Янка Мавр - Повести и рассказы

Спохватился он, когда кто-то уже вошел в сарайчик и молча возился не то около его постели, не то около поросенка.

Андрейка весь напрягся, выскользнул за двери и — раз! — запер их на щеколду. Вор очутился в западне!..

В тот же момент Андрейка побежал к соседу Даниле и начал стучать в окно.

Когда показалась перепуганная голова дядьки Даниилы, Андрейка сдавленным, взволнованным голосом заговорил:

— Дяденька, идите!.. В нашем сарае вор сидит!.. Я его закрыл…

И сразу же побежал ко второму соседу, третьему, а потом уже домой, к матери.

Вор тем временем на весь квартал барабанил в запертые двери. На этот шум собралось людей даже больше, чем разбудил Андрейка.

Когда вооруженный народ открыл двери, оттуда вышла… вне себя от злости мать Андрейки! — С ума он сошел, что ли? — кричала она. — Я вышла посмотреть, как он тут мучается, а он вон какую штуку выкинул!..

Назавтра Андрейка понес замок и ключ к какому-то Слесарю-частнику. Тот повертел в руках замок, ключ и сказал, что работа будет стоить рубль и прийти нужно через два часа.

А когда Андрейка пришел в назначенный час, то увидел, что мастер даже и не брался еще за работу.

— Вы же сказали, что через два часа будет готово! — с укором произнес Андрейка.

— Сейчас, сейчас будет готово! — ответил мастер, взял ключ, царапнул по нему раза два напильником, повернул в замке и отдал Андрейке.

Тот остолбенел.

— Так это же я и сам мог бы сделать! — пробормотал он. — А если мог, так зачем нес? — недовольно ответил Мастер.

Андрейка никому не сказал, какой «ремонт» нужно было сделать, но всякий раз краснел, когда вспоминал, сколько неприятностей было из-за такой мелочи.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

где снова говорится совсем о другом, например: как облили керосином буханку хлеба, как Павлик ехал на «колбасе» и как потом все три раза крикнули: «Почтальон!»

Вечер в семье Павлика выдался очень ответственный. Отец, преподаватель латинского языка в мединституте, запершись в своей комнате, готовился к завтрашней лекции. Он сказал, что ему сегодня, возможно, придется сидеть всю ночь.

Мать гладила белье. Павлик должен был решить на завтра четыре задачи. Даже пятилетняя Катя нашла себе важную работу: шила платье для своей куклы.

Чисто, тихо, уютно было в квартире. Электричество ярко и ласково освещало все углы. Каждый член семьи чувствовал себя счастливым, потому что выполнял свои обязанности.

И вдруг вся эта мирная жизнь пошла вверх дном. И все из-за того, что неожиданно погас свет.

Сначала думали, что это так себе, на минутку, как это нередко бывает. Зазевается там на станции какой-нибудь техник, крутнет не тот штепсель или другую какую-нибудь штуку, — и тут же исправит ошибку.

Однако на этот раз прошло несколько минут, а света не было.

— Павлик, посмотри, есть ли свет в соседних квартирах, — попросил отец.

Как всем им хотелось, чтоб там не было света! Павлик выглянул в окно и увидел, что напротив, через улицу, — горит. Оставалась еще какая-то надежда, что, может, света нет во всем их доме. Выскочил за двери и вернулся с опущенным носом.

— Везде горит!..

— Значит, у нас испортилось, — с досадой проговорил отец. — Придется мне зажечь лампу, а вам всем надо идти спать.

— Дай хоть детям поужинать! — сказала мать. — А где же лампа? Она здесь была.

Настроение у всех сразу испортилось.

— Это ты брал ее?

— Да нет, я не видел!

— Кто последний раз брал?

— Всегда у нас так бывает, что когда нужно…

— Может, тут?

— Беда мне с вами!

— Я видел тут.

— Да нету!

— Кто же, в конце концов, последний раз ее брал? И среди этих невеселых разговоров послышался детский голосок:

— Мама! Лампа в кладовке, на полке. Папа сам ее гуда поставил.

Словно теплым ветерком повеяло от этих слов. У всех сразу стало легче на сердце.

Принесли лампу, а она без керосина.

— А керосин-то хоть у нас есть? — встревожился отец.

— Есть, есть, — успокоила мать. — Принеси, Павлик, бутыль.

Даже эту задачу в темноте выполнить было не так-то легко. Кое-как Павлик нашел бутыль и, рискуя разбить ее по дороге, принес в комнату.

Теперь оставалось только налить керосин в лампу. Каждый понимал, что дело это — большое и сложное. Кому-нибудь одному за него и браться не стоило. Даже вдвоем едва ли справились бы. Тут требовалось участие всех трудоспособных членов семьи.

Прежде всего нужно было поддерживать свет с помощью спичек, да так, чтобы не было перерыва между одной спичкой и другой. Эта задача была самая важная, поэтому ее взял на себя отец.

Павлик должен был держать лампу и следить, чтобы не перелился керосин. Мать взяла в руки бутыль.

— Начинай! — скомандовал отец.

Неторопливо, осторожно шла работа. Отец зажигал спички одну за другой, ничего больше не видя. Мать тихонько наклоняла неуклюжую бутыль. Павлик, не дыша, следил, как понемногу наполнялась лампа. Прижавшись носом к столу, так же напряженно следила за братом Катя, притаившаяся под бутылью.

— Готово! — крикнул Павлик.

— Готово! — повторила Катя, радостно подпрыгнула и… стукнулась головой о бутыль!

И тут произошло самое неприятное: бутыль выскользнула у матери из рук, стукнулась о край стола и разбилась. Керосин залил буханку хлеба и все, что было на столе, да вдобавок досталось, еще и Кате. Дно бутыли полетело на пол, прихватив с собой стекло от лампы…

И в квартире, где всего лишь пятнадцать-двадцать минут назад было так светло, уютно, где так спокойно, счастливо шла жизнь, где все были так ласковы друг с другом, — в этой самой квартире теперь царила темнота, стояла вонь от разлитого керосина.

В темноте послышался суровый голос отца:

— Павлик! Завтра рано утром, перед уроками, сбегаешь на электростанцию и вызовешь монтера. Обязательно рано утром: если позже, то он может в этот день не прийти, и тогда еще сутки придется мучиться,

Павлик хотел было сказать, что он может опоздать в школу, что завтра у них контрольная письменная работа, к тому же его очередь дежурить. Однако он сразу же сообразил, что в такой момент об этом лучше и не заикаться.

Зажгли лампу без стекла. Маленькое коптящее пламя беспомощно пыталось осветить комнату, но от этого света комната стала еще более неуютной.

… Назавтра Павлик выбежал из дому в пятнадцать минут девятого. До начала уроков оставалось сорок пять минут. Павлик высчитал, что дорога трамваем на электростанцию и в школу займет не больше двадцати минут, а двадцать пять останется на все другие дела.

Но, как назло, трамвай где-то застрял. А толпа на остановке все росла и росла.

И когда наконец показался трамвай, то Павлик с ужасом увидел, что он полон народу. Был девятый час, когда большинство служащих спешит на работу.

Попробовал Павлик протиснуться, но где там!

Тогда ему пришла в голову рискованная мысль: прицепиться сзади, на «колбасу».

Так он и сделал.

Нельзя сказать, чтобы чувствовал он себя хорошо, но был доволен уже тем, что успеет справиться со своим делом.

Линия проходила около их школы, и Павлик имел удовольствие услышать восторженные крики своих товарищей, идущих на занятия:

— Смотри, смотри, Павлик едет на «колбасе»! Ура! Запыхавшись, прибежал Павлик в контору, подошел к окошку и попросил прислать монтера.

А какой номер вашего абонемента? — спросила конторщица.

— Не знаю.

— Тогда принесите абонементную книжку.

— Так я вам скажу адрес.

— Все равно, без номера абонемента мы заказов не принимаем. Об этом давно уже объявлено. У мальчика и руки опустились. Что делать? Или опоздать в школу, или остаться еще на сутки без света? Нет! Отец с матерью будут недовольны, если придется снова Переживать такой вечер, как вчера. И Павлик вынужден был возвращаться домой. Только на этот раз он ехал уже как порядочный пассажир… Прозвенел звонок в школе. В класс вошел учитель.

— Подготовьтесь к письменной работе.

— Чернил нет, — ответили ученики.

— А почему же не приготовили? — строго спросил учитель.

Чернила в шкафу, а ключ у дежурного. Кто дежурный? Павлик Рогатко. Где же он?

Поехал на «колбасе»! — ответил кто-то, давясь смехом.

— Что это значит?

Ему объяснили, Что видели Павлика, как он проехал мимо школы, прицепившись сзади, на трамвае.

Учитель даже верить не хотел. Как же это? Павлик Рогатко, один из лучших учеников, вместо того, чтобы идти в школу, поехал кататься, да еще на трамвайной колбасе, да еще в тот день, когда в классе письменная работа, да еще когда он сам дежурный?

— Не может быть! — сказал учитель. — Это уже слишком не только для него, но и для самого недисциплинированного ученика из всей школы.