вкрадчиво говорила госпожа Кассиньоль Хомеру. — Городок с виду тихий, провинциальный, но у нас здесь бушуют страсти, сэр. Хоть мы и живем далеко от столицы, но у нас свои традиции, свои убеждения. Кое-кто, разумеется, упрекнет нас за консерватизм, но мы с благоговением чтим память маршала.
— Маршала? — удивился Хомер. — Какого маршала?
— Нашего покойного маршала Петена, — пояснила начальница. — При нем настоящие люди Франции спали спокойно. Он умел обуздывать всех противников правительства. Уж он бы справился со всеми забастовками и коммунистическими затеями. Вот с кого должны были бы брать пример все правители. А теперь мы живем без всякой уверенности, — продолжала начальница. — Каждый человек внушает сомнение, опасаешься собственной прислуги. Префект и мэр — мои друзья, но и они говорят, что трудные времена не прошли. Конечно, все мы здесь возлагаем надежды на господина Фонтенака. Это здешний именитый гражданин, сейчас в Париже он играет видную роль, и, разумеется, он наш глашатай. Его мать — моя старая приятельница, а замок Фонтенак вы, разумеется, поедете осматривать, как достопримечательность наших мест…
