Мария Винкман - Это было в горах
Затем Борис вспомнил Лидию Петровну. Как будто совсем рядом увидел ее бледное, осунувшееся лицо, перевязанную голову, бессильно опущенную руку…
Разведчик рывком поднялся с места, забросил за спицу рюкзак.
Тропинку пришлось нащупывать рукой. Вот она где!
А через полминуты только что найденную дорожку пересекло поваленное бурей дерево.
Исцарапав сучьями лицо и руки, Борис перевалился через ствол, снова нащупал тропинку. Но опять ненадолго, через несколько шагов она уткнулась в болото.
И как-то сразу Бориса покинули последние силы. С трудом вернулся он на знакомую моховую площадку.
— Скорей бы рассветало!
…Разбудил разведчика глухой медвежий рев. Подросток инстинктивно схватил лежавшее на груди ружье.
Но медведь был где-то далеко, и Борис успокоился. Взглянул на небо, еле видневшееся в просветах деревьев. По нему быстро неслись серые, рваные тучи…
Только сейчас следопыт почувствовал холод. Трава и даже мох были мокры от росы.
Борис вскочил и запрыгал на месте. Кое-как согрелся, достал из рюкзака сухари. Один бросил в рот, остальные рассовал по карманам.
— Пора идти!
В лесу еще темно, но разобрать дорогу можно.
Первые шаги разведчик сделал с невероятным усилием. Не отдохнувшие как следует ноги будто подламывались. Тело ныло. По лицу хлестали незамеченные в полутьме ветки, липла вязкая паутина…
Солнце, наверное, еще не взошло, однако наступление рассвета уже чувствовалось, — яснее вырисовывались стволы деревьев, светлее становилось небо. И тропа казалась не такой уж мрачной и узкой. А вот на минуту солнце проложило себе дорогу в тучах, и вершины старых кедров покрылись розовато-бронзовым загаром.
Борис торопился. Вдруг он успеет захватить в лагере Леонтьича?
Увлеченный этой мыслью, разведчик представил себе, как он вскинет на плечо двустволку и грозно крикнет:
— Руки вверх, диверсант! Именно так он и скажет: диверсант.
Светлана, конечно, страшно удивится, ребята — ее помощники — тоже. Но он, Борис, расскажет им все, что произошло вчера. Тогда они свяжут Леонтьича, запрут куда-нибудь, поставят охрану, а сами со Светланой сейчас же поскачут в Долину Смерти, к Лидии Петровне.
Подросток так задумался, что не заметил, как поредела тайга. Оказывается, он уже поднимался к водоразделу, который ведет к лагерю Светланы. Борис не вытерпел и побежал.
Вот и знакомая скала, похожая на старую бабушку, повязанную темным платком. За ней будет небольшая ложбина — и лагерь.
Переходя ложбину, подросток услыхал незнакомые голоса. Кто-то приехал. Но кто?
С пригорка следопыт прежде всего увидел небольшую группу людей, столпившихся у палатки. Они о чем-то оживленно разговаривали. Поодаль стояли три оседланные лошади.
Подросток замедлил бег и стал присматриваться. Кто это мог быть? Первой узнал Светлану. Она тоже пристально разглядывала его, но, видимо, не узнавала…
Борис невольно усмехнулся. За время скитаний он так отделал свой костюм, что тот висел на нем клочьями. Правда, позавчера они с Димкой налепили на него заплат из цветных мешочков для образцов, но от этого костюм приличнее не стал.
Сделав еще несколько шагов, Борис узнал соседа Светланы и обрадованно крикнул:
— Нуклай! Светлана всплеснула руками и вместе с Нуклаем кинулась навстречу Борису. За ними побежали остальные.
— Что случилось? Откуда ты? — на бегу сыпала вопросами девушка.
— А где этот бандит, Леонтьич? — в свою очередь спросил разведчик.
— Как где? Разве он не у вас?
Все, кто был в лагере, окружили Бориса. Среди них он увидел подростков-рабочих, старого кузнеца Тахтая и какого-то незнакомца.
— Да говори же ты, говори! — тормошила Бориса Светлана.
— Где Лидия Петровна? — перебил ее Нуклай.
— Там, — махнул рукой в сторону Долины Смерти разведчик. — Лежит… ранена…
Светлана ахнула и обеими руками вцепилась в телогрейку Бориса.
— Где? Когда?
Борис торопливо, глотая слова, рассказал о том, что случилось вчера.
Нуклай переглянулся с незнакомцем. Тот коротко скомандовал:
— По коням!
И вместе с Тахтаем и Нуклаем бегом направился к лошадям.
Усаживаясь в седло, Нуклай крикнул Борису:
— Сейчас же поезжай со Светланой и Володей к Лидии Петровне. Там встретимся. Захватите все, что надо на первый случай. Перевезем Лидию Петровну сюда. Володя, седлай.
Нуклай натянул повод и поскакал вслед за незнакомцем. А Светлана потащила Бориса в палатку. Пока девушка подбирала и упаковывала аптечку, он должен был повторить свое сообщение, но уже со всеми подробностями. Светлане хотелось как можно точнее узнать, насколько опасны ранения, полученные Лидией Петровной, и поэтому она то и дело перебивала рассказчика.
— Черепные кости не повреждены?
— По-моему, не повреждены…
— Вмятины есть? — Как будто есть.
Светлана нервничала торопилась, но это не мешало ей собрать все, что могло пригодиться Лидии Петровне. Торопился и Володя. Лошадей заседлали и навьючили в несколько минут. Заботливая Светлана все же успела сунуть Борису в сумку кусок жареной оленины.
— Дорогой поешь.
Когда караван выбрался на тропу и девушка немного успокоилась, они с Володей наперебой стали рассказывать о том, что вчера произошло в лагере.
— Ты знаешь, кто такой Леонтьич? — округлив глаза, спросила Светлана. — Бай! Крупнейший бай… Вроде помещика по-нашему… Молготаев — его настоящая фамилия.
— У него одних лошадей побольше тысячи было, — подхватил Володя.
Борис оторопел.
— Откуда вы знаете?
— Басаргин признался. Оказывается, и сам Басаргин— не Басаргин… Володя, как его звали?
— Сарых. Байская собака. Всю жизнь вокруг Молготаевых околачивался. Народ помогал обманывать, шаманил…
Борис еще больше удивился.
— Да как все это выяснилось?
А выяснилось, оказывается, довольно просто…
Расставшись с Борисом, Нуклай пришёл с Басаргиным в лагерь Светланы, но задерживаться там не стал. Поговорил с ребятами, рассказал, где найти убитого марала, взял лошадь и сейчас же отправился в колхоз.
А в колхозе нашелся старик, который когда-то знал Басаргина.
— Тахтай. Ты его помнишь? Он с нами пожар тушил. Вместе с димкиным отцом партизанил, — сказала Светлана. — В общем боевой старик.
— Помню, помню. Дальше!
— А дальше, — перебил Володя, — колхозники стали спрашивать: где пропадал столько времени? По горам, говорит, прятался. «Врешь, не может этого быть. Повертелся, повертелся старик да и признался: за границей был. «С кем?» С Молготаевым, понятно. «А Молготаев где?» Опять уперся чертов старик: не знаю. Дядя Нуклай тогда рассердился и прикрикнул как следует: говори прямо, кто такой Леонтьич. Ну, Басаргин еще маленько покрутился, да бух на колени. Он, говорит, и есть Оркот Молготаев.»
— Так ведь Молготаев погиб в Долине смерти?
— То-то и есть, что не погиб, — вставила свое слово Светлана. — Выбрался. Отыскал Басаргина, еще двоих-троих верных людей и вместе с ними переправился через границу.
— А геологи, которые с ними были?
Светлана развела руками. Володя тоже на этот вопрос не сумел ответить.
— Больше от Басаргина, кажется ничего не добились, — добавил он. — Старик, как сорока, одно заладил: я человек маленький. Молготаев хозяин, Молготаев всё знает. Он говорил, я делал.
— Вот тебе и Леонтьич! — задумчиво протянул Борис. — И как вы его не смогли задержать?
— А откуда мы знали, что его нужно задержать? — вспыхнула Светлана. — У него же записка была от Лидии Петровны. Теперь-то нам понятно, почему он так спешил. Даже от чая отказался. Некогда, говорит, там люди голодом сидят. Забрал продукты, и был таков.
— А Нуклай?
— Они уж под утро приехали, когда Леонтьича и след простыл.
— Кто они?
— Нуклай, Тахтай и Василий Александрович — из районного отдела госбезопасности. Ты лучше скажи, как вы упустили Леонтьича, — вы же с Димкой в него стреляли. У вас ружья были.
— В том-то и беда, что ружья, а не винтовки. Разве из охотничьего ружья на таком расстоянии попадешь? Мы и стреляли то, чтобы Лидию Петровну предупредить. Кабы у нас винтовки были, мы бы…
— Да уж вы бы! — махнула рукой Светлана.
— Ничего! — вмешался Володя, — Никуда собака не убежит. Василий Александрович с Тахтаем его не упустят. Тут им каждая тропка знакома.
Долина Победы
Как быстро проходит это необыкновенное, неповторимое лето! Кажется, только сегодня Борис заметил, что в долине реки Белой все, решительно все изменилось. Широкий светлозеленый ковер знакомой долины там и тут расшит червонным золотом осенних березок, лентами лиловых осинников. Как будто темней и задумчивей стали кедры…
В лесу стоит особенно прозрачная, словно стеклянная тишина. Пахнет грибами, прелым листом… Ярким пламенем охвачена стройная рябинка; осыпаются темные, мохнатые, как шмели, ягоды крыжовника; никнут к земле тяжелые, похожие на виноградные, кисти черной смородины.
