Эрнест Сетон-Томпсон - Маленькие дикари

– А между тем это так, – с горечью произнес старик.

Снова наступило продолжительное молчание.

– Все набросились не только на меня, но и на мою собаку, – опять заговорил старый охотник. – Пог уверяет, что она таскает по ночам ягнят. Твой отец первый верит этому, и когда у него пропадает ягненок или курица, он обвиняет меня. Якобы я по ночам нарочно привожу собаку к его владениям… А ведь Турок ночует со мной в хижине, а если я остаюсь здесь у вас, то тут же всегда находится и собака.

– Кто же в таком случае, по-вашему, ворует ягнят и кур? – спросил мальчик.

– Почем же я знаю? Может, лисицы или рыси.

Оба собеседника опять замолчали. Старик, выколотив пепел из своей трубки и набив ее свежим табаком, зажег угольком от костра и принялся молча курить, устремив задумчивый взгляд на огонь. Мальчик тоже глубоко задумался. Полная искренность, сквозившая в рассказе охотника, заставила юного слушателя окончательно убедиться в невиновности старика, и Сэм дал себе слово примирить отца с его прежним другом.

Было уже поздно, и собеседники, пожелав друг другу покойной ночи, улеглись спать.

Утром охотник, как обычно, поднялся раньше всех, и к тому времени, когда проснулись его юные друзья, завтрак уже был готов. За едой «индейцы» уже смеялись над своими страхами, которые внушил им ночью крик «лешего». Гай даже дал торжественное обещание непременно «разобраться» с ним, если тот снова осмелится беспокоить их своим «дурацким» криком.

Дождь к утру перестал, но ветер продолжал бушевать. Все небо было покрыто темными тучами. Калеб и Гай ушли по домам, а Ян и Сэм целый день просидели в типи. Первый занимался разрисовыванием «индейской ширмы», а второй мастерил стрелы для задуманной большой охоты на диких зверей, в которой должно было принять участие «все племя».

К вечеру сначала явился Гай, а потом и Калеб. Последний опять остался ночевать. Ночью снова кричал «леший», но Турок по-прежнему не обратил внимания на этот крик. Что же касается Гая, то на предложение товарищей пойти «разобраться» с лешим, как он обещал утром, юный храбрец лишь отмахнулся и завернулся с головой в одеяло.

Лишь только все заснули, раздалось ворчание собаки. Мальчики и Калеб подняли головы и прислушались. Раздавался какой-то слабый писк. Никто не придал ему значения, кроме Турка. Собака насторожилась и, когда писк повторился, бросилась наружу и с громким лаем устремилась в лес.

– Турок выследил какого-то зверя и загнал его на дерево, – сказал охотник, когда лай собаки перешел в визг. – Не хотите ли взглянуть?

Ян первым вскочил и кинулся по следам собаки. За ним последовали и остальные. Турок яростно скреб лапами ствол большого дерева и громко выл, но в темноте нельзя было разглядеть, кто сидел на дереве.

С трудом отозвав собаку от дерева, все возвратились в типи и вскоре крепко заснули, не обращая более внимания на вой и писк, доносившиеся из леса.

Утром Ян нашел в грязи следы кошки, начинавшиеся близ типи и кончавшиеся под деревом, около которого ночью лаял Турок. Значит, взбудоражила собаку именно кошка. Но чей же крик они приняли за вопли лешего?

Ветер был еще довольно сильным, и Ян впервые при дневном свете услышал тот самый вой. Правда, он теперь звучал не так громко и страшно, как ночью. Взглянув в ту сторону, откуда доносился вой, мальчик увидел три высоких тонких сосны. Их верхушки при порывах ветра терлись одна о другую и скрипели. Ян расхохотался: это и был «леший»!

Следующей ночью, когда Калеб отправился ночевать в свою хижину, «индейцев» разбудил испуганный голос Гая:

– Дятел! Бобр! Вставайте! Здесь опять ходит медведь!.. Я вам говорил, что это он, а вы мне не верили!

Снаружи действительно доносилось не то какое-то рычание, не то хрюканье.

– Там и правда кто-то есть, – проговорил Ян, прислушиваясь. – Эх, жаль, что с нами нет Чародея и Турка! Мы бы живо узнали, в чем дело.

Он приподнял брезент и выглянул наружу. При бледном свете луны невдалеке виднелись очертания какого-то большого темного зверя, копавшегося в засыпанной мусорной яме. Да, несомненно, это медведь!

– Что же нам теперь делать? – прошептал Сэм. – Стрелять в него из наших луков бесполезно: этим только раздразнишь его… Ястребиный Глаз, разведи костер. С ним все-таки будет безопаснее: дикие звери не любят огня и сторонятся его.

Мальчики были очень взволнованы и не знали, что еще предпринять.

– Эх, жаль, что у нас нет настоящего оружия! – воскликнул Ян. – Знаешь что, Дятел? Пока Вет… то есть Ястребиный Глаз будет разводить костер, мы сделаем тупые стрелы и, когда разгорится огонь, зажжем с одного конца эти стрелы и пустим их в зверя. Я читал, что индейцы так делают, когда…

– Нет! Нет! – прервал его дрожащим голосом Гай, которому никак не удавалось раздуть огонь. – Ради Бога, не стреляйте! Зачем дразнить его?..

Но товарищи уже стояли с луками и стрелами наготове. Между тем зверь, водя по земле мордой, чавкая и ворча, медленно приближался к ним.

– Дятел, давай выстрелим, чтобы не допустить его к типи, – предложил Ян, натягивая лук. – Ястребиный Глаз, бери и ты свой лук.

Но юный герой, бросив не желавший загораться костер, поспешил с ловкостью кошки забраться на поперечную перекладину, прикрепленную к шестам наверху для подвешивания котелка, и оттуда продолжал со слезами умолять:

– Ради Бога, не трогайте его!.. Он нас всех передушит!.. А если мы сами не тронем его, он, может быть, и уйдет…

Однако медведь не уходил, а приближался. Ян и Сэм дружно выпустили стрелы. «Медведь» с испугом отскочил от типи и бросился наутек с тем характерным криком, который ясно доказывал свиное происхождение «страшного зверя».

Стрелки́ сначала с недоумением посмотрели друг на друга, а потом дружно расхохотались. Узнав причину внезапного веселья товарищей, Гай поспешил покинуть свое «высокое положение».

– Я все это подстроил нарочно, чтобы посмеяться, – заявил он. – Уходя из дому, я не стал запирать калитку, вот свинья и пришла сюда по моим следам!

Товарищи сделали вид, что верят лгунишке, но сговорились проучить его при первом удобном случае. После этого все снова улеглись спать и благополучно проспали до утра.

Глава 25

Подвиги «индейцев»

В одно солнечное, но довольно свежее утро «индейцы», позавтракав, не знали, чем заняться. Старого охотника, изобретавшего для них разные развлечения, на этот раз не было.

– Я читал, что индейцы часто расходились в разные стороны на поиски приключений, потом собирались в заранее назначенном месте и рассказывали друг другу о своих подвигах, – сказал Ян. – А кому куда идти, кидали жребий. Давайте поступим так же. Бросим жребий. Вот три соломинки: длинная для Дятла, покороче для меня, а самая короткая для Ястребиного Глаза. Кончик у каждой заострен, он и покажет нам, куда идти.

С этими словами он подбросил соломинки вверх. Длинная и средняя указывали в разные стороны леса, а короткая – прямо на дом родителей Гая.

– Мы пойдем в лес, а Ястребиному Глазу нужно идти в огород полоть капусту, – с насмешкой проговорил Сэм.

– Нет! Нет! – запротестовал Гай. – Я пойду туда, куда соломинка указывает тупым концом. Бобр нарочно так бросил ее, чтобы лишить меня «гран ку», потому что я непременно заслужу его.

– Как ты полагаешь, Бобр, можно ему сделать такое отступление от правила? – обратился Сэм к Яну.

– Пусть идет, куда хочет, – пожал плечами тот. – Только вот что: мы должны вернуться назад к тому времени, когда солнечная полоса дойдет до этого шеста. Сейчас она вот где, через один шест от него, видите?

Эта полоса, изображавшая у мальчиков индейские часы, проходила от одного шеста до другого около двух часов. Таким образом «индейцы» имели в своем распоряжении почти четыре часа.

В полном индейском одеянии, вооруженные луками, стрелами и томагавками, юные искатели приключений направились в разные стороны, условившись, что кто первый возвратится, тот и начнет рассказывать о своих подвигах.

К условленному времени первым вернулся Сэм, за ним – Ян, а потом уж и запыхавшийся Гай. Последний издалека крикнул:

– Я заслужил «гран ку»! Я…

– Помолчи, не твоя очередь! Ты явился последним, – оборвал его Ян. – Ты возвратился первым, Дятел. Начинай… Впрочем, погоди. Все нужно делать, как следует. Сначала разведем костер и усядемся вокруг него. Иначе это будет не по-индейски.

В типи тотчас же был разведен костер, и лишь после этого «индейцы» приступили к рассказу о своих похождениях.

– Я отправился по направлению, указанному соломинкой, – начал Сэм. – Шел, пока не достиг пересохшей реки. Но это меня не остановило. Перебравшись через реку, я добрался до густого леса и вдруг услышал страшное рычание. Я оглянулся, но ничего не заметил. Между тем рычание повторилось еще страшнее и прямо над моей головой. Я поднял глаза и увидел на дереве белку. Страшный зверь оскалил зубы и готовился броситься на меня. Но это меня нисколько не испугало. Я тотчас же натянул лук и хотел пустить в зверя стрелу, но тот вдруг грозно спросил меня на нашем человеческом языке: «Тебя зовут Дятлом?» Я сначала удивился, потом испугался и почему-то солгал. «Нет, – ответил я, – меня зовут Ястребиный Глаз». Если бы вы видели, что сделалось со зверем, когда он услышал это имя! Он весь затрясся, каждый волосок на нем поднялся дыбом и поседел, потом он бросился в дупло и скрылся в нем. Я же, назвав себя этим славным именем, внезапно почувствовал в себе прилив какой-то особенной смелости и кинулся к дуплу, которое находилось на высоте моего роста…