Владислав Крапивин - Портфель капитана Румба
Тилли-Тегус поднял руку.
– Уважаемые гномы! – возгласил он. – Этот замечательный мальчик Гвоздик, о котором вы все слышали, настолько добр, что без лишних слов согласился принять ваше приглашение и судить сегодняшнюю встречу между командами "Акулы" и "Барракуды"! Ура!
Ух, что поднялось на трибунах! Какой радостный рев! Гвоздик даже испугался, что весь Нью-Гномборо сейчас рассыплется, словно карточный городок. Минут десять бушевали трибуны, а Гвоздик сперва буквально засыхал от смущения, но в конце концов освоился и даже помахал над головой ладонью.
Наконец зрители поутихли, заиграли блестящие трубы маленького оркестра, и на поле выкатились двумя вереницами обе команды. "Акулы" – в зеленых трусах и желтых майках, "Барракуды" – во всем белом с голубыми полосками. Правда, майки висели мешками, а трусы на коротких гномьих ножках достигали пяток, но все-таки форма! Как полагается.
Тилли-Тегус начал церемонно представлять всех игроков судье. Гвоздик пожимал большие мягкие ладони, и в голове у него путались похожие друг на друга имена:
– Телли-Тигис…
– Буги-Кугис…
– Куги-Бугис…
– Топи-Тапус…
– Тапи-Топус…
И так далее!.. Лишь одного гнома – очень румяного, с ясными желтыми глазами и бородой веером, звали удивительно и непохоже на других: Чай-с-Лимоном!
Принесли мяч. Он оказался самодельным, как на Нукануке, только тяжелее. Плотно набитый шерстью. Гвоздик положил его на центр поля, игроки разбежались по местам, заправили в трусы бороды. Все выжидательно притихли. Гвоздик посмотрел на большие часы – они светились над стадионом на высокой башне с флюгером. Было ровно шесть. Гвоздик строго скомандовал:
– Матч!
В вмиг желто-зеленые и белые слиплись в большущий вопящий шар, который покатился на Гвоздика. Тот еле успел отскочить. Трибуны взорвались ревом… Из "шара" выскочил Чай-с-Лимоном и, подхватив свои зеленые трусы, погнал мяч к воротам.
– Куда! – орали с трибун. – В свои гонишь! Протри бородой гляделки!
Чай-с-Лимоном растерянно остановился. Мяч у него тут же отобрали, пестрая орущая толпа ринулась в другую сторону… Летали по воздуху колпаки и клочья бород. Мелькали сцепившиеся игроки. Разносились боевые кличи. Бело-желто-зеленая куча металась по площадке от ворот к воротам, вратари то и дело лезли в общую свалку. Гвоздик еле успевал увертываться. Ну, посудите сами, какое тут судейство? Он через две минуты охрип, стараясь навести хоть какой-то порядок. И наконец – вот удача-то! – вспомнил, что у него в кармане свистелка из маленькой раковины. Та, что подарила ему при расставании Цыца-ига. Гвоздик постоянно таскал ее с собой.
Он выхватил плоскую ракушку и подул изо всех сил. Пронзительный свист разнесся, наверно, не только над стадионом, а по всем трюмам "Новой Голландии". Трибуны вмиг притихли. Куча игроков рассыпалась, и они сели на ковер, упираясь ладонями и раскинув большущие босые ступни. Их похожие друг на друга простодушные лица были растерянными.
– Господа! – звонко и обиженно сказал Гвоздик. – Что же это делается?!
– Что? – нерешительно спросил один из игроков. На него цыкнули.
– Я вам говорил! – громким шепотом упрекнул прибежавший с трибун Тилли-Тегус. – Какой стыд…
Гвоздик решительно усадил обе команды в круг, стал в середине и сообщил, что у них не футбол, а вроде охоты первобытного племени за диким индюком. У футбола же есть свои строгие законы. С полчаса он растолковывал правила всем этим притихшим тути-мотусам и моти-тутусам.
– А главное правило такое: играть вежливо, быть джентльменами.
– "Мены" – это ведь люди, – придирчиво заметил Чай-с-Лимоном. – А мы гномы.
– Ну, будьте тогда… джентльгномами! – решительно потребовал Гвоздик. – И, пожалуйста, не жульничайте во время игры. Иначе никакого интереса!
– Почему это? – не поверил кто-то из игроков.
– Ну, сами-то подумайте!.. Вот, например… Вы любите арбузы?
– Да-а!! – отозвались обе команды и толпа на трибунах.
– Тогда представьте… Скажем, раздобыли вы арбуз. Но внутри он оказался пустой…
– У-у-у!..
– Да! Снаружи – как новенький, а внутри высох. Вот вы его разрезали, корки выбросили, а себя по пузу поглаживаете, делаете вид: ух, как я наелся!
– Зачем? – удивился кто-то.
– Чтобы соседи завидовали…
– Но ведь в пузе-то все равно пусто! – подал голос Чай-с-Лимоном.
– Вот именно! Так же и в игре, если вы нечестно победили, не по правилам! С виду настоящая победа, а на самом деле… как пустое пузо, сколько его ни надувай!
Сперва все молчали, потом одобрительный шепот зашелестел над стадионом, словно крылья летучих мышей. Негромко и с почтением население Нью-Гномборо обсуждало речь юного судьи. Дивились его уму и здравости суждений. Наконец капитан желто-зеленых "акул" встал, отряхнул трусы и пообещал:
– Мы будем играть без жульничества. И это… по-джентльгномски.
Капитан "Барракуд" тоже поднялся и протянул "акуле" руку. Трибуны зааплодировали.
…Ну, названия "джентльгномской" игра эта, возможно, и заслуживала, а что касается настоящего джентльменства… Впрочем, правила старались не нарушать и специально не хитрили. И судью слушались. Тем более что Гвоздик теперь не командовал голосом, а дул в свисток. Но порой судье доставалось крепко. Гномы, хотя и были без обуви, по мячу лупили от души, и он – тугой, увесистый – несколько раз вляпывал в Гвоздика и сбивал его с ног. Но судью тут же поднимали, вежливо отряхивали и просили прощения.
Матч закончился со счетом пятнадцать – пятнадцать. Правда последний гол в ворота "барракуд" показался Гвоздику малость спорным. Но, поколебавшись чуть-чуть, Гвоздик засчитал его – чтобы получилась ничья и все радовались одинаково.
И гномы радовались! Гвоздика подхватили на руки и сделали с ним круг почета мимо трибун. Зрители вопили и рукоплескали. Гвоздик чуть не оглох.
Когда Гвоздика поставили на ноги, он увидел перед собой веселого Чая-с-Лимоном. Тот широко улыбался, а из-под бороды у него… спускалась на шнурке пуговица! Та самая !
Гвоздик так удивился и обрадовался, что вскрикнул тут же без всяких размышлений:
– Эй, да это же моя пуговица!
Чай-с-Лимоном перестал улыбаться. Взялся за шнурок.
– Еще чего!
– Честное слово, моя! Она в трубу улетела, я и полез искать…
– Чаек, отдай, пожалуйста, – строго сказал Тилли-Тегус. – Нехорошо.
– Еще чего! – опять заявил Чай-с-Лимоном и сильно покраснел, а желтая борода его растопырилась. – Я ее дома нашел, в печке. Когда золу выгребал!
– Ну, вот! Она через трубу в печку и залетела!
– А печка-то чья? Моя! Есть такое правило:
Если в мой карман влетело,То кому какое дело!
– Это нехорошее правило, Чай, – заговорили наперебой гномы. – Оно совсем даже устаревшее… Отдай сейчас же. Что господин Гвоздик про нас подумает!
Чай-с-Лимоном громко заревел, размазывая бородой слезы.
Все растерялись и примолкли. "Вот ведь какая дурацкая история…" – смущенно подумал Гвоздик. И сказал виновато:
– Если бы это обыкновенная пуговица была, я бы, конечно, подарил. Но она… очень-очень важная для меня…
– А для меня… тоже важная, – пыхтел и всхлипывал Чай-с-Лимоном. – Красивая такая… Как что найдешь, сразу отбирают… – Он вдруг перестал плакать, помигал и быстро предложил: – А давай тогда меняться! На свисток!
– Ох… мне ведь его подарили. На память… – растерялся Гвоздик. Но часы уже показывали без четверти восемь, а ровно в восемь начинался ужин. – Ладно, держи!
Под укоризненное молчание гномов сопящий Чай-с-Лимоном стащил через голову шнурок. Вцепился в свистульку и сунул Гвоздику пуговицу. Засопел сильнее и быстро затопал прочь.
– Вы уж простите его, пожалуйста, – неловко попросил Тилли-Тегус. – Он прямо совсем еще дитя…
Сперва Гвоздика провожало множество народа. Но постепенно толпа редела. А когда вместо улиц Нью-Гномборо потянулись опять штабеля грузов, провожающих осталось трое: Тилли-Тегус и оба футбольных капитана. Пришли наконец в помещение с трубами, где в потолке чернел квадратный зев шахты. Капитан "Акул" встал на четвереньки, капитан "Барракуд" забрался на него, а Тилли-Тегус подхватил Гвоздика, чтобы поставить на капитанские плечи. Оттуда можно было дотянуться до нижней скобы. В этот момент забухали по железу тяжелые ступни. Из-под коленчатой трубы поспешно вылез Чай-с-Лимоном. Отводя глаза и вытирая бородой под носом, он буркнул:
– На… раз тебе подарили… – и сунул Гвоздику свисток-ракушку.
– Спасибо! – обрадовался Гвоздик. – А я тебе пуговицу подарю! Не эту, но тоже красивую. Брошу в трубу.
– Ага… – заулыбался Чай-с-Лимоном.
