Мечтать не вредно - Ирина Владимировна Бессонова
– Не знаю, – Макс задумался. – Брата, наверное, можно… Такого же, как Колька.
– Мне кажется, это очень скучно… Быть одному… Я бы, пожалуй, не выдержала.
Лерка поёжилась от одной мысли об этом, а у Макса лицо вдруг стало замкнутым и сердитым.
– А я и не один, – небрежно бросил он. – Вот сделаю сейчас уроки и пойду опять играть с мальчишками. Ну, а ты что собираешься делать? И где твоя сестра, с которой вам так хорошо вместе?
Лерка ничего не ответила, только грустно вздохнула, и Макс смягчился.
– Если хочешь, вон там во дворе есть качели, – он махнул рукой куда-то в сторону окна. – Только вылезай отсюда, чтобы мама ни о чем не спрашивала. А я тебе сейчас твои сандалии принесу и тоже выброшу в окно.
– Мне кажется, она у тебя добрая, – сказала Лерка, приземлившись на мягкую почву у самого дома.
– Ага. Только не любит, когда я двойки получаю.
Леркины сандалии плюхнулись рядом, но ногам было так тепло и приятно, что надевать их совсем не хотелось. Макс бросил сверху завистливый взгляд: кажется, он был бы сейчас не против спрыгнуть следом за ней.
– А отец у тебя такой же добрый?
– Да. Только между собой они все время спорят… Ну ладно, ты иди, – Макс снова стал замкнутым и сердитым. – А мне уроки делать пора.
Лерка всегда любила качаться на качелях, и её не нужно было долго уговаривать. В отличие от многих других девчонок она не боялась высоты, а, наоборот, чувствовала себя готовой взлететь, когда качели стремительно неслись вверх, а ветер со свистом дул в лицо. И чем сильнее она раскачивалась, тем больше забывала о том, что она не умеет летать, и тем радостнее становилось у неё на душе. В такие минуты её глаза наполнялись каким-то беспечным счастьем, и она не думала ни о чём, кроме того, как ей сейчас хорошо. Она могла бы, наверное, даже забыть о времени, но только время чаще всего само напоминало о себе.
– Девочка, может быть, ты уступишь теперь другим? Не только для тебя ведь эти качели…
Лерка опустила ноги вниз и затормозила, загребая песок носком. Возле нее стояли двое: маленький мальчик с плаксивым, недовольным лицом и, скорее всего, его старшая сестра. Во всяком случае так можно было подумать, глядя на то, как она одергивала его с видом воспитателя или по крайней мере взрослого человека, умеющего обращаться с детьми.
– Хочу домой! – заныл мальчишка, капризно скривив рот.
– Нет, Петя. Домой нам ещё рано.
Она деловито усадила дёргающего ногами брата на Леркино место и принялась раскачивать его, чтобы как-то отвлечь от готового начаться плача. Петя ёрзал и брыкался, но спрыгнуть не смел. Наверное, ему казалось, что это очень высоко, хотя Лерка сделала бы даже больше, не раздумывая ни минуты, лишь бы с ней так не обращались.
– Они здесь со всеми ссорятся, поэтому их никто не любит.
Лерка и не заметила, что во дворе уже откуда-то появилась детвора. Кроме Пети со своей сестрой, чуть поодаль сидели две девочки, младше чем Лерка и очень похожие между собой.
– Хвастаются всё время своими игрушками, а никому не дают их даже подержать, – одна из девочек обиженно скосила в сторону глаза.
– Да не очень-то и хотелось! Мне вообще до них дела никакого нет… – Лерка пожала плечами, давая понять, что она здесь сама по себе и чужие игрушки ей совсем не нужны.
– А если хочешь, можешь играть с нами, – вторая девочка великодушно протянула ей детский совок, который валялся у неё под ногами. – Будем лепить пирожки из песка, а потом их продавать.
– Да ну! – Лерка отмахнулась: она никогда не любила сидеть на одном месте и делать что-то однообразно-скучное, обычно это надоедало ей уже через пару минут. – Давайте лучше в шесть камушков. Это в сто раз интереснее, чем пирожки…
– Давайте, – девочки согласно закивали головой в ответ. – Только мы не умеем.
– Ерунда. Я вам сейчас всё объясню.
Лерка проковыряла совком небольшую ямку в рыхлой песчаной земле и, набрав в руку горсть камешков, стала отбирать среди них поменьше и покруглей.
– Нужно отойти от ямки на шесть шагов. Вот… За эту линию заступать нельзя.
Она провела ногой длинную черту и девочки послушно выстроились за ней в ряд.
– Теперь будем по очереди бросать камешки, так чтобы попасть в ямку, и считать, у кого сколько очков. Кто первым попадает шесть раз, тот победил и может загадывать желания другим.
– Как сложно! Я не умею бросать.
– А я не умею загадывать желания.
– Да зачем тебе это? Мы всё равно ни за что не…
– Вздор, – Лерка изловчилась и бросила первый камушек точно в цель.
– Ух ты! – девчонки с восторгом затаили дух. – Какая ты меткая! Наверное, все завидуют тебе.
Пришлось повозиться, прежде чем игра пошла на лад. Но Лерку это ничуть не огорчало: она чувствовала себя в своей стихии и абсолютно забыла о том, зачем она здесь.
– У меня шесть! У меня шесть! Я выиграла! – одна из девочек запрыгала от радости, хлопая в ладоши и звонко смеясь.
– Ну, тогда загадывай желание, – Лерка, хотя и старалась мазать мимо цели, но строго следила за тем, чтобы в остальном соблюдались все правила игры.
– А какое оно может быть?
– Не знаю… Такое, какое хочешь… Мы можем, например, побежать наперегонки или спрятаться, чтобы нас долго искали…
– Да ну, зачем? Это неинтересно.
Лерка растерялась. Для неё играть было так же естественно, как бегать или смеяться, и она не думала, что у кого-то может быть иначе, и не знала, что на это сказать.
– А я придумала, – другая девочка пришла Лерке на помощь, избавляя её от необходимости отвечать на вопросы, слишком сложные и неудобные для кого угодно. – Пусть она покачает нас на качелях! По очереди… Или лучше тебя и меня вместе.
– Здорово! Но только мы хотим так же сильно, как ты раскачивалась сама.
– Ладно, – Лерка не возражала, к тому же качели уже были свободны, до вечера оставалась ещё уйма времени, а недавний страх и тоска куда-то пропали, словно их не было совсем.
Когда настроение хорошее, минуты и часы утекают сами собой. Лерка и раньше это замечала, но сегодня их было просто не удержать. Во дворе всё время появлялись разные дети, многие из них присоединялись
