Заколдованные сокровища - Пятрас Фёдорович Тарасенка
— Теперь я понял загадку солдата, — снова заговорил Пятрас. — Ведь он говорил не о распятии Христа, которое к старому дубу прибито, а о святом йонасе. Помните, на тропинке у холма Сяндвариса столб стоит, а на нем статуя святого йонаса. И расстояние в сторону севера надо было отсчитывать так: не тень от дуба уменьшить в три раза, а измерить тень от столба и в три раза ее увеличить. Там как раз и будет холм Сяндвариса! — разгадал наконец Пятрас загадку солдата, которую он никак не мог забыть.
— Ну, теперь, должно быть, уже все тайны разгаданы? — спросил доктор.
— Нет, папочка, еще не все! — сказал Пятрас. — Ила говорит, что в старину озера живые были и, превратившись в облака, с места на место передвигались. Озеро Авинелис будто тоже из облака появилось, когда отгадали его имя. Это правда?
— Предания нашего народа об озерах, о том, что в старину они живыми были, очень поэтичны. Предания эти восходят к очень далеким временам, должно быть, еще к каменному веку. Тогда люди верили, что все явления природы, а также деревья, камни, озера будто бы имеют душу. И у ваших предков сложилось такое представление о природе, называемое анимизмом. Потом эти взгляды менялись, но в народе осталось немало преданий от тех времен, которые дошли и до наших дней. Даже самая сказочная легенда имеет реальную основу. Всегда можно найти какую-то причину, которая объясняет, почему появилась та или иная легенда. Понятно?
— Да, папочка, — ответил Пятрас, — Раньше люди, не понимая многих явлений природы, считали их чудесами. И теперь еще бывают чудеса. Ила рассказывал, что наш городской портной Мотеюс семь дней пробыл в Сяндварисе, шил на грозного пана, а на самом деле оказалось, что он провел там целых семь лет и много денег получил! И все это было совсем недавно!
— Какой портной Мотеюс? — спросил Ила.—Моте-юс-американец и в самом деле прожил в Америке семь лет, привез много денег, а потом уехал из наших мест в какой-то другой город вместе с семьей.
— А может, дедушка, ты рассказывал нам о Мотеюсе-американце? Что это он семь дней шил на пана в Сяндварисе? — разочарованно проговорил Пятрас.
— Ох, забывчивая моя голова! У пана в Сяндварисе совсем другой был портной Мотеюс. О нем мне старые люди рассказывали, а я, старик, памяти-то нет уже, совсем забыл про него. Начал про одного портного Мотеюса, а кончил про другого Мотеюса — американца... Немного ошибся!
— Ну, теперь уж никаких тайн, кажется, не осталось? — снова спросил доктор.
— Да, папочка, больше тайн нет.
— Тогда вернемся к нашему главному вопросу, — серьезно сказал доктор. — Давайте сообща решать, что делать с деньгами, которые мы получим за эти старинные монеты!
— Папочка, а хватит ли этих денег Владасу на ученье? Сможет он учиться в гимназии? Ведь для этого мы и искали клад. Мне денег не нужно.
— У тебя доброе сердце, сынок, оставайся всегда таким. Тебе и в самом деле эти деньги не нужны. А на память обо всех пережитых вами приключениях я сделал тебе коллекцию из этих монет. Но и Владас не хочет этих денег: он отдал их мне, чтобы я вылечил тебя. Спасибо тебе, дорогой Владас, у тебя тоже доброе сердце и ты показал себя настоящим другом. И я одного желаю вам — будьте такими же хорошими друзьями всю свою жизнь! А насчет этих денег я так думаю: они и вправду должны принадлежать Владасу, они нужны ему для хорошего дела—он будет учиться. Денег этих хватит не только на то, чтобы учиться в гимназии, но и чтобы университет окончить. Но будем справедливы — часть этих денег дадим нашему уважаемому дедушке Иле за его чудесные легенды и сказки, за то, что он натолкнул вас на клад. Согласны?
— Согласны, согласны! — закричали ребята.
Старик и не помышлял ни о каких деньгах, он даже
смутился и, подумав немного, сказал:
— Зачем мне деньги? Все, что нужно старому человеку, у меня есть, больше мне ничего не надо. Пусть возьмет деньги несчастная мать Владаса, они ей нужнее, чем. мне.
— Спасибо, почтенный Ила, за хорошие слова! Тебе и в самом деле живется легче, чем бедной Антанене. Как ты сказал, так и сделаем: часть денег дадим Антанене, чтобы не бедствовала так, а на остальные пусть учится Владас! — решил доктор.
Антанене со слезами на глазах поблагодарила всех за себя и за Владаса и сказала:
— Я хотела бы... может быть, можно было бы дать немного денег Мотеюсу-музыканту. У бедняги даже рубашки нет. И частенько он голодный ходит, если костёльные слуги его не накормят, а сам никогда не попросит — стыдится.
— Хорошо сказала, Антанене! — произнес доктор. — А я ведь и забыл о Мотеюсе-музыканте. Несчастный он человек. А каким он был бы чудесным скрипачом, если бы выздоровел! А выздороветь, мне кажется, он может. Как-то на днях я разговаривал с ним. «Мне, — говорит,— уже обратно дороги нет». Я разыщу его, дам ему денег. Пусть возвращается туда, откуда пришел, когда с ним беда стряслась. Время — лучший врач даже для самых тяжелых сердечных ран. Вылечит оно и Мотеюса.
Все согласились с ним, а старик Ила, подумав немного, сказал:
— Знаешь, Антанене, довольно тебе на чужих работать. Иди ко мне хозяйничать — обед будешь варить, за садом, за пчелами поможешь присматривать. Одному мне уже трудно с хозяйством управляться. Я тебе комнатушку устрою в чулане. Вместе и Владаса учиться отправим. Будет ему куда на каникулы приезжать.
— Хорошо придумал, дедушка! — похвалила докторша Илу. — Много горя хлебнула Антанене, оставшись без мужа. Пора уж ей отдохнуть немного!
— Так и сделаем,—решил доктор.—Антанене будет хозяйничать у Илы, а Владаса за книги усадим. Хватит ему коз и коров пасти. Ну, а как мы вашего спасителя, козла Менделя, отблагодарим? — Этим веселым вопросом доктор всех рассмешил.
Мальчики глядели на доктора, не зная, что ответить.
— Предлагаю для козла Менделя, — сказал доктор, — каждую зиму привозить на постоялый двор по возу сена. И так в течение всей его жизни. Пусть ест вволю в тяжелые зимние дни. Это ему будет награда за его подвиг.
Мальчики горячо одобрили предложение доктора.
— Нехорошо
