Всеволод Нестайко - Приключения Григория Половинки
- Какая? - Спросил Олесь.
- Гениальная! .. Мы организовываем ансамбль!
- Что? - Переглянулись Карп и Сашуня.
- Какой? - Удивленно нахмурился Люсик.
- Ансамбль песни. Вроде грузинского «Орэра», белорусских «Песняров» ли.
- Тю! - Карп и Сашуня снова переглянулись.
- Так это же надо быть музыкантами, играть на разных инструментах, - сказал Олесь.
- А мы только на пузе умеем, - хихикнул Люсик и забарабанил себя по животу.
- Слабаки! Научимся! - Невозмутимо проговорил Федя. - А пока можно и без инструментов. Как наш украинский «Явор». Главное - петь!
- Так мы же и петь не ... - начал Олесь, и Федя его перебил:
- Молчи! За всех не расписывайся! Буду петь я. А вы будете подхватывать. Ану айда в лес на тренировки ... то есть репетицию.
- А как же лошади? - Переглянулись Карп и Сашуня.
- Обойдутся. Без нас жили и дальше проживут.
- Ну ... - начал Олесь, да Федька снова его перебил:
- Цыц! По шее хочешь? Разболтался! Ну давай!
И ребята послушно побежали за Федей.
Федя был у них верховода. Он самый сильный в классе и может одной левой побороть любого.
По дороге в лес Федя рисовал ребятам увлекательные картины будущей жизни ансамбля:
- На гастроли поедем. По Украине. Затем по республикам. А тогда и за границу ...
Недоверчивые сначала ребята понемногу загорались идеей.
- А что? Самодеятельные ансамбли тоже ездят. Я знаю, - подхватил Люсик.
- Даже школьные! У меня двоюродная сестра со школьным хором ездила в Таллин, - добавил Сашуня.
- Ага, - подтвердил Карп.
- Вот увидите, как мы выкинет, вот увидите! .. На пластинку запишемся. На магнитофон! - Восклицал Федя, уже нежно обнимая за плечи Олеся, еще хмурился (он был самолюбив и тяжелее, чем другие ребята, переносил командирськой тон Феди).
Резонанс в лесу был прекрасный - как в концертном зале. Высоченные мачтовые сосны стояли словно колонны, и это еще больше усиливало впечатление концертного зала.
И, может, через тот резонанс первая репетиция всем понравилась.
Федя громко запевал, ребята дружно подхватывали, и песня взлетала над соснами до облаков. Все лесное птиц смолкло и только с трепетом слушало.
Возвращались из леса возбужденные и веселые.
Ансамбль решили назвать «Орбита» (современно и оригинально).
... Кобыла Муська на эстраде выступать не собиралась. Она была обыкновенная лошадь, рыжая, с белой лысиной и сонными кобыльим глазами. Немолодая и понурая. Где ей было понимать Федю, своего шефа! ..
А он, после того, как решил стать солистом, кобылу Муська просто возненавидел. Скрести, чистить кобылу, убирать после нее лошадиные яблоки теперь казалось ему крайне оскорбительным для его высокого призвания.
- У-у, кляча! Чтобы тебя гром убил! - Стиснув зубы, шипов он, работая у него. - А ну верни! Ну! - И он со злостью копал ее ногой. Кобыла только передергивало кожей и поглядывала на него сонным взглядом.
Репетиции ансамбля «Орбита» продолжались. Правда, единодушного восторга, как при первой репетиции, уже не было. Надо вам сказать, что голос у Феди был громкий.
Но, честно говоря, довольно противный. Ибо не было у Феди ни слуху доладущого, ни так называемой музыкальности. И Федя не столько пел, сколько, извините, кричал, горлопанив. А ребят между тем все время поправлял и командовал:
- Не так! Не так! Громче! Не туда тащите! Куда потащили? Не так! Сначала! Все сначала! Бездельники! Сачки! На гастроли хотите, а поете, как волы на реве.
Ребята только переглядывались и вздыхали.
Девятого мая на День Победы в соседнем селе, где было правление колхоза и клуб, проходил большой концерт самодеятельности. Федя со своим ансамблем, конечно, не мог пропустить этого концерта.
Село было далековато, километров семь.
- Ну ладно уж! .. Запрягайте Муська и езжайте, - милостиво сказал дед Кадыкало. - Только смотрите, осторожно. Воза мне в канаву не опрокинет.
... Концерт Феде не понравился.
- Разве это концерт! Разве то солисты! .. Слабаки! Та, что «Соловья» пела! А? Жужжала же, как циркулярка. А тот, и к «Ой вербо! ..» Только губами чавкал. Мы бы разве так спели.
Ребята сдержанно молчали. Им не хотелось спорить. Кобыла Муська тоже молчала. Кобыла Муська концерта не видела. Возвращались домой затемно.
- Ой, вербо-вербо ... - вовсю затянул Федя.
- ... Где-ге ты выросла! .. - Не очень охотно подтянули ребята.
И понемногу распелись. Скучно ехать молча.
И как начали с «Ой вербо!», Так и продолжали петь тех, что начинались на «Ой» - «Ой не миры, мисячэньку», «Ой цветет калина», «Ой наступала и черная туча», «Ой не шуми, луже »и т. д.
Федя сидел, свесив ноги, на одной стороне телеги, ребята спинами к нему - по другую.
Кобыла Муська на ходу пряла ушами - не любила она крика.
Наконец ребята охрипли и умолкли.
Федя сидел, метляючы ногами. И вдруг нога его попала между колесом и телегой.
- Ой, нога! - Закричал Федька.
- Ой, нога-нога! - Дружно подхватили за спиной у него ребята. Они думали, что он затянул новую песню.
- Ой, болит! - Снова закричал Федька.
- Ой, болит-болит! - Опять дружно подхватили ребята. Они же привыкли, что Федя не поет, а кричит.
Еще немного, и, может, остался бы Федя калекой на всю жизнь. От растерянности и боли он забыл, как останавливают коней.
Но кобыла Муська была доброй и умной лошадью. Она сердцем почувствовала, что здесь творится что-то не то. И сама остановилась ...
Ансамбль «Орбита» так и не выехал на гастроли. Он прекратил свое существование.
Кто знает, о чем думает теперь кобыла Муська в то время, как шеф Федя Таратута старательно расчесывает ей гриву и выбирает из хвоста репейник.
Она дремлет, опустив голову, и только время от времени вздрагивает.
Может, она думает о том, что настоящий верховода должна быть не только сильным, но и добрым и благородным.
А может, ей просто снится, что она выступает на эстраде.
Как знать.
Никто не знает, о чем думают старые умные лошади ...
ПОСЛЕДНЯЯ БОМБА
Водная бомба - это, обычно, не водородная бомба. И все же это - бомба.
Я не знаю, кто изобрел водородную бомбу. А водную бомбу изобрел Володька Лобода. Как и все гениальное - это очень простая штука. Берется соска, обычная резиновая соска для новорожденных, что надевается на бутылку с молоком. Эта самая соска в данном случае надевается не на бутылку, а на водопроводный кран. Затем кран понемногу откручивается. Под давлением воды соска растягивается и вскоре превращается в вот такой ковбасяку.
Когда вы чувствуете, что она вот-вот лопнет, вы немедленно закручиваете кран, перевязывали соску ниткой и осторожно снимаете. Бомба готова. Если теперь вы ее бросите, то при малейшем столкновении с головой врага бомба разрывается, и вашего противника заливает водой с головы до ног. Эффект удивительный! Враг оторопел и по крайней мере на полчаса выбыл из строя (пока не висушиться или не переоденется).
В случае необходимости водную бомбу легко можно переделать на автомат-водомет. Для этого на кончике соски прокушуеться маленькая дырочка (как это всегда делается при обычном их применении), и, когда вы сжимаете соску в руках, из этой дырочки тоненькой струйкой чвиркае вода, короткими или длинными автоматными очередями, в зависимости от желания и обстоятельств.
За автомат-водомет также прекрасно может служить детская резиновая клизмочку-груша.
При использовании ею, то, помимо всего прочего, противник чувствует себя еще и морально подавленным. Так вы достигаете двойного результата. Однако пользование «грушей» достаточно рискованное. Потому что некоторые несознательные родители считают это бессовестным хулиганством и активно протестуют против обливания своих детей из этого «нецензурного» предмета.
И Володька Лобода не был бы Володькой Лободой, если бы обращал на это внимание.
Володька Лобода абсолютно неповторимое и невозможна человек. Он не признает никаких игр, кроме войны.
В Володьки широкое скуластое лицо и приплюснутый, без переносицы нос - которую боксера или американского гангстера. Узкие монгольские Володьчини глаза горят безумным огнем, когда он носится по двору и Гаркавая орет: «Угя!» - Что должно означать «ура». Если надо изобразить выстрел, Володька не кричит обычное «пиф», «паф» или «пу». Наставляя пистолетом указательный палец, он противным голосом неистово гнусавит: «Ань-Ань! Ань-Ань! .. »И эти невероятные звуки сеют во враждебных рядах страшную панику.
