Вячеслав Имшенецкий - Подмена
— Старую сочинительницу сюда больше не пускай, а на дверь магазина повесь объявление: «Ввиду несъедаемости больными всех продуктов, прием передач прекращен до субботы».
Вечером в сумерках бабка Ольгуша пробралась к магазину и объявление сорвала…
Десять суток подряд Глеб Спиридонович не выходил из больницы. Спал урывками у себя в приемной на твердом топчане, прислушиваясь через стенку к дыханию Петьки и Тани. И был благодарен Тимке — тот даже ночью умудрялся уговорить больных поесть. Таня с Петькой быстро шли на поправку.
Наконец доктор позволил допустить к ним, «в виде исключения», Сидорова и летчика Сашу. В палату они вошли бесшумно и сразу приказали: Булахов, дверь на крючок — и никого сюда.
Крючка у палатных дверей не было. Тимка запер ее по-своему: вставил отломанную ножку стула в медную ручку двери. Анатолий Васильевич развернул во всю длину палаты карту-планшет Главного хребта. Летчик Саша открыл портфель и положил на табуретку перед Сидоровым чертежные инструменты, логарифмическую линейку, блокнот и карандаши. Анатолий Васильевич заторопился.
— Ребята, расскажите очень подробно о вашем третьем варианте.
Петька удобно устроился на кровати, прислонился спиной к теплой печке и стал рассказывать.
…Таня с Петькой вели обследование высоты И-39, когда подул обмораживающий лицо ветер. От летящего сухого снега и песка, казалось, зазвенели пики высоких гольцов. Ледяная стужа вынудила ребят спускаться в седловину. Закутав лицо шарфами, они крепко вцепились друг в друга и начали опасный спуск… Пристанища в седловине не нашли. Ураганный ветер свалил их с ног. Петька потерял Таню. Перевертываясь через голову, он коснулся ее рукой, но схватить не успел. Встал на ноги. И в белой мгле спутал ориентировку. Стал кричать, но в грохоте бурана сам не услышал своего голоса. Где-то сзади раздался выстрел из карабина. Сопротивляясь напору ветра, почти на четвереньках, он стал пробираться туда… Таню нашел в каком-то узком распадке. Уцепившись ногами за голые корни лиственницы, она лежала на спине и стреляла в качающуюся над ней пургу, Петька привязал Таню к себе и двинулся вниз по распадку. Начались кусты стланика. Они сдерживали порывы ветра, но цеплялись и рвали одежду.
До спасительного ельника оставалось совсем немного, когда Таня, провалившись в сугроб, сорвалась в щель. Петька какой-то миг удержал ее на весу, но удар ветра подкосил ноги. Петька съехал в щель вслед за Таней. К счастью щель, полузасыпанная сухим песком, была неглубокой. Особых ушибов они не почувствовали.
По хрустящему под ногами песку стали спускаться вдоль щели. Она была узкая, противоположные стенки иногда сдавливали плечи, и Петька с трудом протаскивал рюкзак. Щель походила на длиннейший шрам.
Ребята уходили все ниже и ниже, а щель оставалась такой же узкой. Петька боялся камнепада: отскочить некуда. Отсюда, снизу, щель казалась тонкой голубоватой трещиной на черном стекле.
На пылевидном сухом песке заметили следы. Четко отпечатались когти. Петька достал из-за спины карабин и послал пулю в патронник. Держа оружие наготове, неслышно двинулся вперед. Таня крепко зажала в руке нож и шла сзади, в точности повторяя Петькины движения.
Приближение людей хищники почувствовали. Донеслось хриплое рычание с собачьим подвывом. Росомахи! Их было три. Они стояли, прижавшись друг к другу, и злобно приподнимали губы, оголяя острые клыки. Петька взял на мушку одну из росомах и медленно стал приближаться. Звери отступили метров на двадцать, встали в круговую оборону. Петька понял, что нападать они не хотели. Им некуда было деться. Щель не имела другого выхода, а бежать навстречу людям они боялись. Звери ждали.
Из создавшегося положения выход нашла Таня. Рюкзаки они надели на грудь и втиснулись спинами в небольшую выемку. Затаили дыхание. Звери сообразили, что люди уступили им дорогу. Отталкиваясь от земли сразу четырьмя лапами, они с визгом бросились в освободившийся проход.
В щели быстро темнело. Петька с Таней сбросили поклажу и стали собирать кусочки коры, занесенные сюда ветром сосновые шишки. Маленький костер осветил необычное пристанище. Щель заканчивалась вместительной полукруглой пещерой. На гранитных стенах вековая пыль. В узком закуточке Таня нашла небольшую охапку дров. Самых настоящих, рубленных топором, лиственничных, только старых, почерневших от времени.
Костерчик, подкормленный найденными дровами, оживился, приятно выхлестывал языки пламени. При ярком свете ребята увидели череп и белую кость. Петька сказал, что здесь было логово волка, а росомахи, забравшись сюда, задавили его и съели. Но было это давно, потому что череп и кость покрыты пылью. Там, высоко на хребте, ураган, по-видимому, вошел в силу, потому что подрагивание пыльных стен и каменного пола не прекращалось. На углях ребята разогрели плоскую банку баранины и съели с раскрошенными сухарями. Стали готовиться к ночлегу. Петька сдвинул костер, на теплое место разложил рюкзаки, сверху спальный мешок и приказал Тане лезть в него:
— Спи до полночи, а потом сменимся.
Оставшись один, он надел на плечо карабин, вытащил из костра головешку и стал осматриваться. Петьку смущал гул. Даже там, наверху, когда они только еще спускались, было гораздо тише, а тут, словно кипящий вулкан. Петька прошел в тупик, на стенке хребта увидел выбитую стрелку. Она походила на маленькую молнию, острие показывало вниз. Петька сложил горкой несколько камней и встал сверху на них, не удержал равновесия и упал. С шумом покатились камни, шлепнулся об пол карабин.
— Что случилось? — глухо донеслось из мехового мешка. Петька подошел к Тане и рассказал о стрелке.
— Ты забыл, что ли? Это же личный знак Ельникова, начальника пропавшей экспедиции. — Таня выбралась из мешка. — Он неспроста ее здесь поставил. Тут, Петька, какая-то тайна.
Вооружившись пылающими головнями, стали осматривать запыленную стенку хребта. Под лопнувшим потолком пещеры Таня увидела дыру, забитую старой чуркой и замазанную глиной. Чей-то тайник. На глине виднелись отпечатки тонких пальцев. Острыми камнями ребята выбили пробку. Их сразу оглушил гул. Как будто там, внутри хребта, был подземный аэродром, и все самолеты ревели. Из дыры шел туман и морозными искорками оседал на каменной стенке. Петька заглянул в дыру — темень и грохот водопада. Сунул туда обгорающее полено. Сквозняком его стало раздувать, полетели искры, вспыхнуло пламя.
Петька вздрогнул. Огромная уходящая в бесконечность пещера. Потолка не видно. Внизу красноватой пеной кипела вода. В ней крутились белые переломанные деревья. На камнях слева — черная избитая лодка, и в ней… (Петьке стало не по себе) скелет человека. Разбитых лодок было несколько, торчали ребра шпангоутов, кили, форштевни, тонкие обломки мачт.
Петька забил дыру чуркой и достал карту Главного хребта. И вот тут-то они с Таней сделали открытие. На противоположной стороне хребта тек правый рукав реки. И они вспомнили слова Василия Жухова: «Пять километров рукав течет, прижимаясь к хребту, и после этого мельчает, вода, по-видимому, уходит в почву».
Петька заволновался, вскочил, несколько раз обошел костер.
— Вода, Таня, не в почву уходит, а под хребет, от этого рукав и мельчает, а выходит вода здесь, на этой стороне. — Петька ударил рукой по стенке хребта, смотри, какой туннель себе пробила.
У Тани заискрились глаза:
— Петька, это же третий вариант!
И, как маленькие шаманы, они стали плясать вокруг костра. Успокоившись, отметили на карте координаты, поставили восклицательный знак.
— Примерные размеры отколовшейся горы можете указать? — Петька назвал длину, высоту и ширину. Анатолий Васильевич взял логарифмическую линейку, подсчитал и сказал летчику Саше:
— Пожалуй, одним взрывом уберем. — Перед уходом Сидоров попросил: — О третьем варианте никому ни слова. Везде будьте осторожными. В городе людей много. Могут специально навязать разговор об экспедиции. Старайтесь уйти от таких собеседников. Тимка от нас инструкции получил. В случае чего, ребята, он работал не радистом, а поваром вместе с вами.
Таня подняла голову с подушки:
— Анатолий Васильевич, а почему вы про город сказали?
— Через недельку-другую мы посылаем вас троих в город — учиться на подготовительных курсах в геологическом техникуме. Стипендию будете получать от нашей экспедиции, в городском банке. Тимке мы все рассказали. Он будет у вас главным казначеем. Жить будете в деревянном доме, он теперь собственность нашей экспедиции. Четыре года пролетят незаметно, и вернетесь к нам уже полноправными геологами.
Сидоров и летчик Саша попрощались за руку с Петькой и Тимкой, а Тане галантно поклонились и на кровать к ее ногам положили голубую коробочку.
Гости еще разговаривали с доктором в приемной, а Таня уже раскрыла коробочку. Там оказались крохотные часики и блестящий браслетик к ним. Таня ойкнула от неожиданности и смутилась. А Тимка, как будто делал такое тысячу раз, выдернул Танину смуглую руку из-под одеяла и стал прилаживать часы. Потом они с Петькой по очереди спрашивали у Тани, сколько времени, и она каждый раз, изгибая руку, медленно, певучим голосом отвечала. И все трое смеялись и опять спрашивали.
