Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ
– Иди сюда, Верман! – повторил он.
Верман продолжал смотреть на него, но с места не двигался. Пенрод и раньше приглашал его подойти и на что-нибудь посмотреть, но Верману это не всегда приносило радость. В этой конюшне он иногда попадал в такие ситуации, в которых совсем не хотел очутиться когда-нибудь еще.
– Да не бойся, Верман, – приободрял Пенрод, который догадывался о причине его нерешительности. – Можешь не сомневаться, Верман, – добавил он, – ничего похожего на прошлый раз не будет. Я придумал для тебя великолепное дело.
Верман перестал колебаться. Теперь он решительно повертел головой.
– Мот, – сказал он.
– Да иди же, Верман, – настаивал Пенрод. – Тебе не будет никакого вреда. Что я тебе, врать буду? Если бы ты знал, что у меня тут такое, ты бы сам стал проситься.
– Мот, – сказал с прежней твердостью Верман. – Я мамуну павица!
Тогда Пенрод попробовал воздействовать на него логикой.
– Послушай, Верман. Я тебя пока прошу только послушать. Это не трудно. Как ты можешь говорить, что не будешь проситься, когда даже не знаешь, что тебе предлагают? Разве человек знает, что хочет и чего не хочет, пока ему не объяснили, что это такое? Правильно? А вдруг ты как раз всю жизнь мечтал о том, что я тебе предложу? Ты же не знаешь. А вдруг, например, и вот так стою, как сейчас, говорю: «Привет, Верман!» – а потом предлагаю подойти, чтобы предложить чем-то заняться, а ты говоришь, что не будешь этого делать, а сам даже не знаешь, что это такое… Ну, какой в этом толк, а? А вдруг я хочу предложить тебе пакетик орехов за пять центов?
До тех пор, пока речь не зашла об орехах, Верман слушал вполуха. Когда же Пенрод упомянул про них, Верман заулыбался и с протянутой рукой подошел к дверям конюшни.
– Вунтонько, – сказал он. – Май кукши ковупать!
– Но, – ответил Пенрод, которого несколько смутила такая бурная реакция, – я же не сказал, что у меня там орехи. Правда? Но я тебе даю честное слово, Верман, что то, что у меня в сарае, это даже лучше орехов. Тем более, что в пакетике за пять центов обычно половина гнилых орехов. А про орехи я сказал, чтобы ты понял…
Но Верман не захотел его слушать дальше. На лице его снова появилось упрямое выражение.
– Мот! – заявил он и собрался уходить.
– Слушай, Верман, – продолжал уговаривать Пенрод. – Ну, что тебе сделается, если ты просто зайдешь и посмотришь, что у меня там есть? А? Это-то ты можешь сделать, а?
Такой оборот дела, показался разумным даже Верману. Кроме того, несмотря на показное равнодушие, он все-таки был заинтригован туманными намеками Пенрода и хотел посмотреть, что «у него там есть». И, хоть он по-прежнему и опасался подвоха, все-таки осторожно ступил в конюшню.
– Смотри! – закричал Пенрод.
Он подбежал к скрепленным и набитым чулкам, дернул за веревку, и дальнейшие свои действия сопроводил пространными комментариями:
– Ну, как тебе нравится эта большая черная змея, а, Верман? Смотри, как она бежит за мной повсюду. А смотри, как она извивается! А? Смотри, вот сейчас она будет выполнять все, что я ей велю. Эй ты, змеина, а ну, ложись! Видал, я ей велел, и она сразу легла, а, Верман? А ну, змеина, извивайся! Видел, как она начала извиваться, Верман?
– Хе-хи-ху! – ответил Верман, и Пенрод сразу понял, что ему понравилась змея.
– Теперь слушай внимательно, Верман! – продолжал Пенрод; он спешил использовать удачный момент. – Я сделал эту змеину специально для тебя. И я тебе ее отдам.
– Хе-хи-ху!
Пенрод помнил о недавней истории с котом. Опасаясь, что Верман может с тех пор питать к ним животным предубеждение, он решил отложить информацию о кошке миссис Уильямс до тех пор, пока не заручится полной поддержкой Вермана.
– Тебе надо только погонять эту змею в разные стороны, – объяснил он. – Я подпилю ручку от грабель, чтобы тебе было удобнее, и ты будешь ею гонять змею и смеяться. Понял, Верман?
– А вунтонько? – спросил Верман. – Май кукиш ковупать! Охохи!
Пенрод понял, что из-за его же неосторожности Верман продолжает надеяться на орехи.
– Ты меня с ума сведешь! – воскликнул он. – Ну кто тебе говорил, что у меня есть орехи? А? Я только сказал например. Если бы у меня, например, были орехи. Значит, ты думаешь, я целый день потратил, чтобы сделать для тебя такую отличную змею, а теперь еще буду платить тебе орехами за то, что ты будешь с ней играть? Не жирно ли будет?
Рука Вермана опустилась.
– А ганай фу-фу, – несколько разочарованно сказал он, и Пенрод понял, что он согласен принять змею и без дополнительной платы.
– Ну, вот и молодчина, Верман. Теперь все нормально. Сейчас я подпилю тебе эту ручку и ты сможешь ей гонять эту змеюгу по кругу. Но сначала надо сделать еще одну вещь. Сейчас я тебе покажу. Это не долго. Всего какая-нибудь минута…
И удивленный Верман увидел, как Пенрод подошел к банке с белой краской и окунул в нее кисть.
– Она не капнет тебе на одежду, Верман, – поспешил успокоить он. – Я только…
Но когда он приблизился с капающей кистью к Верману, тот от удивления перешел к решительной защите.
– Мот! – заявил он и направился к выходу.
– Слушай, Верман, – закричал Пенрод, – я же до тебя даже не дотронулся. И когда дотронусь, тебе тоже больно не будет. Понимаешь, от капельки краски еще никто не умирал. Я только чуть-чуть покрашу тебе лоб. Больше я ничего не буду тебе красить. Ни рук, ничего вообще. Я только хочу…
– Мот! – сказал Верман, который уже находился у самой двери.
– Ты меня с ума сведешь! – застонал Пенрод.
Охваченный отчаянием, он извлек из кармана свои сбережения.
– Ладно, Верман, – уступил он, – если ты иначе не согласен, вот тебе пять центов. Когда все будет позади, ты сможешь пойти и купить на них орехи. Но раз я тебе заплатил, ты теперь должен выполнять все, что я скажу. И еще ты должен дать честное слово, что останешься до самого конца. Даешь?
Глаза у Вермана загорелись. Он вернулся, дал честное слово и выхватил у Пенрода монету. Предвкушая ореховый пир, он зашелся в счастливом смехе.
Пенрод, не откладывая дела в долгий ящик, выкрасил ему лоб и волосы. На это он израсходовал всю краску, которая была в банке.
Затем наш несравненный творец упомянул о кошке миссис Уильямс и объяснил, какие надежды возлагает на это мирное животное, а также на длинную черную змею, Деллу и ее подругу миссис Кален. Верман выслушал его с тревогой, но верность присяге сохранил.
Они откололи чулок с одного конца змеи. Высыпав из него опилки, они проделали в нем четыре дыры, положили туда кошку миссис Уильямс, пропихнули ее в самый мысок чулка, а потом позаботились, чтобы все ее четыре лапы пролезли в отверстия, а голова осталась в мыске чулка. Потом они уплотнили опилками пустоты и снова прикололи чулок к остальному сооружению.
Как постыдно легка роль историка! Сиди себе и халате и в тапочках и пиши: «Враг обрушил несметные полчища…» Перо спокойно двигается но бумаге, а историк сидит в клубах табачного дыма и безмятежно констатирует факты, за которыми стоят ужасающие страдания тех, кто жили и действовали в ту эпоху. Как мелочно, как ничтожно просто констатировать, что Пенроду и Верману удалось заставить длинную черную змею двигаться как бы самостоятельно, а в действительности силами кошки миссис Уильямс! И сколько стояло за этим выдумки, самоотверженности и воли!
Когда они вынули кошку из-под ящика, она была сонной. Не проснулась она до конца и тогда, когда они запихивали ее в чулок. Но когда она поняла, что ее пытаются опустить в какую-то черную бездну, да еще вниз головой, она пробудилась к активной жизни.
Верман растягивал чулок, а Пенрод засовывал туда кошку, однако, несмотря на такие слаженные действия, кошка выгнула спину, оказывала усиленное сопротивление и оставила на обоих мальчиках немало царапин. Правда, минуту спустя она уже находилась в чулке, а опилки отрезали ей путь к бегству.
Потом настал момент акробатических трюков. Были минуты, когда обоим мальчикам приходи лось бросаться на живую голову змеи, чтобы удержать ее на месте. Наконец голова была соединена с туловищем, и мальчики убедились, что у этой змеи очень неприятная физиономия. Кроме того, змея не желала успокаиваться. Ее не утихомиривали даже настойчивые попытки мальчиков приласкать «голову», которую они называли «бедненьким котенком» и «славной кошечкой».
В конце концов, им удалось добиться кое-какого успеха. Их «добрая старая змеюга» несколько утихомирилась. Голова уже довольно длительное время находилась на одном месте и, хотя ноги мрачно царапали пол, а изнутри слышались звуки, напоминающие работу механической пилы, ситуацию можно было считать вполне сносной. И именно в этот момент в сарай вошел Герцог, который все еще пребывал в самом игривом расположении духа.
Глава XX
ПРОПАВШИЙ ГОСТЬ
Когда Пенрод прогнал Герцога за угол и вернулся, Верман снял длинную черную змею с потолочной балки. Впрочем, на балку забралась лишь деятельная голова змеи, а туловище свешивалось вниз. Из этого поступка кошки миссис Уильямс мальчики сделали вывод, что она может кое-что видеть сквозь чулок.
