Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
Он стрелой вылетел из комнаты, оставив Гарри и Гермиону одних.
Почему-то Гарри не хотелось смотреть на Гермиону. Он подошел к своей кровати, взял стопку чистых мантий, которую положила на нее миссис Уизли, и двинулся к своему чемодану.
— Гарри... — неуверенно начала Гермиона.
— Поздравляю, Гермиона, — произнес Гарри, по-прежнему не глядя на нее и придав голосу такую сердечность, что он зазвучал как чужой. — Великолепно. Здорово. Классно.
— Спасибо, — сказала Гермиона. — М-м-м... Гарри... Можно мне позаимствовать у тебя Буклю, чтобы сообщить родителям? Им будет действительно приятно. Староста — это доступно их пониманию.
— Бери, конечно, о чем говорить, — откликнулся Гарри все тем же жутким чужим сердечным голосом.
Он склонился к своему чемодану, положил мантии на дно и притворился, будто что-то ищет. Гермиона тем временем подошла к шкафу и позвала Буклю. Прошло несколько секунд, хлопнула дверь, но Гарри все не разгибался, все прислушивался. До него доносились только очередные ухмылки пустой картины на стене да кашель корзины для бумаг, подавившейся совиным пометом.
Он выпрямился и огляделся. Ни Гермионы, ни Букли в комнате уже не было. Гарри медленно подошел к своей кровати, лег на бок и невидящим взглядом уставился на нижнюю часть шкафа.
Он начисто забыл, что на пятом курсе назначают старост. Его так тревожила возможность исключения, что он ни разу не подумал про значки и про то, кто их получит. Но если бы он вспомнил? Если бы подумал? Чего бы он ожидал?
— Не этого, — произнес правдивый голосок у него в голове.
Гарри сморщился и закрыл лицо руками. Он не мог себе лгать. Если бы он помнил о рассылке значков, он ожидал бы, что старостой назначат его, а не Рона. Значит ли это, что он так же высокомерен, как Драко Малфой? Значит ли это, что он ставит себя выше других? Что он, по его собственному мнению, лучше Рона?
— Нет, — с вызовом ответил тот же голосок
— Что же на самом деле? — беспокойно спрашивал себя Гарри, пытаясь разобраться в собственных чувствах.
— В квиддич я играю лучше, — сказал голосок — Но во всем остальном у меня нет преимущества.
«Истинная правда», — подумал Гарри. В учебе у него нет преимущества перед Роном. Но как быть с тем, что происходит вне уроков? Как быть с испытаниями, которые раз за разом выпадают на долю ему, Рону и Гермионе с первого же года в Хогвартсе? С тем, что могло иметь куда худшие последствия, чем исключение?
— Что ж, Рон и Гермиона большую часть времени были со мной, — прозвучало у Гарри в голове.
— Но не все время, — возразил себе Гарри. — Они не помогали мне драться с Квирреллом. Им не пришлось сражаться с Реддлом и василиском. Я один отбивался от дементоров в ту ночь, когда Сириус бежал из Азкабана. Их не было со мной на кладбище, когда возродился Волан-де-Морт...
Им овладело то же ощущение несправедливости, что и при первом появлении в доме Сириуса. «Я, безусловно, сделал больше, — с негодованием подумал Гарри. — Я сделал больше, чем любой из них!»
— Но, может быть, — раздался честный голосок у него внутри, — может быть, Дамблдор назначает людей старостами не за то, что они то и дело ввязываются в опасные приключения» Может быть, ему важны другие качества... У Рона, наверно, есть что-то, чего у тебя нет»
Гарри открыл глаза и, глядя в промежутки между пальцами на ножки шкафа, напоминавшие когтистые лапы, вспомнил слова Фреда: «Никто в здравом уме не способен сделать Рона старостой».
Гарри фыркнул. Но спустя секунду ему стало тошно от самого себя.
Рон ведь не просил у Дамблдора значок старосты. Его вины тут нет. И что же — теперь он, Гарри, лучший друг Рона, станет дуться из-за того, что не получил значка? Ржать вместе с близнецами у Рона за спиной? Портить Рону, который впервые в жизни в чем-то его превзошел, все удовольствие?
Тут Гарри опять услышал шаги Рона по лестнице. Он встал, поправил очки и еще до того, как Рон вприпрыжку вбежал в комнату, изобразил на лице улыбку.
— Догнал ее! — радостно сообщил Рон. — Говорит, купит «Чистомет», если есть в продаже.
— Отлично, — отозвался Гарри и с облегчением почувствовал, что сердечности в голосе больше нет. — Слушай, Рон... Ты молодчина.
Лицо Рона вытянулось.
— У меня и в мыслях не было, что это могу быть я! — сказал он, качая головой. — Я думал, что это будешь ты!
— Да нет, от меня слишком много хлопот, — повторил Гарри слова Фреда.
— Да, — сказал Рон, — да, наверно... Ну что, будем чемоданы собирать?
Даже странно, по какой обширной площади оказались разбросаны их вещи. Им чуть ли не до вечера пришлось разыскивать по всему дому и запихивать в школьные чемоданы книги и прочее имущество. Гарри заметил, что Рон никак не оставит в покое значок старосты: то на прикроватную тумбочку положит, то засунет в карман джинсов, то вынет и пристроит на стопке сложенных мантий, словно хочет увидеть, как смотрится красное на черном. Только когда ввалились Фред и Джордж и предложили прикрепить значок ему ко лбу Заклятием вечного приклеивания, Рон любовно завернул его в бордовые носки и запер в чемодане.
Около шести вернулась из Косого переулка миссис Уизли с грузом книг и с чем-то длинным, завернутым в плотную оберточную бумагу. Рон взял у нее подарок со стоном нетерпения.
— Не вздумай сейчас разворачивать, люди уже собираются ужинать, все идите вниз, — сказала она, но, едва очутившись вне поля ее зрения, Рон мигом исступленно сорвал бумагу и, лучась воодушевлением, исследовал каждый дюйм новой метлы.
На кухне миссис Уизли повесила над заставленным всякой снедью столом алое полотнище с надписью:
ПОЗДРАВЛЯЕМ
НОВЫХ СТАРОСТ
РОНА И ГЕРМИОНУ!
За все каникулы Гарри ни разу не видел ее в таком приподнятом настроении.
— Сегодня у нас будет не простой сидячий ужин, а небольшой праздничный фуршет, — сказала она Гарри, Рону, Гермионе, Фреду, Джорджу и Джинни, когда они вошли в помещение. — Твой отец и Билл скоро будут здесь, Рон. Я послала им обоим сов, и они в восторге, — добавила она, сияя. Фред закатил глаза.
Сириус, Люпин, Тонкс и Кингсли Бруствер уже были на кухне. Вскоре после того как Гарри налил себе сливочного пива, вошел, тяжело ступая, Грозный Глаз Грюм.
— Я так рада видеть тебя здесь, Аластор, — приветливо сказала миссис Уизли, когда Грозный Глаз скинул с плеч дорожную мантию. — Мы давным-давно еще хотели тебя попросить: не мог бы ты заглянуть в письменный стол в гостиной и сказать, что там внутри? Мы не решились его открыть — вдруг там что-то действительно скверное.
— Конечно, Молли...
Ярко-голубой волшебный глаз Грюма крутанулся вверх и замер, уставясь в кухонный потолок.
— Гостиная... — прорычал Грюм, и зрачок глаза сузился. — Стол в углу? Вижу, вижу... Да, это боггарт... Хочешь, чтобы я поднялся и разобрался с ним, Молли?
— Нет, нет, я сама потом, — светясь, успокоила его миссис Уизли. — Отдохни, выпей. У нас тут, честно сказать, маленькое торжество... — Она показала на алое полотнище. — Уже четвертый староста в семье! — с обожанием воскликнула она и взъерошила волосы Рона.
— Староста? — пророкотал Грюм и, глядя на Рона нормальным глазом, повернул волшебный так, что он смотрел теперь сквозь его, Грюма, висок. У Гарри возникло неприятное ощущение, что глаз глядит на него, и он отошел к Сириусу и Люпину.
— Что ж, поздравляю, — сказал Грюм, не переставая таращиться на Рона нормальным глазом. — Лица, наделенные властью, частенько навлекают на себя неприятности, но раз Дамблдор тебя назначил, он, похоже, уверен, что ты способен противостоять большинству серьезных заклятий...
Рон явно не ожидал такого отклика на событие, но от необходимости что-то отвечать его избавило появление отца и старшего брата. Миссис Уизли была в таком хорошем расположении духа, что даже не стала им пенять на приход Наземникуса, которого они привели с собой. На нем было длинное пальто, которое в неожиданных местах странно топорщилось. Он категорически отказался его снять и положить вместе с дорожной мантией Грюма.
— Ну что же, я думаю, напрашивается тост, — сказал мистер Уизли, когда все наполнили кубки. Он поднял свой. — За Рона и Гермиону новых старост Гриффиндора!
Все выпили и поаплодировали. Рон и Гермиона сияли в ответ улыбками.
— А я вот никогда не была старостой, — весело сказала Тонкс у Гарри за спиной, когда все двинулись к столу положить себе на тарелки еды. Волосы у нее были сегодня помидорного цвета и доходили до талии; ее можно было принять за старшую сестру Джинни. — Декан моего факультета сказал, что у меня нет кое-каких необходимых качеств.
— Каких именно? — спросила Джинни, выбирая печеную картофелину.
— Тех, какие нужны, чтобы самой хорошо себя вести, — объяснила Тонкс.
Джинни засмеялась, а у Гермионы был такой вид, точно она не знала, смеяться ей или нет. В порядке компромисса она сделала большой глоток из кубка со сливочным пивом и закашлялась.
